18 сентября 1931 года на Южно-Маньчжурской железной дороге (ЮМЖД), принадлежавшей Японии, произошел взрыв, послуживший поводом для вторжения японской армии в Северный Китай. В результате этой агрессии Маньчжурия была оккупирована японцами, а на ее территории создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, номинальным главой которого стал Айсинцзеро Пу И, последний представитель китайской императорской династии Цинь. Выдвижение японской Квантунской армии к самой границе СССР и отклонение Японией в декабре 1931 года предложения советского правительства подписать японосоветский пакт о ненападении, заставили резидентуры Разведупра в Китае обратить самое пристальное внимание на военно-политические планы кабинета премьер-министра Танаки. Центр потребовал от них наладить получение информации по следующим основным вопросам:
— Совершит ли Япония нападение на СССР на маньчжурской границе?
— Какие военные силы могут быть брошены против СССР?
— Какова политика Японии по отношеию к Китаю?
Впрочем, работа по освещению военных планов Японии проводилась Разведупром РККА и раньше. Так, в 1928 году Б. Мельникову, находящемуся в Харбине под «крышей» генерального консула, удалось достать копию докладной записки о перспективах нападения Японии на СССР, составленной в начале 1927 года по заданию харбинской японской военной миссии (ЯВМ) бывшим начальником Академии Генерального штаба русской армии генерал-лейтенантом А. Андогским. Еще раньше сотрудниками Разведупра был получен так называемый «меморандум Танаки», содержащий основные приоритеты внешней политики Японии. Большую работу по японской армии проводил и разведотдел ОКДВА под руководством В. Медведева и его заместителя Н. Лухманова. Лухманов в начале 1920-х годов закончил специальный (разведывательный) факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе, а потом работал в аппарате советского военного атташе в Японии. Позднее он опубликовал несколько работ по тактике японской армии, а в середине 1930-х годов успешно руководил операцией по дезинформации штаба Квантунской армии.
Здесь надо с сожалением отметить, что в Москве, особенно в высшем руководстве страны, не всегда с должным вниманием, а то и пренебрежительно, относились к донесениям разведки. Например, К. Ворошилов, посылая 17 ноября 1932 года М. Калинину поступившие от разведки материалы, сопроводил их следующей запиской:
«Дорогой Михаил Иванович!
Посылаю тебе справку IV управления штаба об антияпонском и партизанском движении в Маньчжурии.
Я приказал своему народу посылать тебе все наиболее интересные материалы по этому вопросу.
В январе 1932 года японские войска продолжили наступление в Китае и заняли Шанхай. А на следующий год ими была оккупирована провинция Жэхэ. Перспектива дальнейшей полномасштабной войны с Японией подтолкнуло правительство Чан Кайши к пересмотру своих отношений с Советским Союзом. В результате в декабре 1932 года между Китаем и СССР были восстановлены дипломатические отношения, прерванные в июле 1929 года.
В том же 1932 году Разведупр РККА получил данные о намерении Японии отторгуть от Китая провинцию Синьцзян, имеющую важное стратегическое значение, богатую полезными ископаемыми и населенную исповедующими ислам уйгурами и дунганами. Японские представители начали активно подталкивать местное население к вооруженным выступлениям против китайцев с требованием предоставления Синьцзяну автономии. Положение в Синьцзяне уже давно вызывало беспокойство в Москве, так как там нашли себе прибежище несколько тысяч солдат и офицеров белогвардейского генерала Дутова, а также басмачи и бежавшие от коллективизации крестьяне из советской Средней Азии. Нанкинский режим, представленный наместником (дубанем) У Чжунсинем, фактически не контролировал провинцию, о чем Разведупр регулярно информировал советское правительство.
В апреле 1933 года наместник У Чжунсинь, ненавидимый местным населением, был свергнут, и власть в столице Синьцзяна Урумчи захватил бывший начальник штаба Синьцзянского военного округа Шен Шицай. Однако и ему не удалось справиться с восставшими уйгурами. Тогда Шен Шицай стал искать пути сближения с Советским Союзом, а в конце 1933 года начал открыто конфиктовать с пекинским правительством. В ответ в Синьцзян была введена 36-я китайская дивизия, целиком состоящая из мусульман-дунган, что заставило Шен Шицая обратиться за военной помощью к СССР.
