Энди глубоко вздохнул:
– Что ж, видно, придется дополнительно приплачивать Мэгги, чтобы она целыми днями сидела возле нашей входной двери.
Мэгги улыбнулась ему:
– Зачем собирать информацию, которую твои ребята все равно раскопают?
– Ну, в этом я далеко не уверен. – Энди покрутил головой. – Впрочем, даже если ты согласишься, нам придется что-то предпринять, чтобы твои, гм-м… откровения выглядели как обычные рабочие версии, добытые нечеловеческим напряжением ягодичных мышц. Полагаю, что это вряд ли удастся.
– Поверь мне, Энди, это будет очень и очень трудно, – вмешался Квентин. – А если общественность пронюхает, что вы доверились экстрасенсу вместо того, чтобы расследовать преступления как положено… Я даже не представляю, что тогда с вами будет.
– Может возникнуть вопрос о вмешательстве в личную жизнь, это как минимум, – сказала Мэгги. – За исключением, пожалуй, нескольких детективов, которые бьются над расследованием самых сложных дел, большинству сотрудников полиции вряд ли понравится, что кто-то читает их мысли как раскрытую книгу каждый раз, когда они входят в участок. – Она слегка пожала плечами. – Давайте-ка не будем отвлекаться, а вернемся к нашему делу. Теперь, надеюсь, вам понятно, откуда я знаю, что Тара Джемисон знакома с насильником. Как только он ее схватил, она его узнала. Я почти уверена, что они встречались раньше, может быть, даже разговаривали…
Энди оглядел собравшихся и кивнул.
– Что ж, мне кажется, это уже кое-что, – сказал он. – Нужно собирать информацию о Таре Джемисон – о ее друзьях, родственниках, знакомых, романтических увлечениях, соседях, коллегах по работе. Как это делается, я думаю, объяснять не нужно – со стандартной процедурой все знакомы. Я знаю, уже поздно, но времени терять нельзя. Можете поднимать людей с постелей, ответственность я беру на себя. Если есть хоть малейший шанс найти Тару до того, как Окулист начнет с ней забавляться, нужно его использовать. Все согласны?
Все были согласны.
15
Бью часто работал в студии по ночам, но почти никогда-с закрытыми глазами.
Писать с закрытыми глазами ему не нравилось, но его попросили, и он не смог отказать, хотя в памяти все еще были живы воспоминания о последнем разе. Тогда у него получилась превосходная картина, но целую неделю после того, как работа была закончена, его мучили по ночам удушливые кошмары.
И это было единственное его произведение, которое он уничтожил своими руками.
– Это ведь не просто брызги? – спросил Бью покорно.
– Нет, – был ответ. – Это не просто брызги.
– Жаль. Я бы хотел…
– Я знаю.
– Ты слишком много знаешь.
– Многое, но не все. Например, я не знаю, как тебе удается вести связную беседу во время сеанса автоматического письма. Или следует называть эту твою способность автоматической живописью?
– Я сам не понимаю, как мне удается, и, честно говоря, меня это до чертиков пугает. Я сразу вспоминаю один старый фильм ужасов о пианисте, который раздобыл себе дополнительную пару рук. Чужих.
– Теперь уже ты пугаешь меня.
– Хотелось бы верить, но ты слишком многое повидал, чтобы бояться того, что умею я.
– На твоем месте я бы не был так уверен.
Не переставая водить кистью по холсту и не открывая глаз, Бью повернулся к собеседнику и нахмурился.
– Мне обязательно глядеть на это, когда все будет готово?
– Нет, необязательно.
– Слава богу!.. Ну, что скажешь? Может быть, достаточно?
– А ты можешь остановиться?
– Черт, кажется, нет! Еще нет. Вот здесь чего-то не хватает, – скрипнув зубами, Бью продолжил рисовать.
Кисть так и летала по холсту, разбрасывая брызги темно-алой полужидкой краски. Если уж на то пошло, он бы предпочел увидеть мысленный образ, хотя после этого у него каждый раз не меньше часа болит голова. С головной болью он сумел бы справиться, но рисование с закрытыми глазами всегда наводило на него ужас. Уже не раз Бью задумывался, что движет его руками во время такой работы вслепую? Ему страшно было даже подумать, что он сам рисует то, что оставалось на холсте после каждого сеанса. Кто-то «говорил» через него, использовал его навыки и умения, чтобы передать миру свое страшное послание. Но кто?!
Послание из ада, как он иногда думал.
– Разве я единственный, кто умеет так работать? – спросил Бью. – Почему ты каждый раз приходишь ко мне?
– Ты не единственный, но ты лучший из всех, кого я знаю. Выдающийся художественный талант в сочетании с развитыми паранормальными способностями. Гениальный художник и сильный эспер – такое нечасто встречается. И все-таки в данном случае я пришел к тебе не только потому, что ты мастерски владеешь кистью. Впрочем, ты и сам знаешь – почему.
