Дженнифер улыбнулась:
– Ладно, попробую немного тебя подбодрить.
Энди выпрямился.
– Что?! Ты что-нибудь нашла?
– Пока Скотт разыскивал недостающие дела, я проштудировала одну книгу. И нашла там кое-что любопытное. Оказывается, нет никакой уверенности, сколько было убийств, четыре или больше? Официально считалось, что связанных между собой случаев все-таки шесть, но детективы, которые имели отношение к их расследованию, были почти уверены, что на самом деле их восемь.
– Почему?
– Первые шесть случаев очень похожи друг на друга. Все женщины были изнасилованы и убиты где-то в другом месте, после чего преступник отвозил трупы в пустынное, малолюдное место и бросал там. Все жертвы были жестоко избиты. Во всех случаях на их руках остались характерные следы, свидетельствующие об ожесточенном сопротивлении, которое они оказали преступнику. Кроме того, он никогда не рвал на них одежду. На основании всего этого и был сделан вывод, что все четыре убийства были совершены одним и тем же человеком.
Энди озадаченно заморгал.
– Не рвал одежду?
– Никогда, – подтвердила Дженнифер. – Все женщины были найдены полностью одетыми. Ничего не было порвано, даже все пуговицы на месте. С моей точки зрения, это очень любопытная деталь, поскольку на трупах полностью отсутствовало нижнее белье. Лифчики, панталончики, чулки, пояса, комбинации – всего этого не было, зато верхняя одежда казалась совершенно целой, и даже без следов крови или грязи.
– Значит, преступник раздевал их, делал, что хотел, а потом снова одевал… Может быть, он не хотел зря тратить время, надевая на труп нижнее белье, а может, просто оставлял чулки и трусики в качестве трофеев, – предположил Энди.
– Не исключено, – согласилась Дженнифер. – Но возникает вопрос: почему бы ему не отвезти жертву в пустынное место голой? Ведь к тому моменту, когда он прекращал свои… забавы, его жертвы были уже мертвы, а надеть на труп пальто или кофту довольно трудно. Но преступник почему-то идет на это – он тратит время и усилия, надевая на жертвы верхнюю одежду, и «забывает» про белье. Со стороны может даже показаться, что он заботился о том, чтобы убитые женщины выглядели… пристойно.
– Ты еще не разговаривала об этом с психологом? – поинтересовался Энди.
– Нет, но в свое время я прослушала курс лекций по психологии сексуальных маньяков. Так что кое- какие умозаключения я сделать могу. Мне кажется, это очень важная деталь. Первое, что пришло мне в голову, это то, что тридцатые годы отличались куда большим целомудрием. Не исключено также, что у преступника был какой-то особый «пунктик». К примеру, он мог считать, что он сам может издеваться и мучить бедных женщин как ему угодно, но другие мужчины не должны разглядывать то, что принадлежит ему.
– Что ж, это действительно похоже на психологию сексуального маньяка или убийцы. – Энди вздохнул. – О'кей, ты меня убедила. Похоже, что эти шесть женщин действительно были убиты одним человеком. Но ты, кажется, говорила, что было еще два похожих случая…
– Да, более или менее похожих…
– Может быть, преступник изменил почерк?
– Как тебе сказать… Две молодые женщины были найдены мертвыми на безлюдных окраинах рабочего района; обе были изнасилованы, избиты и убиты где-то в другом месте, у обоих на руках были синяки, свидетельствовавшие о попытках обороняться. Обе были одеты в совершенно целые и относительно чистые пальто, но без какого бы то ни было белья.
– Что ж, это действительно очень похоже на первые случаи, – проговорил Энди, вопросительно глядя на Дженнифер.
– Да. За исключением одной детали.
– Какой же?
– У обеих отсутствовали глаза. Правда, они были не вырезаны, а скорее вырваны или выколоты.
– Черт! – вырвалось у Энди.
– Вот именно. – Дженнифер кивнула. – Наших коллег тогда смутили вырванные глаза, но мы-то знаем, что, оставаясь на свободе, маньяк со временем становится более жестоким и изобретательным. Значит, – подвела она итог, – всего в течение примерно полутора лет в Сиэтле было убито восемь женщин. Возможно – больше.
– Выходит, – вздохнул Энди, – что у нас впереди еще год непрекращающегося кошмара и новые жертвы. Возможно – две, возможно, больше. Так?
– Если Окулист действительно копирует те старые дела, тогда, боюсь, ты прав.
– Знаешь, мне все сильней и сильней начинает казаться, что Окулист изучал эти старые дела или, по крайней мере – некоторые из них, – сказал Энди. – Черпал, так сказать, вдохновение, будь он проклят!
– Совершенно с тобой согласна.
Энди немного помолчал.
– А что насчет другой даты? – нехотя спросил он. – Я имею в виду девяносто четвертый год прошлого, то есть уже позапрошлого, века. Вы что-нибудь нашли?
– Пока нет. Во всяком случае, в книге, которую я читала, нет никаких сведений, относящихся к тому периоду. Досье за тот год мы тоже не нашли – ни у нас, ни в архивах других участков. Это было слишком давно!
