— Да передал уже! — отозвался сын Сократа.
Мы отошли вполне свободно, никто нас не задерживал.
— Покажи драхму, — попросила Каллипига.
— Смотри, сколько хочешь. — И я разжал кулак.
— А подержать не дашь?
— Да держи, сколько хочешь.
Каллипига долго рассматривала деньгу, потом засунула ее за щеку и сказал нисколько не изменившимся голосом:
— Еще миллион таких надо.
Это я и сам знал.
— Начало-то положено, — высказал предположение Сократ.
— А как ты это делаешь? — спросила Каллипига.
— Да очень просто, — ответил я.
— А! Поняла. Ты берешь так называемое “чистое” состояние волновой функции шарика…
— Точно. А в “чистом” состоянии, если объект имеет волновую функцию, число шариков бесконечно. Ну, то есть, шарик-то на самом деле всего-навсего один, но он находится под каждым стаканчиком.
— Понятно, — сказал Сократ. — А то я думаю, что это мне под мышкой давит. А это, оказывается, твой шарик.
Сократ подкинул на ладони мягкий шарик, а тот вдруг начал безудержно размножаться, и Сократу уже приходилось жонглировать многими шариками. Тогда я опомнился и перевел волновую функцию шарика в “смешанное” состояние. Шарики исчезли, все до единого. В том числе и те, что были под стаканчиками “наперсточников”. В этот миг многие лохи, конечно, проигрались вдрызг, но дальнейшая игра застопорилась, потому что у играл исчезли шарики. Когда они теперь сообразят, в чем тут дело? Ну, это их проблемы…
Мы шли мимо ошалевших “наперсточников”, и уже свободные в своем выборе граждане Сибирских Афин покидали их и перекидывались к картежникам, интерес к которым мгновенно возрос.
— Постойте-ка, — сказал я Сократу и Каллипиге. — Попробую увеличить капитал.
— В карты, что ли? — спросил Сократ.
— С картежниками лучше не связываться, — посоветовала Каллипига. — У них всегда туз в запасе.
— А у меня два, — пояснил я.
— Тогда попробуй, конечно, — разрешила Каллипига.
Играли в “очко” и в покер. Я решил начать с “двадцати одного”.
— Ставлю драхму, — сказал я.
Каллипига тут же выплюнула драхму мне на ладонь, и я хлопнул ею о столешницу раскладного столика.
— Сдавай, — сказал я.
Картежный шулер сдал мне пять карт, отсчитал себе и спросил:
— Еще?
На что мне было “еще”? Я и пять-то карт взял, чтобы только не вызвать подозрения. А вообще-то мне хватило бы и двух.
— Нет, — ответил я. — У меня очко!
А карты были такими: тройка, семерка, туз и две без опознавательных знаков.
Шулер раскрыл свои. У него тоже оказались тройка, семерка, туз и две неопознанных игральных карты. Только у меня были все пиковые, а у него — червовые.
Ничья, так ее и так!
— Сколько карт сдавать? — спросил шулер.
— Две, — ответил я, чтобы не затягивать игру.
— И мне две, — сдал карты шулер.
— Двадцать одно, — заявил я, предъявив бубнового туза и червовую десятку.
— И у меня “очко”, — открыл свои карты шулер. У него также оказался бубновый туз и червовая десятка.
— Сдавать еще? — спросил шулер в явном волнении. — Сколько?
— Две, конечно.
Теперь у меня было два пиковых туза. Но два туза засчитываются как двадцать одно очко. Я ничем не рисковал.
У шулера тоже оказалось два туза, правда, трефовых.
