– Ерунду ты говоришь, начальник, – мрачно посмотрел на него Родион. – Я думал, что это вы с Калугиным убийц на меня натравили. И вы должны были знать, что я так подумаю. Поэтому вам не мешало бы оправдаться... Короче, чешуя все это, что ты говоришь. Вы с Калугиным не хотели на стрем меня ставить. Не хотели, чтобы я удара с воли ждал. Завалят меня – вам от этого только кайф...
– Что ты такое говоришь? – жалко возмутился полковник.
– Короче, мне сейчас не до личных счетов. Что было, то было... Но знай, если со мной что случится, на следующий же день здесь будет волчья стая из твоего главка. Проверяющие тебя с потрохами сожрут, это я тебе обещаю. Не на пенсию уйдешь, а зону ментовскую месить отправишься. Не веришь?
Крыть Полыханову было нечем. Он вжал голову в плечи и затравленно смотрел на Родиона.
– В общем, знай, шутить я не буду, по-любому. Так что советую сдать заказчика. Кто меня заказал?
– А этого я не знаю.
– Калугин знает?
– Нет... Киллер не раскололся. Крепкий орешек...
– Снова фуфло впариваешь?
– Да нет, честное слово...
– Думаешь, верю я твоему слову... Ладно, не хочешь говорить – не надо. Но с мокрушниками ты меня сведи. Хочешь, пусть это будет моя просьба. Не хочешь – это будет условие... Ну, так что?
– Тот, который в лазарете лежит, его купили. А основной, он сейчас в штрафном закрыт. В карцере. Под усиленной охраной...
– Надеюсь, мне можно будет с ним покалякать.
– Можно, – принужденно выдавил из себя полковник.
– Учти, начальник, разговор, возможно, будет с пристрастием.
Полыханов лишь придавленно кивнул.
Усиленная охрана, приставленная к мокрушнику с воли, могла остановить кого угодно, но только не Родиона. Он беспрепятственно вошел в карцер.
Ночь. Поздно. Но арестант не спал. С появлением Родиона попытался вскочить с дощатого настила. И тут же мощный удар в грудь опрокинул его на спину. Игореха играючи взял его за жабры и подмял под себя. Патент с ходу набросил ему на шею удавку, сжал петлю. Мокрушник захрипел.
В глазах предсмертный ужас, тело бьется в конвульсиях, и этот противный хрип. Родион с удовольствием исчез бы отсюда куда-нибудь. Но он возвышался перед умирающей жертвой каменной глыбой и добивал его железобетонным взглядом.
Патент ослабил удавку в самый последний момент. Мокрушник свалился на бетонный пол, схватился руками за передавленное горло. Тело продолжало агонизировать. Родион уже думал, что он не оклемается. Но нет, через время наемник пришел в себя. В глазах осмысленный ужас. Вне всякого сомнения, он знал, с кем имеет дело.
– Как тебя зовут? – спросил Родион.
Голос его звучал вежливо, располагающе. Но в глазах лютая стужа.
– Кемал, – через силу выдавил из себя мокрушник.
– Татарин?
– Да.
– Из Москвы?
– Нет, из Казани.
– Жить хочешь?
– Хочу.
– Тогда могу тебя обрадовать. К тебе лично претензий я не имею. Меня интересуют люди, на которых ты работаешь...
– Я не понимаю...
– Объясняю в последний раз. Меня интересуют люди, которые меня заказали. Кто хочет меня убить?
– Не знаю.
– Тогда придется тебя убить. Только ты будешь умирать долго и нудно. И в страшных мучениях... Твои заказчики будут пить водку и спать с красивыми женщинами. А ты будешь умирать вместо них...
Родион посмотрел на Патента:
– Давай!
И снова вокруг шеи мокрушника обмоталась веревка.
– Не-ет! – взвыл он. – Я скажу...
– Говори. Но учти, меня интересует только правда...
Хотя на эту самую правду Родион не надеялся. И вовсе не потому, что киллер мог наврать. Просто против него действуют очень умные люди. И самое большее, кого они могут подставить под удар, – это посредника, через которого шел заказ.
– Это все Навруз...
Мокрушник начал сразу с имен. Это вдохновляло. Хотя и не очень.
– Навруз? Не знаю такого.
– Ну как же не знаешь? Должен знать... Он из Алабьева...
– Из Алабьева?!
Этот город недалеко от Заволжска – не больше ста километров. Там своя мафия, и ею действительно заправляет некий Навруз. Ничего особенного в этом городе нет. Навруз делает «крыши» мелким коммерсантам, агрофирмам, строит бизнес на наркоте и фальшивой водке. Даже с девочками у него голый васер – путанами в этом заштатном городишке почти никто не пользуется. В общем, назвать Навруза птицей большого полета язык не поворачивается. И даже смешно предположить, что этот тип мог заслать к Родиону киллера. Зачем ему это – раз? И откуда у него такая мощь, чтобы провернуть столь сложное дело, – два?..
– Навруз меня нанял, – продолжал сливать Кемал. – Я как раз должен был по этапу на зону уходить. Он подсуетился – меня сюда переправили. И вертухов с этой зоны его люди настропалили...
– Это все понятно. Непонятно, с какого это хрена Навруз на меня нож нацелил?
– Не знаю... Что знаю, то и говорю. А чего не знаю... Хотя догадываюсь. Догадываться мне никто не мешает... Кто-то за ним стоит. Кто конкретно, не знаю. Но с большими бабками – это точно. Я слышал, Навруз штаты расширяет. Стволы у него появились. Новые стволы, хорошие стволы. И с бабками полный порядок... Я так думаю, он на Заволжск метит. Там сейчас разброд, каждый за себя. А Навруз из своих штанишек вырос. У него амбиции. Короче, он хочет Заволжск урвать. С тебя начал...
– Значит, Навруз?
– Навруз, – кивнул Кемал.
– Значит, Заволжск ему нужен?
– Заволжск.
– И люди с большими бабками за ним стоят?
– Стоят... Космач, не убивай! Ты же слово давал!
– Слово не воробей, – согласно кивнул Родион. – И тебе я верю... Встречался я с Наврузом. Сильный пацан. Такому в Алабьеве тесно... А в Заволжске, ты прав, смута... И покровители для Навруза могли бы найтись...
Те же нефтяные магнаты, мысленно добавил он. Не нравится им, что Родион продолжает держать руку на пульсе событий. Точат на него ножи и пытаются выбить почву из-под его ног. В принципе они придумали неслабый ход. С их помощью Навруз в очередной раз подрывает хлипкий мир в Заволжске, подбирает его под себя. Когда это случится, Родион окончательно потеряет контроль над городом. А еще лучше, если он потеряет его вместе с головой. Возможно, Навруз решил убрать Родиона по собственной инициативе. Чтобы легче было прорваться к центровому месту. Или ему посоветовали. Те же нефтяные бонзы... Но в любом случае те же бонзы будут и дальше сотрудничать с мокрушной конторой. А это значит, что над Родионом по-прежнему висит дамоклов меч. Нужно быть осторожным, очень осторожным...
– Хочешь жить – живи, – взглядом вытягивая из Кемала душу, сказал Родион. – Но при одном условии.
