Луч поразил его, словно удар гигантского электрического угря. Тело отбросило далеко в сторону за мгновение до сопровождаемой жутким грохотом костедробильной посадки зонда, буквально уничтожившей место, где только что стоял Артемис.
Юноша мешком упал в кратер и исчез из поля зрения Элфи.
«Плохо дело», — подумала она, но перед глазами у нее заплясали любопытными янтарными светлячками искры ее собственной магии.
«Отключаюсь, — сообразила она. — Магия погружает меня в сон, дабы завершить исцеление».
Краем глаза капитан Малой увидела, как в брюхе зонда открылся люк и гидравлическая система медленно опустила трап. Что-то спускалось на землю.
«Надеюсь, я проснусь, — подумала Элфи. — Ненавижу этот лед и не хочу замерзнуть насмерть».
Потом она закрыла глаза и не почувствовала, как ее безвольное тело скатилось по крыше и упало в сугроб.
Спустя от силы минуту веки Элфи дрогнули, и она открыла глаза. Пробуждение казалось дерганым и нереальным, будто снятые в зоне боевых действий документальные кадры. Элфи не помнила, как вставала, но вдруг оказалась на ногах, и ее тащил куда-то Жеребкинс, совершенно растрепанный, наверное потому, что его великолепная челка обгорела и торчала вороньим гнездом. Но в первую очередь он был подавлен.
— Давай же, капитан! — крикнул Жеребкинс, и Элфи почудилось, будто движения его губ не совсем соответствуют звукам. — Надо уходить.
Элфи откашлялась янтарными искрами, на глаза навернулись слезы.
«Янтарная магия? Старею».
Жеребкинс схватил ее за плечи и потряс.
— Соберись, капитан. Работа не ждет.
Кентавр использовал шоковую психологию.
Элфи отлично это понимала — помнила пройденный в Полис-Плаза штатный курс обучения.
«В случае возникновения боевого стресса апеллировать к профессионализму солдат. Неоднократно напоминать им о долге. Настаивать на исполнении ими своих обязанностей. Это не окажет долгосрочного исцеляющего воздействия на какие бы то ни было психологические травмы, но, возможно, позволит вернуться на базу».
Вела курс майор Виниайа.
Элфи заставила себя сосредоточиться. Ноги ниже колен казались хрупкими, поясницу покалывало от боли, всегда приходящей после исцеления, — этот эффект называли магическим ожогом.
— Артемис жив?
— Не знаю, — резко ответил Жеребкинс. — Я создал эти штуки. Придумал их. Понимаешь?
— Какие штуки?
Жеребкинс затащил ее на гладкий, как каток, склон ледника.
— Которые охотятся на нас в данный момент. Аморфоботы. Они вылезли из зонда.
Они начали спускаться по склону, перегнувшись вперед ради сохранения равновесия.
У Элфи сузилось поле зрения, хотя забрало было панорамным. По краям мерцали янтарные искорки магии.
«Исцеление еще не завершено. Мне нельзя шевелиться. Только богам известно, какой вред я нанесу себе».
Жеребкинс словно прочел ее мысли, хотя, скорее всего, просто почувствовал, как это водится у волшебного народца.
— Я должен был вытащить тебя оттуда. Один из моих аморфоботов направлялся к тебе и всасывал все, что встречалось на его пути. Зонд провалился одним богам ведомо куда. Попытайся опереться на меня.
Элфи кивнула и снова закашлялась, пористое забрало мгновенно впитало капли слюны.
Они ковыляли по льду к кратеру, где валялся Артемис. Он был очень бледен, из уголка рта текла к линии волос тонкая струйка крови. Жеребкинс опустился на передние колени и попытался привести Артемиса в сознание строгим выговором.
— А ну, прекращай, вершок! — сказал он, ткнув Артемиса в предплечье. — Хватит безалаберничать.
В ответ на критику у Артемиса едва заметно дернулась рука. Отлично — по крайней мере, Фаул был жив.
Споткнувшись о кромку кратера, Элфи на непослушных ногах спустилась на дно.
— Безалаберничать? — запыхавшись, переспросила она. — Разве есть такое слово?
Жеребкинс еще раз ткнул Артемиса.
— Да, есть. Кстати, разве ты не должна убивать этих роботов карандашом?
Глаза Элфи загорелись.
— А это возможно?
Жеребкинс фыркнул.
— Конечно. Если вместо грифеля вставить в карандаш супер-пупер-демонический волшебный луч.
Элфи еще не отошла от потрясения, но даже посттравматический туман в голове не мог помешать ей видеть, как плохи их дела. Сверху доносились странные металлические щелчки и животные вопли — тихие и редкие поначалу, они становились все быстрее и громче, пока не слились в сплошной неистовый визг.
Эти звуки раздражали Элфи, словно терли лоб наждачной бумагой.
— Что это такое?
— Аморфоботы обмениваются данными, — прошептал Жеребкинс. — Передают друг другу терабайты информации. Обновляют друг друга. Что знает один, то знают все.
Элфи с помощью датчиков на забрале проверила жизненные функции Артемиса. Если верить светящимся показаниям, у него имелись незначительные шумы в сердце и необычная активность мозга в теменной доле. Помимо этого, мощности встроенного в шлем компьютера хватило только на вывод, что Артемис в принципе не мертв. Если ей удалось пережить последние злоключения, то, может, и Артемис уцелел.
— Жеребкинс, а что они ищут?
— Что они ищут? — Кентавр растянул губы в истерической улыбке, чересчур обнажив десны.
Внезапно Элфи ощутила, как все органы чувств резко пришли в норму, а значит, исцеление успешно завершилось. В районе таза пульсировала боль, она исчезнет лишь через несколько месяцев, но капитан Малой снова в строю, и, возможно, ей удастся вернуть всех в подземную цивилизацию.
— Жеребкинс, соберись. Надо понять, на что способны эти штуки.
Кентавр надулся: как можно задавать вопросы именно в такой момент, когда он должен обдумать жизненно важные проблемы!
— Элфи, честное слово! Разве сейчас у нас есть время на объяснения?
— Перестань немедленно! Мне нужна информация. Выкладывай!
Жеребкинс шумно выдохнул.
— Это биосферы. Аморфоботы. Тупые машины на основе плазмы. Собирают образцы растительной жизни и анализируют их в собственной плазме. Очень просто. Совершенно безвредны.
— Безвредны, — язвительно передразнила Элфи. — Сдается мне, кто-то перепрограммировал твоих аморфоботов, кентавр.
Кровь отхлынула от лица Жеребкинса, у него задрожали пальцы.
— Нет. Невозможно. Этот зонд должен находиться на пути к Марсу для поисков микроорганизмов.
— По-моему, факт захвата зонда сомнению уже не подлежит.
— Есть еще вариант, — предположил Жеребкинс, — все это мне просто снится.
Но Элфи не отставала.
— Жеребкинс, как их остановить?
Невозможно было не заметить выражение страха, возникшее и погасшее на лице кентавра, будто
