– Скорее всего да.
– А как же господин Грибков? Ему что, в падлу вам помогать?
– А-а, – как от какой-то гадости отмахнулся полковник. – Он уже ничего не может.
– Чего так?
– Врать не буду, но, возможно, его уже нет в живых. Стал жертвой обезумевшей толпы.
– Я бы сказал, что он стал жертвой собственного беспредела.
– Может быть, – не стал спорить полковник.
– Насколько мне известно, у него были покровители.
Полыханов совсем сошел с лица.
– Нельзя делать ставку на беспредел, гражданин начальник. Беспредел – это гнойный нарыв. Настал момент, и он лопнул...
– А может, появился скальпель, которым вскрыли гнойник? – пряча глаза, пробормотал полковник.
– Я не скальпель, я – хирург...
– Гнойник вскрыт. Гной вышел. Не пора ли зашивать рану?
– В ране могут остаться болезнетворные микробы. Может быть рецидив...
– Микробы – это я? – еще больше поник мент.
– И начальник оперчасти, – безжалостно отсек Родион.
– Я вас понял, – перешел на «вы» Полыханов. – Вы хотите избавиться от нас...
– Если честно, да... Но я не хочу усугублять положение. И готов идти на компромисс.
– Я вас слушаю, – воспрял духом полковник.
– Нет, это я вас слушаю, – криво усмехнулся Родион. – Не я к вам пришел, а вы ко мне. Говорите, будем решать.
– Вы можете остановить толпу?
– Могу!
В самые короткие сроки Родион сумел поставить под себя воровскую шпану, дал им установку баламутить народ. Игореха с бойцами тоже поддавали жару. Резиновые шлюхи плюс бестолковость администрации спровоцировали конфликт. Блатари ведут за собой толпу. И если они не слетят с катушек, если авторитет законного вора для них не пустой звук, Родион сможет остановить процесс. А он может рассчитывать на признание – благодаря тому же Полыханову и Калугину. Они гноили его в казематах ШИЗО, они натравливали на него Грибка. Родион не сломался под прессовкой, тем самым резко поднял свой авторитет. Да, он может уверенно утверждать, что сможет утихомирить толпу.
– Вы сами понимаете, что не в наших с вами интересах выносить сор из избы, – взволнованно взывал к нему Полыханов. – Вас могут наказать как зачинщика бунта. Меня... Буду с вами откровенен, меня могут снять с должности...
– А вы думаете, я не в курсе ваших проблем? – хищно усмехнулся Родион. – Что вы предлагаете?
– Вы успокаиваете бунтовщиков, пока они не наломали дров. А я обязуюсь не докладывать об инциденте наверх...
– И принимаете мои условия.
– Какие условия?
– Очень простые. Создать человеческие условия работы – это раз. Закрыть все левые наряды, перечислить деньги на лицевые счета заключенных – это два. Отоварка в ларьках должна быть по высшему разряду, и через пищеблок на столы должна поступать приличная пайка. Все деньги, которые жертвуют состоятельные заключенные, должны поступать в общак... Я, конечно, понимаю, что эти условия перекрывают вам кингстоны. Вы не сможете построить очередной дом для себя. Но, увы, ничего поделать не могу. Я защищаю интересы заключенных. А на ваши проблемы, извините, мне наплевать. Ничего, что я так грубо?
Ответить Полыханов не успел. Со стороны коридора послышался нарастающий гул. Топот ног, скрип дверей, возмущенные голоса, ругань.
Полковник побледнел.
– Они уже здесь...
– Еще не все потеряно, – насмешливо посмотрел на него Родион. И уточнил: – Для вас...
Дверь с шумом распахнулась.
– Братва, Полыханов здесь, мать его! – возбужденно заорал юный хлопчик.
Или пена у него на губах. Или еще молоко не обсохло. Зато в руке металлический прут. И в глазах слепая ярость. Еще немного, и ринется на мента, разнесет на части его черепушку.
– И Космач тоже здесь, – сказал Родион.
Как будто ток электрический через пацана пустили. Сначала передернулся, как в лихорадке, а потом обмяк.
– Космач?! – удивленно протянул он и совсем успокоился.
– Где Космач?
В палату хлынули люди. Но все они останавливались перед Родионом. Вперед выступил Игореха, за ним появились его бойцы – они спинами оттеснили толпу назад.
– Все путем, Сергеич! – Игореха был вне себя от дикого восторга.
Ему явно нравилась роль, которую он на себя взвалил. Еще совсем недавно он был никем – первоход и просто крепкий парень. А сейчас он чуть ли не правая рука вора в законе. А вся его заслуга, что он первым безоговорочно поддержал Родиона в трудную минуту. Не всякий на такое способен. И сейчас он на коне. С подачи Родиона в одной упряжке с воровской братвой сумел разморозить зону. Это крупные очки в его актив. Если не скурвится пацан, авторитетом станет.
– Если все путем, Игореха, будем заканчивать бардак. Погуляли, и хватит...
– Хватит?! – послышался недовольный выкрик из толпы. – Да мы еще не начинали.
Родион нахмурился, на лицо легла грозовая туча.
– Кто там такой умный? – тихо, но с громовыми раскатами в голосе спросил он.
В ответ он услышал тишину. Толпа замерла, прислушиваясь к нему. Даже на смутьяна цыкать никто не стал.
– Кто там под ментовский спецназ лечь захотел? – продолжал вопрошать Родион. – Кому крови захотелось?.. Короче, братва, с бардаком надо кончать. Своего мы добились. Полковник Полыханов принял все наши условия. Будем жить, как должны жить... Все, расходимся по домам. Вместе с телками. Кстати, через час будет дискотека. Дамы приглашают кавалеров... За музыкой не заржавеет. За дамами тоже...
В толпе засмеялись. Резиновые женщины спровоцировали бунт. Они же и разрядили обстановку. Толпа уже не хотела рвать и метать. Зэкам не терпелось поскорее остаться наедине со своими подругами.
– Насчет дискача – хохма? – спросил кто-то.
– Хохма, – улыбаясь, кивнул Родион. – Хотя, если есть желающие...
– Желающих нет, – засмеялся Игореха. – Есть только озабоченные...
– Тогда расходимся, господа озабоченные. До дому идем, до хаты. А мы с полковником Полыхановым будем решать, как нам жить дальше. Чтобы хорошо всем жилось...
Процесс пошел в обратную сторону. Бунтовщики рассосались по общежитиям. Репрессий со стороны Полыханова не последовало. Да ему было не до этого. Нужно было брать в оборот своих ментов, чтобы о бунте не прознали в Москве.
И у Родиона выдалась бессонная ночь. Он провел ее на ногах. Разговаривал с людьми, собирал сход воровского люда, назначал пока что временных смотрящих промзоны, отрядов. Кроме того, нужно было восстановить разрушенные ограждения, ворота, навести порядок на территории. Так что далеко не у всех зэков вышла первая брачная ночь с резиновой женой. Большинство из них провели это время с рабочим инструментом в руках.
К утру порядок по большому счету был наведен. Как будто и не было никакого бунта в колонии. Все шито-крыто. Только нет больше Грибка во главе зэковской братии. Сам он в больничке с черепно-мозговой травмой. Все-таки выжил, гад. Кто-то из его гвардии на соседних с ним койках – с тем же примерно диагнозом. Кто-то закрыт в ШИЗО. Кто-то же добровольно встал под флаг Родиона. Власть переменилась. И горе тому, кто не хотел этого признавать. Впрочем, таких и не наблюдалось...
Глава седьмая
