«Артемис обманул меня, пытался меня шантажировать, но поступил так ради матери. Веская причина. Кто сказал, что я поступила бы иначе? Если бы я могла спасти мать, то пошла бы на все, включая обман друзей…»
Итак, она понимала, почему Артемис так обошелся с ней, хотя считала, что в этом не было необходимости. Но это не значило, что она простила его, по крайней мере, на данный момент.
Разве можно такое забыть? Судя по всему, она обманывалась, считая его другом.
Это не должно повториться.
В одном Элфи была совершенно уверена: теперь, после всего случившегося, они могли испытывать друг к другу только одно чувство — вынужденное уважение.
Она подключилась к расположенной на потолке шаттла миниатюрной камере и испытала удовольствие, увидев вцепившегося в подлокотники кресла Артемиса. Возможно, у камеры просто сбились настройки, однако лицо его имело зеленоватый оттенок.
«Ты все испортил, вершок, — подумала Элфи. — Надеюсь, это не погрешность цветопередачи, а твой истинный облик».
В марокканской пустыне, к югу от города Агадир, находился естественный разлом, где туннельный газ выходил на поверхность сквозь полмили песчаной массы. Единственной приметой служило незначительное изменение цвета песка над разломом, а сам газ быстро рассеивался ветром, едва успев вырваться из-под земли. Тем не менее процесс не прекращался в течение многих тысяч лет, и в результате возникли дюны с причудливыми красными полосками, которые, как клялись местные жители, являлись не чем иным, как кровью жертв знаменитого в двадцатом веке бандита Райсули. Маловероятно, чтобы кто-то верил в подобный бред, включая, в первую очередь, самих жителей деревни, но подобные факты добавляли красок путеводителям, привлекая туристов в эту ничем более не примечательную область.
Элфи вывела шаттл через разлом, закрыв воздушные фильтры, чтобы в двигатель не попали мельчайшие песчинки. Она летела практически вслепую, руководствуясь только трехмерной моделью разлома. К счастью, этот отрезок пути был самым коротким, и буквально через несколько секунд шаттл взмыл в африканское небо. Несмотря на теплоизолирующую обшивку, пассажиры скоро почувствовали жару. Особенно Мульч Рытвинг. В отличие от других подземных жителей, гномы плохо переносят пребывание на поверхности и никогда не мечтают подставить лицо солнечным лучам. Любая высота выше уровня моря вызывает у них головокружение.
Мульч смачно рыгнул.
— Слишком высоко. Мне не нравится. Жарко, слишком жарко. Мне нужно в туалет. Не знаю точно, зачем. Просто не заходите туда. Что бы ни услышали, не заходите.
Когда гном дает подобный совет, к нему лучше прислушаться.
Элфи послала заряд на ветровое стекло, чтобы очистить его от песка, потом направила шаттл на северо-восток, в сторону Феса. Если повезет, они еще могут успеть на место встречи раньше младшего Артемиса.
Включив автопилот, она повернулась вместе с креслом лицом к другому Артемису, лицо которого постепенно обретало свой нормальный цвет, то есть становилось из бледно-зеленого просто бледным.
— Ты уверен, что встреча произойдет именно здесь? — спросила эльфийка.
Артемис ни в чем не был уверен, и эта неуверенность мешала ему ясно думать.
— Нет. Но я отчетливо помню, что обмен произошел на кожевенном базаре в Фесе. По крайней мере, начать нужно с этого места Если Кронски и молодой я там не появятся, отправимся в лагерь экстинкционистов.
Элфи нахмурилась.
— Гмм. Этот план не соответствует твоим обычным стандартам, и у нас мало времени. Нет даже пары лишних дней. Время — наш враг.
— Да, — согласился Артемис. — Время — причина всех наших злоключений.
Элфи взяла пищевой брикет из холодильника и вернулась за пульт управления.
Артемис смотрел подруге в спину и пытался понять, о чем говорит ее тело. Сгорбленные круглые плечи, скрещенные на груди руки. Она изолировала себя, отказывалась общаться. Чтобы вернуть ее расположение, требовался какой-то нестандартный ход…
Юноша прижался носом к стеклу иллюминатора и стал смотреть на проносившуюся мимо разрисованную охряными и золотистыми полосами марокканскую пустыню. Наверняка есть что-то, чего Элфи хочется больше всего на свете. Что-то такое, чего она не сделала и теперь жалеет, а он каким-то образом может помочь ей это осуществить.
Артемис сосредоточился на собственных мыслях и буквально через мгновение все понял. Разве он не видел голографическое изображение на одной из полок? Разве не было никого, с кем Элфи не успела попрощаться?
Командующий Джулиус Крут по самый кончик грибной сигары зарылся в документы. Не то чтобы эти документы были настоящими.
В эпоху Кентавра не осталось ни одного полицейского протокола, написанного на бумаге.
Все фиксировалось на кристаллах и хранилось в центральном устройстве памяти где-то в информационном пространстве. Недавно специалисты Жеребкинса занялись выращиванием запоминающих растений, а это означало, что скоро информацию можно будет хранить в цветах, навозных кучах и даже в торчащей изо рта Крута сигаре. Командующий в этом совершенно не разбирался и, самое главное, не хотел разобраться.
Пусть Жеребкинс живет в мире нано- и кибертехнологий. А он предпочитал остаться в мире привычных полицейских проблем. Тем более что их хватало с избытком.
Во-первых, на поверхности разгуливал старый враг Мульч Рытвинг. Этот гном словно насмехался над ним. Его последние преступные шалости заключались в проникновении в терминалы и продаже добычи изгнанным на поверхность и существовавшим среди людей подземным жителям. На каждом месте преступления он оставлял, словно визитную карточку, аккуратную кучку переработанного грунта.
Потом эти треклятые жабы-сквернословы. Пара окончивших колледж колдунов наделила даром речи обычных надутых туннельных жаб. Как настоящие выпускники колледжа, они, естественно, научили жаб только сквернословить. Теперь благодаря непредвиденному побочному эффекту, а именно плодовитости, эти жабы стаями прыгали по Гавани и поносили всех прохожих без разбора.
Банды гоблинов становились все сильней и нахальней. Буквально на прошлой неделе они подожгли патрульную машину, объезжавшую гоблинский район.
Джулиус Крут откинулся на спинку вращающегося кресла и позволил сигарному дыму окружить голову плотным облаком. Иногда ему хотелось повесить кобуру на гвоздь и забыть обо всем. Ему казалось, ничто не сможет удержать его на службе.
Кольцо голограммы замерцало на потолке, будто дискотечный шар. Входящий звонок. Крут проверил личность звонящего.
Капитан Элфи Малой.
Крут позволил себе улыбнуться, а это случалось не часто.
Было время, когда он точно знал, что нужно делать.
«Я должен подготовить лучших из лучших, чтобы они заняли мое место, когда я уйду. Таких, как капитан Келп, Жеребкинс, да помогут мне боги, и капитан Элфи Малой».
Крут лично выбрал Элфи. Произвел в капитаны — впервые в истории Подземной полиции звание капитана было присвоено женщине. И он мог ею только гордиться. Каждая разведывательная операция неизменно заканчивалась успешно, без стирания памяти или остановки времени.
«Ты не ошибся, — подсказывал Круту внутренний голос. — Сообразительная, бесстрашная, неравнодушная. Из Элфи Малой получится отличный капитан и, кто знает, может быть, великий командующий».
Крут стер с лица улыбку. Не нужно, чтобы капитан Малой увидела его глупо улыбающимся, подобно выжившему из ума старику. Ей требуется дисциплина, порядок и солидная порция уважения по отношению к
