прекрасно это понимала. Понимала она и то, что нельзя путать дружеские и деловые отношения. Поэтому никогда не злоупотребляла своим положением подруги владелицы отеля.
Гоша ехал домой. И вздрогнул, когда на обочине дороги по ходу движения увидел Митю. Он стоял в ярком свете фонаря с поднятой рукой. В другой руке держал кейс. Машину, гад, останавливает. И не чью-нибудь, а его, Гошину. И попробуй не останови... Гоша принял вправо, остановился впритык к обочине.
– Ну, что скажешь, фанфарон? – спросил его Митя.
Он удобно, по-хозяйски, устроился на переднем сиденье. В сущности, он и был здесь хозяином. Гоша зависел от него целиком и полностью. Случай с Лесновским многому его научил.
– А что говорить? – пожал плечами Гоша. – Ничего интересного Лена не сказала. А тянуть из нее информацию вы не разрешаете...
– Правильно. И не надо ничего вытягивать. Мы и без того все знаем, – кивнул Митя. – Кстати, ты почему не говоришь мне, где сейчас твоя Лена?
– На работе, где ей еще быть?
– А точней?
– Ну, ее это, Марта Брат к себе в гости пригласила. У ребенка ее день рождения... А что тут такого?
– Как это что?.. Твоя Лена – близкая подруга Марты Брат. Вот что это значит. Или ты сам дебил, или меня за дебила держишь...
– Нет, что вы... Я и не думал что-то от вас скрывать.
– Значит, ты просто дебил...
Пришлось признать, что доля истины в этом предположении есть. А ведь и в самом деле Гоша не сделал вывод о том, насколько близки отношения между Леной и ее боссом.
– Короче, пора тебе браться за дело...
Гоша похолодел. Каждый раз, когда появлялся Митя, он ждал, что от него вот-вот потребуют конкретного дела. Но до этого дня Митя спрашивал его только о Лене. И ничего особенного не требовал. И вот самое страшное начинается...
– Ты чего молчишь? – спросил его Митя. – Язык проглотил, что ли?
И снова он почти прав. Страх парализовал Гошу, он не мог вымолвить и слова. Да и что он мог сказать?
– Страшно, да?..
Гоша кивнул.
– Да ты не ссы! От тебя много не потребуется...
– А что я должен делать?
– Ну вот, заговорил... Завтра в двенадцать дня ты со своей Леной должен подойти к магазину «Реал». Знаешь такой?
Гоша замотал головой.
– Баран, это в квартале от вашего отеля. От рабочего вестибюля...
– Я найду...
– А куда ты денешься? Конечно, найдешь. И Лену уговоришь в этот магазин пойти. Как – это твои проблемы.
– Я что-нибудь придумаю...
– Значит, будешь жить...
– Что дальше?
– А дальше тебе, дорогой, придется остаться вдовцом.
– Вдовцом?.. Что-то я вас не пойму...
– Умрет твоя Лена. Рядышком с магазином ее упокоят...
– Упокоят?.. Как?
– А вот это наше дело... Твое же дело в отель бежать. И Марту Брат найти. Сказать ей, что Лена умирает и хочет ей что-то сказать на прощание...
– Зачем все это?
– Ты должен вытащить Марту из гостиницы. Вот зачем... Что будет дальше, не твое собачье дело.
– Я подумаю...
– Подумаешь? – презрительно скривился Митя. – Да кто тебя спрашивает, недоумок?.. Ты сделаешь все, что я тебе сказал. Иначе сам знаешь, что с тобой будет...
– Вы меня убьете...
– Вот видишь, какой ты у нас умный... Откажешься – грохнем. Напортачишь – тоже грохнем. А если все будет о'кей, получишь загранпаспорт с открытой визой, билет до Вены и двести штук баксов... Останови машину!
Гоша повиновался. Митя поставил на колени кейс. Открыл его. А там пачки денег. И на них сверху загранпаспорт и билет на самолет.
– Все на твое имя. Можешь посмотреть...
Страх плюс выгода – прочный сплав для Гоши. Теперь он был не просто согласен на преступление. Отныне он был заинтересован в успехе преступной операции.
Он перебирал пачки денег, листал паспорт, рассматривал билет. И вовсе не думал о Лене, о том, что она должна умереть. Он думал о загранице. Английским и французским языками он владеет – это ему очень пригодится. А если ко всему этому приложены двести тысяч долларов – то ему и вовсе легко будет обустроить собственную уже заграничную жизнь...
Никиту разбудила музыка. Это Лелька в своей комнате балуется. Выпросила у Мари музыкальный центр с караоке. И воет целыми днями. А сегодня с утра пораньше шарманку свою запустила.
Впрочем, вой – это не совсем точное определение. Вернее, совсем не точное. Лелька умеет петь. Голос у нее сильный, звонкий, тянется – почти дотягивается до верхних нот. Правда, сырой еще. Грубый. Шлифовать его надо. И профессионализма ей не хватает. Да и откуда ему взяться, профессионализму?
Никита сначала постучал в стену. Хотелось спать, а Лелька мешала. Постучал еще. Она будто не слышала его. Тогда он сам пошел к ней. Дверь в ее комнату была открыта. Лелька стояла возле зеркала в одном халате. В правой руке микрофон, в левой газета. Мух она ими отгоняет, что ли?..
Лелька сделала вид, что не заметила его. С кислой миной Никита сел на свободный стул.
Минут через пять магнитофон замолчал. Остановилась и Лелька.
– Не надоело? – постным голосом спросил Никита.
– Ни капли.
– Чего людей будишь?
– А ты что, человек? Был бы человеком, спал бы со мной в одной постели.
– Смени пластинку.
– Легко!
Она вставила в магнитофон новую кассету.
– Да я не про эту пластинку!.. Хватит меня постелью доставать.
– А ты не будь занудой! Хочу и пою, понял? И не зуди, не доставай меня.
– Слушай, может, тебе где-нибудь в ночном клубе петь? Там и рвала бы связки.
– Фигушки! Я на большой сцене буду петь.
– А кто тебя туда возьмет?
– Сама прорвусь...
– Ты хоть знаешь, с чего начинать?
– Знаю! Вот! – Она протянула ему газету. – Читай!..
– Не-а, – покачал он головой. – Неохота с утра глаза напрягать. Да и очки забыл.
– Какие очки? У тебя же нормальное зрение...
– Да это я так, к слову... Ну, что там в газете пишут?
– Объявление тут. Один очень известный продюсер женскую шоу-группу на конкурсной основе набирает... Так что завтра поедем в «Эсперанто».
– Эсперанто – это международный язык. Зачем в него ехать?
