было немало женщин, и все что-нибудь приносили, благодаря бога; бросаясь на землю, они поднимали руки к небу, а затем громкими криками призывали нас на берег.
Но я не решился высадиться: весь остров окружен под водными камнями, и хотя за ними есть глубокие места и гавань, способная вместить корабли всех христианских стран, но вход в нее очень узкий. Правда, за этим поясом [камней] есть отмели, но вода там так же спокойна, как в глубине колодца. Чтобы все это осмотреть, я отправился утром на берег, желая дать обо всем отчет вашим высочествам и выбрать место для сооружения крепости. Я приметил клочок земли, похожий на остров, хотя то и не был остров; и на нем шесть хижин; за два дня можно отгородить его от [большого] острова, хотя я в том и не вижу нужды: люди здешние очень уж простоваты и не искушены в ратном деле, как в том убедятся их высочества по тем семи индейцам, которых я при казал взять и отправить обучаться нашему языку, с тем, чтобы потом они сюда вернулись. Впрочем, вашим высочествам, быть может, угодно будет повелеть отправить всех индейцев в Кастилию или оставить их на этом острове пленниками, ибо до статочно пятидесяти человек, чтобы держать их всех в покорности и заставить делать все, что угодно.
Затем, на этом острове есть сады с деревьями, самыми пре красными из тех, какие я только видел на своем веку, и листья у них столь же зелены, как в апреле и мае в Кастилии. И на острове есть также много воды.
Я осмотрел всю гавань, а затем вернулся на корабль, поднял паруса и отправился в путь и видел столько островов, что я не мог даже решить, к какому из них пристать раньше. Люди, захваченные мной, знаками объясняли мне, что этих островов такое множество, что их и счесть невозможно; при этом они называли более сотни островов, и каждый был под своим именем. Поэтому я решил пойти к самому большему из них. Так я и поступил. Остров этот лежит на расстоянии 5 лиг от острова Сан-Сальвадор, другие же расположены либо ближе, либо дальше. Все они очень ровные, без гор и очень плодородные и населенные, и все воюют друг с другом, хотя жители их очень простодушны и обладают красивым телосложением. [93]
Так как с этого острова я увидел к западу еще больший, я пошел к нему на всех парусах и плыл весь день до ночи, но до западной оконечности этого острова я дойти не смог. Острову этому я дал имя Санта Мария де Консепсьон; а почти на закате я высадился близ западного мыса, чтобы узнать, есть ли здесь золото, потому что люди, взятые на острове Сан-Сальвадор, говорили мне, что жители этого острова на руках и на ногах носят очень большие золотые браслеты. Я убежден, что все, что они говорили мне, было ложью — и так поступали они по тому, что хотели убежать.
При всем этом моим желанием было не пропустить ни одного острова, не вступив во владение им, так как то, что полагается* для этого сделать на одном из них, следует совершать на всех. И сбросив якорь, я оставался здесь вплоть до сего дня, вторника, а утром на рассвете высадился на берег, на лодках. Когда я сошел на берег, жители, а их было много и таких же нагих и такого же вида, как на острове Сан-Сальвадор, пропустили нас вглубь острова и давали нам все, что мы у них просили.
Но так как ветер был благоприятен для плавания, я не пожелал здесь задерживаться и вернулся на корабль. К борту каравеллы «Ниньи» пристал большой челнок, и один из людей с острова Сан-Сальвадор, что были на «Нинье», кинулся в море и взобрался на этот челнок. Накануне же ночью едва не сбежал другой пленник. Челнок пустился к берегу и с такой скоростью, что на лодке его догнать было невозможно, несмотря на то, что мы имели пред ним преимущество. Беглец и люди, бывшие с ним, вышли на берег, челнок же остался в море. Некоторые матросы, сопровождавшие меня, высадились и пустились вдогонку за беглецом, но настичь его не смогли.