Советское руководство, опасаясь появления у границ СССР нового марионеточного государства под протекторатом Токио, как это случилось в Маньчжурии, в начале 1934 года решило оказать Шен Шицаю поддержку и ввело в Синьцзян свои войска. Кроме того, Шен Шицаю были переданы около 10 тысяч китайских солдат и офицеров, вытесненных японцами из Маньчжурии и интернированых в СССР. Из них была сформирована так называемая Алтайская добровольческая армия, куда, кроме китайских отрядов и советских войск, вошел и русский полк полковника Паппенгута, состоящий из бывших солдат генерала Дутова. В ходе боев 36-я дивизия была разгромлена и отступила на юг, в округ Хотан, после чего урумчинское правительство (УРПРА) смогло перевести дух.
Однако после вывода советских войск из Синьцзяна уйгурские сепаратисты, поддерживаемые Японией и Англией, вновь подняли голову. В донесении разведотдела Среднеазиатского военного округа, датированного декабрем 1935 года, говорилось:
«Положение Синьцзяна характеризуется враждебными отношениями двух военных группировок — Урумчинского правительства и 36-й Дунганской дивизии, распространившей свою власть на Хотанский округ. 36-я дивизия пришла из провинци Ганьсу. После поражения у Урумчи и неудачных боев в других округах, в мае 1934 г. вынуждена была отойти на юг, а ее командир после переговоров интернировался в СССР. К моменту отхода в Хотан дивизия насчитывала около 6 тыс. человек, 20–25 пулеметов и 10–12 старых пушек. За время своего пребывания в Хотанском округе дивизия основательно ограбила округ поборами и налогами. Этим она вызвала недовольство населения (уйгуры составляют абсолютное большинство).
В командовании дивизии несколько группировок (по вопросу оставления Хотана и возвращения в Ганьсу). Тем не менее дивизия остается боеспособной и может противостоять силам УРПРА. С мая с.г. начались переговоры УРПРА с дивизией. Они окончились безрезультатно. Дивизия не хочет уступать в каких-либо вопросах и продолжает независимое существование…
Положение УРПРА за 1935 г. заметно укрепилось. Разоренное в результате войны сельское хозяйство восстанавливается, заметно оживление торговли. Благодаря предоставлению политических прав уйгурам, монголам и казахам национальные противоречия ослаблены. Вместе с тем уйгурское национальное движение усиливается. Идея независимого Уйгурстана продолжает занимать важное место в головах многих уйгурских руководителей, даже сторонников УРПРА…
Несмотря на увеличение жалования, обеспечение армии УРПРА нищенское, паек дает лишь около 100 калорий. Казармы не оборудованы, без постельных принадлежностей. Все солдаты — вшивые. В армии имеется около 16000 винтовок, 107 ручных и 130 станковых пулеметов, 50 орудий (большей частью неисправны), 6 бронемашин и 6 самолетов. Оставленные „алтайцами“ горные пушки и бронемашины без ремонта к бою не пригодны…
В настоящее время удовлетворяется военный заказ УРПРА, заменяются самолеты, требующие ремонта, на новые. Кроме того, будет поставлено еще семь У-2 и Р-5, 2000 английских винтовок, 15 станковых и 30 ручных пулеметов, 4 бронемашины ФАИ. Снарядов — 5000 шт., патронов — 9 млн. шт. Для поднятия боеспособности войск дубанем были приглашены командиры из частей РККА и НКВД. Сейчас их насчитывается 28 человек, из них 15 подлежат замене».[166]
В конце 1936 года в Синьцзяне опять разгорелось восстание, и в начале 1937 года Шен Шицай вновь обратился за помощью к СССР. 9 июля 1937 года, через два дня после начала японского наступления в Китае, советские войска снова вступили в Суньцзян, где оставались по просьбе китайского правительства до 1948 года.
Впрочем, для успешной борьбы с националистическими движениями необходимо было сочетать
