И сейчас все были в сборе. Посреди стола блюдо с горой жареного мяса, бутылки с пивом, водкой. Ешь-пей не хочу.
Раньше всех наклюкался Тычок. Вернее, он уже был крепко под мухой, когда садился за стол.
Когда-то Васек боялся этого монстра больше всего на свете. Тычок обзывал его крысой, кидался на него с кулаками. Потом такие выходки стали повторяться все реже и реже. И прекратились совсем, когда Тычок взял над Васьком опеку.
Это были страшные времена. Васек дал обвинительные показания против Космача. И началось. На него устроили самую настоящую охоту. И заволжская братва тянула к нему руки, и столичные братки пытались загнать его в угол, воры жаждали его крови. Но Тычок держал ситуацию под контролем. И ни разу не подставил его под удар.
Когда начался судебный процесс, к охране подключились менты. Это был натуральный цирк. Программы защиты свидетелей в России нет. Поэтому менты выкручивались как могли. Все это время Васька содержали под стражей. В нужный момент привозили в здание суда, под охраной автоматчиков загоняли в особую секретную комнату. А в каких он был шмотках – черная бесформенная хламида, шерстяная, натянутая до шеи шапочка. Форменное маски-шоу. В секретную комнату мог зайти только судья. По паспорту убеждался в личности свидетеля и давал ему зеленый свет. Из этой комнаты Васек и оговаривал Родиона Космача. Голос выводила в зал специальная аудиоаппаратура. Можно было прострелить динамик, но голова Васька была бы цела. Она и сейчас цела. Потому что бандитская программа защиты свидетелей все еще действует. Но это не будет длиться долго...
– Классно здесь, Карабас, – сказал Тычок. – Только простора нет. А душа простора просит...
– Будет тебе простор.
– Когда?
– Скоро.
– Ворох не звонил?
– Нет. Но позвонит, жди...
Васек никогда не видел этого таинственного Вороха. Но знал, что это представитель нефтяных магнатов. Все дела решались через него. И денежные вопросы он решал, и бабки через него поступали.
– А на хрена я буду ждать, когда он позвонит? Он что, пуп земли?
– Хрен с бугра он, – ощерился Карабас. – Вот он кто.
– Тогда какого хрена мы здесь делаем?
– Отдыхаем.
– А на фига мне такой отдых нужен?.. Мы Космача сделали? Сделали. «Пирамида» наша? Наша.
– «Пирамида» пока под вопросом.
– Решим вопрос. Будем в Москве, решим...
– Слушай, что ты рыпаешься? Ты два «лимона» от Вороха получил?
– Ну, получил.
– С Космачом разобрался?
– Ну, разобрался.
– Чего тебе еще надо? «Пирамиду» доить хочешь? Будешь доить. Подожди немного, когда шум уляжется...
– Да чего ждать?.. Мы за этих нефтяных барыг все дела сделали. Они только бабки отстегивали.
– Тебе этого мало? Ты хотел, чтобы они головы свои подставляли?
– А пусть подставляют.
– Нет, они ребята ушлые. За свои задницы они трясутся...
– Ни хрена себе! Я свою шкуру под пули подставлял, а они свои задницы в креслах грели. И теперь вся лафа обломится им. В Заволжске бардак – браткам отстегивать не надо. Теперь этот гребаный «нефтепром» сам по себе. У Вороха своя служба безопасности. Там пацаны конкретные. Он еще весь Заволжск под себя подгребет. А мы тут палец соси...
– Дался тебе этот Заволжск?
– Ха! Да после Заволжска эти барыги хитрозадые на Москву двинутся. «Пирамиду» под себя подметут. На чьи бабки отель строился?.. То-то же...
– В точку попал, пацан, – подмигнул ему Карабас. – Эти барыги сейчас из тени выйдут. И засветятся. Засветятся, понял! Всем станет ясно, кто Космача гноил. Понял? Они Космача гноили. Они!.. Они засветятся, а мы останемся в тени. И будем делать свои дела...
Васька не волновало, кто прав, кто виноват. И на Тычка ему плевать, и на Карабаса, и на всех нефтяных барыг. Ему нужно только одно – исчезнуть в неизвестном для них всех направлении. И Мальвину интересовало то же самое.
Он видел, как она тихо вышла из-за стола, по лестнице поднялась на второй этаж. Никто не обратил на нее внимания. Все слушали Карабаса с раскрытыми ртами.
Васек выждал пяток минут и тоже вышел из-за стола. Тоже поднялся по лестнице. Его комната на втором этаже. По пути ему встретилась Мальвина. Она возвращалась обратно.
– Ты куда? – спросила она.
– За тобой.
– Рано еще... У тебя все при себе? Или что-то взять с собой надо?
– Ничего не надо.
– Тогда давай обратно к столу... Раз пошла такая пьянка, будем ждать, когда сожрут последний огурец.
– А потом?
– Потом купаться пойдем. Всей толпой...
– А кто тебя крабом ставить будет, Карабас?
– Ревнуешь?
– Ревную...
– Хорошо, что ревнуешь... Я ему не дам, обещаю. А на обратном пути мы с тобой потеряемся, хорошо?
– Хорошо...
Они двинулись в обратном направлении. Но дошли только до лестницы.
– Стой! – шепотом крикнула Мальвина.
И крепко вцепилась в его руку. Васек резко остановился.
С высоты второго этажа было хорошо видно, что творится внизу. Холл со столом посредине, дым коромыслом, шум, галдеж. А потом все стихло. И всему виной какой-то человек. Он появился с улицы и с первого мгновения приковал к себе внимание.
– Тихо! – прошептала она.
И потянула Васька за собой. Далеко они не ушли. Встали так, чтобы все видеть. Но их при этом не видел никто.
– Ворох, откуда ты взялся? – грубо спросил Карабас.
– Я не Ворох, – с вежливой улыбкой поправил его мужчина. – Я Ворохов Алексей Кириллович. Можно просто Алексей.
Он производил впечатление интеллигентного человека. Дорогой костюм строгого покроя, галстук, начищенные до блеска черные туфли. Ухоженный, прихорошенный, зубы отливают ослепительной белизной. А голос отливает металлом. Взгляд как будто неподвижный. Но если присмотреться, видно, как он высчитывает, сколько человек собралось за столом.
– Ты это, понты не гни! – скривил рожу Тычок. – Какого черта пришел?
– Поблагодарить вас за проделанную работу. Вы справились со своей задачей.
– Ну, ты, бляха, меня уморил! – пьяно хохотнул Тычок. – Это ты справился со своей задачей. Это ты нам помогал. И у нас все срослось, понял?
– Все – это что?
– Гонишь, да? В Заволжске смута? Смута! «Пирамида» в раздербане? В раздербане...
– Боюсь, что вы не совсем правы. Не знаю, про какой раздербан в «Пирамиде» вы говорите. Дело в том, что «Пирамида» нас не интересует, хотя и построена на наши деньги. Нас волнует только Заволжск. А
