– А то я не знаю, – Энди пожал плечами. – Ладно, будем копать дальше, может быть, нам, то есть вам, все же повезет. У тебя есть еще что-нибудь?
– Пока ничего. – Дженнифер встала. – Ты прав, нужно искать дальше. Кстати, ты собираешься рассказать обо всем Мэгги? Я знаю, мы договорились, что не будем никого посвящать в детали расследования, но…
– Я еще не решил, – сказал Энди. – А ты как думаешь? Стоит ей сказать?
– Мне кажется, она должна знать.
Энди с любопытством взглянул на нее.
– А почему?
– Потому что Мэгги работает гораздо лучше, когда у нее есть информация. Кроме того, я заметила, что ей часто удается… извлечь пользу для дела буквально из ничего. Пострадавшие делятся с нею своими субъективными впечатлениями и переживаниями, своей болью, а она каким-то образом превращает все это в фоторобот преступника или как минимум сообщает нам приметы, по которым можно искать конкретного человека. В общем, на твоем месте я бы рассказала ей все. Может быть, у нее уже есть какая-то идея, которая нам никогда бы не пришла в головы.
– Да, – сказал Энди после паузы. – Ты права. В этом есть смысл.
– А Гэррету ты скажешь?
Энди усмехнулся:
– Этого я пока тоже не знаю.
– Ему бы я тоже сказала, но по другой причине. Я думаю, это поможет ему не думать так много о смерти сестры и сосредоточиться на чем-нибудь другом.
– Не исключено. Кроме того, у Джона большие возможности, и финансовые, и политические, которые могут нам пригодиться. Но все равно мне бы не хотелось спешить. Давай посмотрим, как будут развиваться события.
– Все-таки в том, что я детектив третьего класса, есть свои преимущества, – заметила Дженнифер. – По крайней мере, не нужно принимать решения…
И, небрежно отсалютовав, она ушла.
Энди долго молча смотрел ей вслед. Ему тоже хотелось, чтобы решение за него принял кто-то другой. Он был хорошим полицейским, но сейчас внутренний голос подсказывал, что это дело ему не по плечу. Оно явно выходило за пределы его опыта, знаний и – в какой-то степени – за рамки его мировоззрения. Дело было даже не в том, что преступник жестоко мучил свои жертвы и не оставлял никаких следов, словно он был призраком. (В том, что Окулист сделан из плоти и крови, Энди как раз не сомневался.) Страшнее, непостижимее всего было то, как методично и целеустремленно он действует, стараясь удовлетворить свои извращенные желания.
Вот почему Энди не стал бы особенно упираться, если бы ему предложили передать дело кому-то другому. Увы, рассчитывать на это не приходилось. Похоже было, что расхлебывать эту кашу придется все- таки ему, и Энди честно пытался сделать это как можно быстрее. Возможно, думал он, Дженнифер права, и ему следует рассказать Мэгги обо всем, что им удалось узнать. Чтобы раскрыть эти кошмарные преступления, он даже был готов нарушить негласный приказ Драммонда и посвятить Джона во все подробности расследования. Энди чувствовал, что ему может потребоваться помощь, но Драммонд упорно отказывался обратиться в ФБР. Энди надеялся, что Джон сумеет помочь ему. Для начала было бы совсем неплохо получить доступ к базам данных этого могущественного ведомства.
«Не исключено, – подумал Энди, – что в этих базах данных отыщутся сведения о состоянии преступности в Сиэтле за тысяча восемьсот девяносто четвертый год».
Мэгги очень сомневалась, что Джон действительно до конца понимает, чего он от нее хочет. Он был неглуп и наверняка представлял в общих чертах, что и как она делает, но полной, окончательной веры в ее способности у него еще не было. В противном случае он бы не стал просить, чтобы она вошла в квартиру, где покончила с собой отчаявшаяся, измученная женщина. Если бы Джон верил, то, как бы ни дорожил он памятью сестры, он никогда бы не стал настаивать, чтобы Мэгги впустила в себя эти обжигающе едкие, как концентрированная кислота, эмоции!
– Даже если я что-то почувствую, это ничего не доказывает, – произнесла она без всякого выражения. – Что бы я ни сказала, этого никто не сможет подтвердить.
– Я узнаю правду, можешь не сомневаться.
– Интересно – как? – Мэгги позволила себе усмехнуться. – Ты говоришь себе: я ее брат, я пойму, но действительно ли ты так хорошо ее знал? Да, вы вместе росли, но последние десять лет ты жил в Лос- Анджелесе. Много ли ты знал о ее жизни в эти последние годы? Я почему-то уверена, что нет.
– Мэгги!
– Например, тебе было известно, что она работала добровольцем в ближайшем центре дневного пребывания детей? И в местном приюте для бродячих животных? Знаешь ли ты, как часто она просыпалась по ночам и звала мужа, хотя он уже два года как погиб? Кристина разговаривала со своими комнатными цветами и даже пела им забавные песенки. Примерно за месяц до нападения она начала учиться работать на компьютере, потому что Саймона больше не было и Кристина уже не боялась показаться смешной рядом с ним – компьютерным гением. А по вечерам, ложась в постель, она долго смотрела по видео старые ленты или читала детективные романы. – Мэгги сделала небольшую паузу, чтобы набрать в грудь воздуха. – Скажи, ты хоть что-нибудь из этого знал? Знал?!
Джон долго смотрел в окно машины, и на его щеке нервно дергался мускул.
– Нет, – сказал он наконец. – Ничего этого я не знал.
Мэгги вздохнула и опустила голову. Взгляд ее упал на альбом для набросков, лежавший у нее на коленях. Суставы пальцев слегка побелели – так крепко она в него вцепилась. «Нужно успокоиться, – подумала она. – Я слишком нервничаю, это плохой признак». Мэгги попыталась разжать пальцы, они словно окаменели. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы заставить их повиноваться.