Челнок, что оставили беглецы, мы доставили на борт «Ниньи», а к каравелле, на этот раз с другой стороны, подошел маленький челнок; в нем находился только один человек, который подплыл, желая на что-нибудь променять моток хлопковой пряжи. [94]
Несколько матросов бросились в море, так как [гость] не хотел подняться на каравеллу, и поймали его. Я был в это время на корме корабля, и все видел, и приказал при слать мне пленника, и дал ему красный колпак и несколько маленьких зеленых четок, которые он надел на руку, и две по гремушки, которые он нацепил на уши, и велел вернуть ему его челнок, и отослал его на берег.
Затем я приказал поставить паруса, чтобы идти к другому большому острову, который я видел на западе. Я велел отвязать челнок, что влекла за своей кормой «Нинья», и видел, как пристал к берегу челнок другого индейца, того самого, которому я дал все уже упомянутые вещи и у кого я не захотел взять моток пряжи, хоть он и желал мне его дать. К нему сбежались другие люди и считали большим чудом, что он вернулся; ему казалось, что мы были добрые люди и что тот, кто сбежал от нас, причинил, верно, нам какое-нибудь зло и что поэтому мы забрали его с собой. И именно по этой причине я и велел отпустить челнок и дал [индейцу] указанные вещи. Пусть поддерживается в них уважение к нам, чтобы, когда ваши высочества другой раз сюда отправят [своих людей], не были они дурно встречены.
Те вещи, что я дал им, не стоят и четырех мараведи, Итак, я отплыл в 10 часов при юго-восточном ветре и взял на юг, чтобы пройти к другому огромному острову, где, судя по указаниям людей, увезенных мной с Сан-Сальвадора, есть много золота. Золото же жители употребляют на браслеты, которые они носят на ногах и руках, и в носу, и в ушах, и на шее. От острова Санта Мария до этого нового острова 9 лит на востоко-юго-восток, а берег его в этой части тянется с северо-востока на юго-запад, и, как кажется, будет добрых 20 лиг на этой стороне острова. Точно так же, как Сан-Сальвадор и Санта Мария, он очень ровный, без единой горы. У его берегов нет скал, имеются лишь отдельные подводные камни, близ берега, под водой, и надо смотреть в оба, когда бросаешь якорь, и не становиться на якорь очень близко от земли, хотя вода здесь всегда прозрачна и видно дно. А отойдя от берега на расстояние двух выстрелов из ломбарды, можно найти такое глубокое место, где нельзя достать дна.
Эти острова очень зеленые и плодородные, воздух здесь приятен. Можно тут приобрести много Вещей, но что на острове этом имеется, я не знаю, ибо у берегов его не задерживался. Желаю продолжать путь и обойти эти земли и проникнуть на многие острова, чтобы найти золото. И так как [пленники] знаками объяснили, что тут носят золотые браслеты на руках и ногах (именно золотые, потому что перед этим раз говором я показал им несколько кусочков золота), то я уверен, что с помощью господа нашего найду золото там, где оно родится. [95]
Находясь посередине между этими двумя островами, т. е. между Санта Марией и новым большим островом, которому я дал имя Фернандина[20], я увидел челнок и в нем человека, который шел от острова Санта Мария к Фернандине и вез не много хлеба; хлеб же этот был величиной с кулак; и была у него полая тыква с водой и немного красной земли, растертой в порошок и подобной мастике, и сухие листья, которые особенно ценились жителями[21], потому что мне предложили их в подарок на Сан-Сальвадоре. У него была маленькая корзинка, и в ней он хранил обрывок стеклянных четок и две монетки (blancas); из этого я заключил, что он прибыл с острова Сан-Сальвадор, посетил по дороге остров Санта Марию и, направляясь сейчас на Фернандину, подошел к кораблю. Я заставил его подняться на борт, о чем, впрочем, он и сам просил, поднял на корабль его челнок, сохранил все то, что в челноке имелось, и велел дать ему хлеба и меда, напоил [96] его, а затем отпустил его на Фернандину, и вернул все его достояние. Так поступил я, желая, чтобы он распространил о нас добрые вести. Тогда, если с божьей помощью ваши высочества отправят сюда снова своих людей, вновь прибывшие будут встречены с почетом, и отдадут им [индейцы] все, что имеют.
