Тутанхамон

ТАМАРА. Так, ничего. Глеб, куда встал, сидеть! Родная моя, рассказывай дальше, мы слушаем тебя. Говно вопрос, не нервничай, мы тебе воды дадим, на стул посодим. Тебе сколько лет, родная моя?

ОЛЬГА. Мне тридцать пять. Было. А что? (Асе.) Я не понимаю, почему вы молчите? Кто выходит за него — вы или она? Вы? Кто эта женщина?

ТАМАРА. Эта женщина в окне, в платье розового цвета! Ну, раз в платье, то она. А ты думала — я замуж, а это — мне мама?

ОЛЬГА. Ничего я не думала. Я поехала. Я сообщила. И всё. Не тыкать! Вы кто?

АСЯ. Тамара — моя подружка! Она вам волосы повырывает, народная целительница мать Феофания! Вот так!

ТАМАРА. Попозже. Асия Маджахедовна, я прям в непонятке — что делать?

ОЛЬГА. И я в «непонятке» — зачем он так жестоко? Это была шутка.

ТАМАРА. Шутка пьяного Мишутки. (Погас свет.) Ну, Асия, всё, двигай руками, не стой на месте, Тутанхамона на полу разбитого не видно, порежемся еще. Давай, не столбеней, ходи туда, ходи сюда… И ты ходи, руками маши сильнее, а то опять погаснет и что мы тогда впотьмах делать будем?

Ася рыдает, подолом платья лицо закрыла.

ОЛЬГА. Я пошла тогда, да.

ТАМАРА. Как же ты пойдешь, мы два ящика водки купили, куда их теперь? Выпьем теперь. Тещу мою хоронили, помню — два баяна порвали. Мы можем! Мы по части культуры кого хочешь во все дырки оттрахаем. Водка, фата вон, свадьба ж должна ж быть. Садись, надо всё выпить. Я отгулы в аэропорту взяла, вот — будем пить, просыпаться и снова пить, пить и снова просыпаться, снова пить и снова просыпаться…

ОЛЬГА. Вы не наезжайте. На меня, имеется в виду. Факт тот, что мы с ним очень давно. Три месяца.

ТАМАРА. Ну, это солидно. И ты, Аська, три? Ну, азербот, многоженец, крутояр какой!

ГЛЕБ. Я пойду.

ТАМАРА. Сядь! Нашу тайну узнал, с нами и хлебай. Думаешь, случайно сюда зашел? Нет. Судьба. Свидетель будешь всему.

ГЛЕБ. Пойду.

ТАМАРА. Нет. (Ольга и Ася рыдают за столом.) Тише, русские! Ты двигай, Ася, попой, двигай, а то свет гаснет. Не цепляйся, переворачиваешь всё. Не надо рюшек, говорила ведь, а? Опыт по части замуж выходить есть, а вкуса — ноу. Эх, язычок подрезать надо! Разберемся. Глеб рассудит нас. Рассудите нас, люди!

ОЛЬГА. Мне ехать надо. Он мне рассказал и я — приехала.

ТАМАРА. Это ты уже говорила. Сядь, Глеб! Он что сказал? Поедь, как гонец, скажи — киздец? Так?

АСЯ (слезы вытирает). Я позвоню. Он у себя? В смысле, в своей квартире, нет?

ТАМАРА. Зачем звонить? У него занято, небось. Ему еще пару свадеб отменить надо, не всё так просто. А если первый раз не дозвонилась — не звони больше, будет несчастье. Второй раз звонить нельзя. Не говорили астрологи?

АСЯ (плачет). Что бредишь? Не видишь?

ТАМАРА. Вижу, родная моя. Он очень человек непростой, я поняла. Ему надо одним пальцем две задницы сразу заткнуть сроду-роду.

АСЯ. Да она всё врет. Да я её третий раз вижу. Ты кто? Она завидует и врёт.

ОЛЬГА. Я уйду! Это будет плюрально.

Погас свет. Все вскочили, бегают по комнате.

ТАМАРА. Да двигайтесь, сказала! Родные мои, в движеньи жизнь, в движеньи! Можно друг друга даже двинуть чем, а то лампочка погаснет. Это ж всё спичками подогрев. Мы живём! Да! Насчёт «двинуть», мать Феофания-Ольга. Ногти, говоришь, такие? А вот такие — не хочешь? Знаешь, такое — дружба на «Кубе»?! У меня нервы изношенные. И я тебя сейчас, колдовка такая, за мою подругу Аську урёхаю, если ты нам мужика не отдашь! Считаю до трёх. Раз, два, два с половиной, два на волоске, два на ниточке…

ОЛЬГА. Прекратите! Вы с ума сошли?! Как бабьё на базаре! Зачем я пошла? У меня высшее образование, вот — значок, а я тут! (Распахнула плащ.) Вообще-то, Вадик внизу. Стоит у машины. Пусть сам и говорит вам всё. Мне-то на что всё это? Накинулись, безобразие!

ТАМАРА. Он там?! Стоит, пальцами хрустит, нервничает? А тебя послал вперёд, на разведку? Ну, блин-косой, жизнь.

Ольга вышла в коридор, побежала вниз по лестнице, плачет, кричит.

ОЛЬГА. Вадик, иди ты! Их там много! Они на меня набросились! Все хотят замуж! Они хотели меня бить! Говорили — будем двигаться! Ах, Вадик, зачем?!

Тамара вышла на балкон. Вадик — у машины, быстро жуёт что-то, шуршит пакетом.

ТАМАРА (громко, Вадиму). Идите сюда. Пожалуйста. К свету.

ВАДИК. Что? Кто? Вы кто?

ТАМАРА. Идите сюда. (Пауза.) А ну иди сюда, сказала, бобёр обмоченный?! (Вошла в комнату, закурила.) Глеб, сиди, мне потом поговорить надо с тобой. Мы сейчас это прокрутим, быстро.(Смеётся, Асе.) Да не реви ты, весело ведь. Двигаемся чего-то, вроде — и живём. Сейчас разберемся. И еще неизвестно — может, наша и возьмет. Не таких ломали.

АСЯ. Пусть убирается к черту! Оба пусть идут! Я себе и так найду! Ты, ты, Глебушка, наворожил, иззавидовался! Все аж пятнами пошли от зависти, как узнали, что я замуж, вся «Куба»!

ГЛЕБ. Да что мелешь? Нужна кому… Вот, пришёл…

АСЯ. Ага, не нужна, не нужна! Радуйтесь, одна опять я! Ай, мамочка…

ТАМАРА. Тише, русские! Еще чего. Так легко свое не отдадим. Спокойно. Ногти вот такие и белое к голове. Вхады, дарагой!

Идет открывать дверь. Вадик бежит по лестнице. Следом — Ольга. Встали, постояли у порога в коридоре. Вошли в большую комнату. Ася рыдает. Тамара долго молчит.

ТАМАРА. Так, пожалуйста, к свету. Не стоять. Двигаться. (Пауза.) А, это у меня в глазах потемнело. (Сняла парик, машет им на себя.) Фу, жара. Бабье лето жаркое, душное, у всех мозги вылетают ажно. Тым-тыры-дым. Тым-тыры-дым. Вы ходите, девочки, а то на меня столбняк напал. Ходите, а то свет погаснет. Это вы, стало быть, Тигран, или Вадик Христофоров, по кличке «Христос»?

ОЛЬГА. Поздоровайся, Вадик. Это будет плюрально.

ТАМАРА. Говно вопрос, поздоровается.