– Кто такой Вайс?
– Ты чо, гонишь, начальник? Вайс весь восток под себя взял, а ты не знаешь. Ты курицу из холодильника достань, ей мозги долби!
Но по мозгам долбанули самого Джека. Все тем же тяжеленным талмудом.
– Успокоился? – насмешливо спросил полковник.
– Знаешь ты, кто такой Вайс, – подавленно сказал Джек.
– Знаю.
– Он Кирзача завалил. И трупы где-то спрятал… А с ним два бойца были…
– С Вайсом?
– Нет, с Кирзачом. А с Вайсом никого не было. Он тогда сам по себе… Сам по себе… Или нет?
Джек с такой ожесточенностью почесал затылок, что разодрал кожу до крови.
– Эй, тебя что, заклинило?
– Оксана тогда от Кирзача ушла… – не обращая внимания на полковника, продолжал рассуждать Джек. – Я к ней прихожу, а она дома. Кирзача нет, а она дома… Она должна была понимать, что Кирзача там достанет. И понимала. Но не боялась. Вид делала, что боялась. Вид она умеет делать… У них с Вайсом шашни были… Может, она от Кирзача к Вайсу сдернула? Может, Кирзач их нашел, а Вайс его завалил?..
– Хочешь сказать, что твоя Оксана с Вайсом была, когда он Кирзача убивал?
– А-а, что? – встрепенулся Джек.
Хорошо менты голову ему проштамповали, но все-таки сквозь туман бреда прорезалась свежая мысль. Оксана действительно могла знать, куда делся Кирзач. Но все-таки сумбур в голове сказался на умственных способностях Джека. Не должен он был рассуждать об этом вслух. Теперь менты вцепятся в Оксану, начнут раскручивать на признание, она разболтает им про схрон в подвале.
– Да нет, это у меня в голове бардак. Вы мне мозги отбили, начальник. И поздно уже. Ничего не соображаю.
– Ну, хорошо, подпишешь протокол, и мы тебя отправим в камеру. В самую лучшую камеру. Матрас тебе выдадим, постель, спать будешь как человек…
– Какой протокол?
– Признательные показания свои подтвердишь. Ты же гражданина Цимбала заказал?
– Гонишь, начальник, не было такого!
– Точно, совсем не соображаешь… Я бы на твоем месте чистосердечное написал. Чтобы вину смягчить. Твои киллеры трех человек убили. В том числе девчонку…
– Шлюху? – презрительно скривился Джек.
Только проститутки могли быть в бане, где парился Цимбал.
– Ну, вот, все ты знаешь…
– Не знаю ничего!
– Заткись. И слушай сюда… Твои люди во всем признались, под протокол, все как положено. Не хочешь писать чистосердечное признание, не надо. Не хочешь вообще сознаваться, хрен с тобой. Нам и без того есть, чем тебя прижать. Но суд влепит тебе вышку. Выстрелят тебе в затылок, занесут инфекцию, и сдохнешь от воспаления мозга…
Джек болезненно усмехнулся. Похоже, у него уже инфекция в мозгу; еще немного, и он разлетится на мелкие брызги. Как бы не заляпаться… А ведь его действительно могут убить.
– А если чистосердечно признаюсь?
– Тогда лет пять получишь. Может, даже условно.
– Да ладно, условно? – недоверчиво скривился бандит.
– Ну, ты сам подумай! Ты заказал Цимбала, так? Он выжил. Значит, тебе светит статья за покушение на убийство. Покушение – это не убийство. А то, что троих убили, так это уже не твоя вина. Это уже твои люди начудили. Вся вина за это на них ляжет… Или ты этих троих тоже заказывал?
Вообще-то Джек заказывал еще и Плата с Грином. Может, кто-то из них и погиб, но Шельма ничего про них не сказал. Да и менты ему за них не предъявляют. Разговор только за Цимбала идет. А он жив. Значит, статья за убийство ему не светит. А деньги у него есть – будет, чем судью подкупить. И прокурора, чтобы большой срок не требовал.
– Может, еще и под подписку отпустите? – спросил Джек.
Сознание у него вдруг прояснилось, и он понял, на чем можно поймать полковника. Подписка о невыезде ему не светит, стопудово, не выпустят его на свободу до суда. Это уже слишком. И если мент пообещает ему такой вариант, значит, он нагло врет.
Но полковник отрицательно покачал головой. Нет, под подписку его не выпустят. Значит, все правда, и есть возможность получить условный срок.
Джек взял лист бумаги и без особых подробностей написал, как заказал Цимбала. Полковник прочитал признание, удовлетворенно кивнул и велел отправить его в камеру.
Там действительно Джеку дали матрас и белье, и он смог, наконец, завалиться спать. Но засыпая, он вдруг понял, что менты нагло развели его. Не может он отделаться условным сроком, так как вину за гибель трех человек суд обязательно возложит на него. Он же заказывал музыку, и ему отвечать за то, что произошло на танцах.
Вайс уже засыпал, когда над головой послышался легкий шорох, и сверху потянуло свежим воздухом. Это открылся люк. Но кто привел в действие механизм? Что, если менты? Но в погреб спустилась Оксана.
– Все, в доме никого, – сказала она.
Свитер на ней с высоким воротом, джинсы, сапоги. Сумочка женская на изгибе локтя. Уж не в дорогу ли она собралась?
– Обыскивали?
– Да. В комнатах рылись, в подвал заходили.
– Слышал, топтался кто-то наверху. Что про Джека говорили?
– В убийстве его обвиняют. Заказал он кого-то… В подробности меня не посвящали.
Молодая женщина вставила ключ в замочную скважину сейфа, провернула его. Дверца открылась со скрипом, представив взору Вайса и Оксаны деньги. Много денег, в пачках, перетянутых резинками, в сто– и пятидесятидолларовых купюрах. Оксана чуть не задохнулась от восторга.
– Тут больше, чем триста тысяч!.. Мы можем забрать все!
– Ты можешь забрать все, – покачал головой Вайс. – Но без меня.
– А ты?
– У меня дела. Мне нужно добраться до Джека.
– Но ты можешь спрятать меня?
– Могу. Только без денег. Деньги должны остаться здесь.
– Ты сумасшедший! Тут столько денег, что на всю жизнь хватит…
– Не хочу жить зайцем. Не хочу прятаться… Выбирай, или ты со мной, но без этих денег. Или с ними, но без меня…
Вайс вышел из погреба, поднялся в дом. Ждал он Оксану недолго. Вернулась она без денег. Разве что в свою сумочку что-то положила, но в ней много не унесешь. Да и не обязан Вайс заботиться о полной сохранности чужих денег.
– Поедем? – спросила она.
– Куда?
– Не знаю. Главное, что с тобой…
– И без денег?
Оксана громко и тяжко вздохнула. Это больше было похоже на стон отчаяния.
– Пошли, откроешь погреб, – сказал Вайс и направился к подвальной лестнице.
В приступе восторга Оксана захлопала в ладоши. Но ее снова ждало разочарование. Вайс всего лишь навел в схроне порядок. Мало ли, вдруг Джек вернется сюда и подумает, что Оксана хозяйничала в его святая святых. Не надо, чтобы он так думал.
Но, как оказалось, он зря спускался в подвал. На этом потерял драгоценное время, которого ему и не хватило, чтобы уйти. Они с Оксаной уже вышли во дворе, когда вдруг открылась калитка, и Вайс увидел
