Моцарт и Сальери

ВТОРОЙ. Именно, с высоко поднятой головой перед дерьмом. Перед тобой, дерьмо, бисер метать не буду, не стану, не хочу, не желаю, слышишь? Впрочем, мне весело. Я хочу участвовать с тобой в этом деле. Давай!

Подошел к полкам, взял вазу, бьёт её об пол. Ещё одну. И тот, и другой лупят стаканы, вазы. Второй вдруг кидается к Первому, хватает его, пытается заломить ему руки. Первый проводит какой-то приём. Второй уже на полу.

ПЕРВЫЙ. Погань, а ну лёг?! Лежать, сука! Ты забыл, что я бизнесмен и что мне необходимо владеть некоторыми приёмами, чтобы защищать себя и свои деньги?! Сука поганая, трогает меня ещё!

ВТОРОЙ (лежит на полу с вывернутой рукой, плачет, стонет). Отпусти, дерьмо поганое, подонок, гнида, сволочь, дерьмо зажравшееся, тварь, это всё из-за вас, ненасытных, у нас всё так! Ублюдки, твари, сволочи, вы сломали наши жизни, вы переломали наши хребты, вы насилуете наших детей, убиваете их, пусти, тварь…

Первый выпустил руку Второго, стоит, улыбается. Взял ещё одну вазу, разбил её.

ПЕРВЫЙ. До чего красиво ты сказал. Особенно про детей. Ну, всё. Я пошёл. Это была точка. Я доволен. Мне надоела эта пьеса. Заканчивай её сам. Дурь какая-то нашла. У меня дел невпроворот. Теперь, как ты и сказал — на вот деньги, за вазы. Кидаю сверху, как ты и предлагал. На! Впрочем, за эту разбитую пошлость ты должен был бы мне заплатить, ну да ладно. И ещё вот на. За уборку. Тебе, уборщица. Убери сам и сэкономь деньги. И ещё на, на опохмелку. На, на, на. Хватит?! Нажрёшься? Я пошёл.

ВТОРОЙ. Дерьмо поганое, выбросил ключ, ломай дверь, круши все, давай, давай!!!

ПЕРВЫЙ. Ну зачем же двери-то ломать? (Смеётся.) Незачем. Эх ты, художник. Не спи, не спи, художник, у времени в плену. А ты спишь. Невнимателен и нелюбопытен. Моцарт. Я кинул ключ у машины в кустики. Я специально целился, чтоб, не дай Бог, не попасть в крышу авто, моего любимого авто. Знаешь, сколько оно стоит? Позвоню шофёру, он подберёт ключ, откроет мне дверь.

Набирает номер телефона.

У подъезда лежит связка ключей, возьми их и иди сюда, в тринадцатую квартиру, открой дверь. Да, тринадцатая.

Спрятал телефон, смотрит на Второго, стоит у двери в коридоре. Второй лежит на полу, плачет.

ВТОРОЙ. Я не понимаю, чего тебе надо, чего? Зачем ты всё это сделал? К чему весь этот театр, зачем?

ПЕРВЫЙ. Так, шутка. Скучно.

ВТОРОЙ. Ну зачем, зачем?! Уйдёшь и все?

ПЕРВЫЙ. А ты хочешь, чтобы я тебе дал денег на твое кино? Не дам. Я тебя ненавижу. В бизнесе часто люди ненавидят друг друга, но улыбаются и работают, зарабатывают друг на друге. Но с тобой — совсем омерзительно.

ВТОРОЙ. Да за что?!

ПЕРВЫЙ. Да за всё. Ненавижу, да и всё.

ВТОРОЙ. Подожди, сядь, успокойся. Давай, выпьем, я достану твои сценарии, давай, правда, посмотрим что-то, что-то сделаем, или напиши новый, у тебя получается, даже вот сейчас это было что-то такое, а я сниму это…

ПЕРВЫЙ. Это «говно», хочешь ты сказать? Нет. Не надо.

ВТОРОЙ. Но тогда зачем ты приходил? К чему всё это было, к чему?

ПЕРВЫЙ (смотрит в окно, улыбается). Подземный крот роет важно… Так, что ли, говорится, в твоем «Гамлете»? Мы с сестрой в детстве постоянно дрались. Из-за книг. Если она хотела мне насолить, она рвала мою книгу. Была у меня старая, замусленная, неизвестно как попавшая в дом книжка «Остров погибших кораблей». Последних двадцати страниц не хватало. Любимая книжка! Про пиратов. Я читал её вперёд, и назад, и кверх ногами триста раз, и всегда натыкался на оторванный финал. И думал каждый раз, что можно так, так и так придумать. Ах, как было это сладко. Потом подрались с сестрой и она совсем разорвала эту книжку. У меня припадок даже был от того, что она это сделала. Вырос, а так и не прочёл, чем там кончилось. И не знаю. И даже фильм выключил на этой оторванной странице. Говорят, что там весь остров погибших кораблей сгорает. А я не хочу. Не знаю, и не хочу знать. Так интереснее. И тебе, и мне. Финал — открыт. Я не хочу, чтобы остров сгорал. Я не хочу сжигать корабли. Мне не нравится. Открытый финал. В нашей с тобой истории тоже.

Нашёл носки, надел их. Ищет ботинки. Ключ в замочной скважине поворачивается, дверь открылась.

ВТОРОЙ. Постой, сядь, прошу тебя, сядь, я прошу тебя. У меня есть куча разговоров к тебе, я должен много сказать, постой…

ПЕРВЫЙ. Ты совсем опустился. Я ведь чуть ли не нагадил посреди твоей квартиры, а ты готов и дальше со мной разговаривать? Постыдись, где твое достоинство, что ж ты, мальчишка? Ты же известный режиссёр. Ну? Возьми пуль-вери-затор и вылей на ос, это ты от них с ума сошёл.

ВТОРОЙ. Постой, сядь.

ПЕРВЫЙ. Мне пора. Бизнес не ждет.

ВТОРОЙ. Стой, посмотри. Вот твои сценарии, вот они тут, всё здесь лежит, подожди, давай сядем, давай, будем считать, что ты мне отомстил и начнём все заново, с белого листа, постой, все закончилось и теперь с начала, слышишь?

Открыл дверцу шкафа, роется в бумагах, нашёл что-то, перебирает в руках. Первый хмыкнул, нашёл наконец, ботинки. Достал из кармана лопаточку для обуви, аккуратно засунул ноги в ботинки.

Это что?

ПЕРВЫЙ. Это? Лопаточка для обуви. (Смеётся). Думал, пистолет? Лопаточка. Маленькая. Я всегда ношу с собой лопаточку для обуви.

ВТОРОЙ. С тех пор?

ПЕРВЫЙ. Да прямо что. Просто так. Чтобы не испортить туфли. Очень часто в чужих домах нет лопаточек для обуви. Ведь у вас нету?

ВТОРОЙ. Нету.

ПЕРВЫЙ. Ну, вот видишь. Дожили. Лопаточки для обуви в доме нету.

ВТОРОЙ. Стой, при чём тут лопаточка, стой, погоди, мне много что есть сказать тебе. Давай — чай, кофе, коньяк, водку, постой, поговорим….

Второй стоит на коленях на полу, уже порезался, кровь хлещет из руки, он достаёт и достаёт какие-то папки.

Первый протянул руку в подъезд, взял у шофёра ключ от двери, снова закрыл дверь, ключ