– Тогда с лифта я и начну, – сказала Мэгги решительно. – А потом загляну в квартиру.
– Я с тобой, – быстро сказал Джон.
– Тогда поднимайся на восьмой этаж, квартира номер четыре, – сказал Энди. – Я буду там.
С этими словами он повернулся и пошел к пассажирским лифтам. Когда он удалился на достаточное расстояние и уже не мог его услышать, Джон внезапно спросил:
– Ты уверена, что это тебе по силам?
– Что именно? – холодно ответила Мэгги.
– Ну, осмотр квартиры и… прочее.
– Почему бы нет?
– Когда сегодня утром ты приехала в отель, ты была чем-то сильно расстроена. Настолько сильно, что я сразу это заметил. Но ведь вчера вечером все было нормально, хотя ты и очень устала. Что же случилось?
Мэгги почти не удивилась. Она давно заметила, что Джон с особенной остротой воспринимает все, что касается ее. Впрочем, не исключено, что она не слишком хорошо скрывала свои эмоции.
– Просто я не очень хорошо спала. Мне приснился плохой сон.
У Джона появилось отчетливое ощущение, что она не столько лжет, сколько уклоняется от ответа, но он не стал настаивать. Вместо этого он сказал:
– Ты сегодня без своего альбома. Впервые вижу тебя без него.
– Ну и что? Не ношу же я его с собой постоянно.
– Извини.
– Сейчас я способна думать только о том, Окулист это или нет.
Джон покорно последовал за ней к грузовому лифту, стараясь справиться с раздражением.
– Ты могла бы просто сказать, что это не мое дело, – проворчал он.
– Могла бы, – с готовностью согласилась Мэгги, но Джон все равно решил рискнуть.
– Быть может, так оно и есть на самом деле, – сказал он. – Скажи честно, Мэгги, много ли ты считаешь нужным от меня скрывать?
Мэгги бросила на него нетерпеливый взгляд, но сразу смягчилась.
– Очень немногое, – сказала она. – Но давай поговорим об этом в другой раз.
Вспомнив, о чем предупреждал его Квентин, Джон совладал со своим любопытством.
– О'кей.
По лицу Мэгги скользнуло что-то вроде благодарной улыбки, и Джон от души порадовался, что сумел сделать ей приятное. И все же ему по-прежнему очень хотелось узнать, что же расстроило Мэгги так сильно. Даже не расстроило, а… выбило из колеи, смутило, даже испугало. Но Мэгги явно не стремилась поделиться с ним своей тайной.
В нескольких шагах от дверей грузового лифта Мэгги остановилась и вся как-то подобралась. Взгляд ее стал сосредоточенным, обращенным в себя, на лице застыло упрямое, решительное выражение, и Джону, внимательно за ней наблюдавшему, стало немного не по себе. Он никогда не верил в предчувствия, но, повинуясь внезапному порыву, сказал вдруг:
– Послушай, Мэгги, может быть, лучше немного подождать?
Она смерила его отсутствующим взглядом.
– Подождать? – спросила она холодно. – Чего?
– Ну, пока это… выветрится, – смутился Джон.
Мэгги пожала плечами.
– Ты боишься, что я могу вообразить что-то ужасное? Но ведь воображение не может причинить мне вреда.
– После того, что я видел в доме Митчеллов… – Он запнулся. – Я знаю, тебе было больно, и не хочу, чтобы это повторилось.
Мэгги вдруг очень захотелось прикоснуться к нему, погладить по щеке, успокоить. Желание было таким сильным, что она с трудом справилась с собой. К счастью, Джон ничего не заметил.
– Если Тара Джемисон – шестая жертва Окулиста, – решительно сказала Мэгги, – то сейчас она единственный человек, которому действительно больно, больно по-настоящему. Что бы я ни чувствовала, это временно.
– Но это не значит, что ты страдаешь меньше.
Мэгги не стала возражать.
– Со мной все будет в порядке, – просто сказала она и, повернувшись к лифту, нажала кнопку вызова.
Двери открылись почти сразу, и, прежде чем шагнуть внутрь, Мэгги внимательно оглядела пространство кабины, внешне выглядевшей совершенно безобидно.
Очевидно, грузовым лифтом пользовались часто. Во всяком случае, в первые мгновения Мэгги уловила
