– Твоя свидетельница наверняка ошиблась, – спокойно возразил он.
– Нет. Она уверена, что это был ты.
– Ошибается. Бывает.
– Если ты не докажешь, что ты там не был, я засажу тебя за решетку.
– А как я докажу? Лошади давать свидетельские показания еще не научились.
– Значит, алиби у тебя нет?
Каллен пожал плечами:
– Ты сам подумай – ну зачем мне ее убивать? Да еще поводом из своей конюшни. Я что, дурак – в тюрягу идти?
Макдэниэл сделал вид, что не расслышал последних слов, и решил поднажать:
– Да, и вот еще один любопытный факт. Тайная дверь в твоей комнате.
– Это не моя комната. Как и все помещения, она принадлежит Пансиону. А что касается двери, так мы оба с тобой знаем, что сделана она еще до нашего с тобой рождения.
– И ты никогда не спускался в подземелье?
Каллен замолчал и мысленно выругался. Он, как и многие в наш век, хорошо знал, что такое ДНК. Человеческие тела имеют отвратительную привычку оставлять следы – терять волоски и вообще оставлять кучу ненужных улик.
Да спускался он по той чертовой лестнице, и не раз.
Руппе очень хотелось посмотреть в глаза вон тем двоим, что сейчас вылупились на него, да поинтересоваться у них – представляют ли они, что, собственно, тут происходит и во что они вляпались? Тупица-полицейский не знает ничего, это яснее ясного. А вот из-за незнания многие и умерли. Да такой смертью, что вспомнить страшно. И это еще им повезло, что их убили. Могло быть и намного хуже...
– Каллен? Так ты спускался в пещеру?
Хладнокровно солгать он не мог, поэтому ответил, стараясь говорить безразличным тоном:
– Может, и спускался. Давно когда-то. Я ведь тут уже работал.
– Знаю, – кивнул лейтенант. – Двадцать пять лет назад. Тогда была убита Мисси Тернер.
К такому повороту Руппе был готов:
– Точно. Только я весь тот день объезжал молодых лошадей. Со мной были мой помощник и двое постояльцев. Полиция это очень быстро выяснила. Я об убийстве-то узнал, только когда услышал вой сирен ваших машин.
Макдэниэл снова взглянул в свой блокнот. Он понимал, что Каллен здесь неуязвим и очень хотел бы прямым текстом послать полицейских куда подальше, но не осмеливался. С другой стороны, Макдэниэл видел, мог бы поклясться на Библии, что конюх боится одного упоминания о странном убийстве Мисси и из кожи вон лезет, чтобы его никак с ним не связывали.
Будь они сейчас один на один, Руппе бы просто, как обычно, наорал, нахамил и ушел, но сейчас он сдерживался, понимал, что связываться с двумя представителями закона, из которых один – агент ФБР, очень опасно.
Наступал вечер. Темнело. Еще немного – и наступит ночь. Нат слышал тиканье своих часов. Правда, он уже давно не носил часы.
– Вскоре после убийства Мисси ты уехал отсюда.
– Да, через несколько месяцев.
– Сразу после пожара.
Каллен снова заставил себя дышать ровно. Когда пульс у него успокоился, он ответил:
– После пожара, верно.
– Мы так и не выяснили, что стало причиной пожара, – задумчиво произнес Макдэниэл. – А ты что по этому поводу думаешь?
– Ничего. Меня тогда допрашивали полицейские. Они, как я понял, считали, что это был поджог, но мне-то зачем Пансион жечь?
– Незачем. А уехал ты потому, что...
– Потому что давно готовился к отъезду. – Он замолчал и с вызовом посмотрел на Макдэниэла.
Тот спокойно выдержал этот тяжелый взгляд.
– Ясно. Так вот о чем я хотел бы тебя спросить, Каллен. Ты хорошо знал Лауру Тернер?
Конюх пожал плечами:
– Она тут работала. Я – на конюшне, она – в главном корпусе. Мы встречались иногда, чисто случайно. Очень редко.
– Вы оба проработали в Пансионе много лет, и теперь ты хочешь уверить меня в том, что не был с ней знаком?
– А я разве сказал, что не знал ее? Знал, конечно. Просто мы не общались, вот и все. Так, встретимся, поздороваемся, и ничего больше. Мисси была ее дочерью.
