Синдром Атлантиды (син-дром Ат-лан-ти-ды) — душевное заболевание, характерное для терзаемых раскаянием преступников, впервые диагностированное доктором Э. Диппом в Атлантидской мозгологической клинике. К другим симптомам относятся: навязчивые состояния, паранойя, бредовые идеи и, в исключительных случаях, расщепление личности. Доктор Э. Дипп известен также как автор шлягера «Ты сводишь меня с ума».
Элфи предпочла счесть последнюю фразу проявлением магипедического юмора.
Жеребкинс пришел насчет Артемиса к аналогичному выводу и сообщил об этом в текстовом сообщении, переданном на лежавший на столе перед Элфи шлем.
Элфи щелкнула по забралу, чтобы перевернуть текст.
Наш мальчик одержим? Атлантида?
Элфи вызвала на забрале гномью клавиатуру и медленно, стараясь не привлекать внимания, набрала:
Возможно. Пятерки?
Она отправила сообщение.
Да, пятерки. Классический симптом.
Через несколько секунд:
Демонстрация! Класс. Я ♥ демонстрации.
Элфи удалось сохранить невозмутимость, на случай если Артемис перестанет считать слова и посмотрит в ее сторону. Жеребкинс никогда не мог надолго сосредоточиться на чем-либо, кроме своих любимых проектов.
Видимо, это специфическое свойство гениев.
Казалось, стихийные духи Исландии затаили дыхание ради демонстрации Артемиса. В пасмурном небе рядами стираной кисеи повисла дымка.
Представители волшебного народца почувствовали легкую вибрацию термоконтуров в своих костюмах, когда вслед за Аргемисом вышли через черный ход из ресторана. Тыльная часть заведения Адама Адамсона оказалась еще непригляднее, чем фасад. Вялые попытки сделать «Большого поморника» привлекательным явно не коснулись задворок. Фреска с китом, имевшая такой вид, словно Адамсон писал ее собственноручно, используя вместо кисти живого песца, внезапно обрывалась над служебным входом, так что несчастный горбач остался без головы. В некоторых местах большие пласты штукатурки отслоились от стены и оказались втоптаны в снег и грязь.
Артемис подвел группу гостей к накрытому брезентом большому кубу.
Жеребкинс фыркнул.
— Сейчас догадаюсь. С виду обычный садовый брезент, а на самом деле камуфляжная фольга с ретропроекцией, изображающей обычный брезент?
Прежде чем ответить, Артемис сделал еще два шага, затем кивнул каждому, чтобы все оставались на своих местах. По спине у него сползла капля пота — его терзало подозрение, что он терпит поражение в битве с навязчивым состоянием.
— Нет. Ткань выглядит брезентом, потому что это брезент, — сказал он. — Да, брезент.
Жеребкинс прищурился.
— Простой брезент? Мы стали действующими лицами одной из знаменитых оперетт Кальмана? — Он, откинув назад голову, пропел: — «Да, кентавр я, кентавр — так что же?» Фанера не в твоем стиле, Артемис.
— Жеребкинс запел, — сказала Элфи. — Уверена, это противозаконно.
Виниайа щелкнула пальцами.
— Тихо, дети. Подавите в себе естественные деструктивные позывы. Мне не терпится увидеть эти нанопластины в действии, прежде чем направить шаттл к теплому ядру нашей планеты.
Артемис едва заметно поклонился.
— Командующий, примите мою искреннюю благодарность.
«Снова пять слов, — подумала Элфи. — Доказательства копятся».
Артемис протянул руку к Элфи Малой, словно представляясь зрителям в театре.
— Капитан, сорви, пожалуйста, покров. У тебя настоящий дар к расчленению всякого рода вещей.
Элфи с радостью ухватилась за возможность хоть что-то сделать. Она, конечно, предпочла бы серьезно поговорить с Артемисом, но возня с ящиком, по крайней мере, избавляла от необходимости заглатывать очередную порцию научных фактов.
— С удовольствием, — откликнулась она и набросилась на брезент так, словно тот оскорбил ее бабушку. Пальцы правой руки внезапно украсили острые лезвия: три выверенных взмаха, и обрывки брезента волнами опустились на землю.
— Может быть, займешься и ящиком, капитан Малой, раз уж начала, — сказал Артемис, пожалев, что число слов во фразе получилось не кратным пяти.
Элфи немедленно вскочила на ящик и разнесла его вдребезги.
— Вау! — воскликнул Жеребкинс. — Экое зверство, даже для тебя.
Капитан спрыгнула на землю, почти не примяв снег.
— Нет. Это скорее наука. Cos tapa — «быстрая нога». Древнее боевое искусство, основанное на движениях хищных животных.
— Смотрите! — закричал Жеребкинс, настойчиво тыча пальцев в бескрайний серо-стальной полумрак. — Кому-то не все равно!
Артемис обрадовался это шутливому воплю как поводу отвлечься от слабеющей связи с логическим миром. Пока подземные жители, по своему обыкновению, препирались, он позволил себе немного ссутулиться и опустить плечи, но кто-то заметил.
— Артемис?
Элфи, конечно.
— Да, капитан Малой, слушаю вас.
— Капитан? Разве мы не знакомы?
Артемис откашлялся в ладонь. Она прощупывает его. Нужно как-то избавиться от ее пристального внимания. Остается только произнести число вслух.
— Не знакомы? Конечно знакомы. Знаем друг друга больше пяти лет.
Элфи шагнула к нему, он увидел ее полные тревоги огромные глаза за оранжевым стеклом забрала.
— Все дело в числе «пять». Это меня беспокоит, Арти. Ты сам на себя не похож.
Артемис прошел мимо нее к контейнеру, установленному на дне ящика.
— А на кого я похож? — резким тоном спросил он, пресекая любые возможные обсуждения его психического здоровья.
Досадливо отмахнувшись от ледяной дымки, словно та нарочно мешала ему, он навел свой мобильный телефон на контейнер, чтобы привести в действие компьютеризированные замки. По виду и издаваемому звуку контейнер напоминал обычный бытовой холодильник — приземистый, жемчужно-белый и гудящий.
— Именно этого и не хватает в Исландии, — пробормотал Жеребкинс. — Машин по производству льда.
