– Пошли. – Я покраснела.
До меня наконец дошло, что я делаю – и совсем не из-за мини-юбки, а из-за того, что вовлекла во все это Гевина. Разве так должен вести себя ответственный администратор, когда встречается со студентами в разгар ночи перед вечеринкой? Гевин уже продемонстрировал свою несознательность, неумеренно поглощая алкоголь. Разве мое намерение пойти с ним не противоречит его наказанию? Разве я могу исполнять роль искусительницы? Да, черт побери!
– Слушай, Гевин, – сказала я, когда мы шли через внутренний дворик.
На кустарниках у входа предметов женского белья видно не было: их засыпало снегом. С верхнего этажа доносилась оглушающая музыка.
– Наверное, это не слишком хорошая идея. Я не хочу вовлекать тебя в неприятности…
– О чем ты? – спросил Гевин и по-джентльменски толкнул дверь. – Каким же образом я могу попасть в неприятности?
– Ну… – протянула я.
Мощное облако теплого воздуха, вырвавшегося из двери, окутало нас.
– Я насчет алкоголя.
Гевин поежился.
– Женщина, я никогда больше ничего в рот не возьму. Думаешь, мне не хватило тогда?
– Заходите и закройте за собой дверь, – сказал охранник.
Мы поспешно проскочили внутрь.
– Это правильно, – прошептана я, пока мы отряхивали ноги от снега. – Но если Стив с Дагом действительно замешаны в том, что случилось с Линдси, они крайне опасны.
– Совершенно верно. Вот почему тебе тоже не стоит пить то, что открыла не ты сама. Я глаз не сведу с твоего стакана.
– Правда? – удивилась я. – Ты и правда думаешь…
– Я не думаю, – сказал он. – Я знаю.
– Тогда я…
Дверь за нами открылась, и нас догнал северный ветер Нанук.
Только это был не Нанук, а Джордан.
– Ага! – сказал он, подняв очки и показав на меня пальцем. – Я так и знал.
– Джордан. – О боже! – Ты за мной следил?
– Да. – Джордан с трудом протиснулся на лыжах в дверь. – По-моему, ты сказала, что у тебя нет бойфренда.
– Закройте дверь! – потребовал пожилой охранник.
Джордан попытался, но ему мешали лыжи. Я разозлилась и помогла ему, изо всех сил пнув ногой лыжу, которая застряла в дверях. Дверь, наконец, закрылась.
– Кто этот парень? – свирепо спросил Гевин.
Потом совершенно другим током добавил:
– О боже! Это же Джордан Картрайт!
Джордан снял лыжные очки.
– Да. – Он скользнул взглядом по козлиной бородке и поношенной одежде. – Младенцами занялась, Хизер?
– Гевин живет в моем корпусе, – задохнулась я от возмущения. – У меня с ним ничего нет.
– Эй, – произнес Гевин.
По его едва видной ухмылке я поняла, что мне не понравится то, что он сейчас скажет.
– Моей маме совсем не понравился ваш последний альбом. И бабушке тоже. Она еще больший ваш поклонник.
Джордан, освободившись от шарфа, смотрел на него.
– Пошел бы ты, сопляк…
Гевин проглотил оскорбление.
– Разве так разговаривают с детьми тех немногих поклонников, которые купили ваш диск? По-моему, вы слишком грубы.
– Я не шучу. Я только что совершил кросс от Пятой авеню и не намерен общаться с разным отребьем.
Гевин сделал вид, что удивился, потом подарил мне счастливую улыбку.
– Джордан Картрайт только что назвал нас отребьем.
– Прекратите, – сказала я. – Вы, оба. Джордан, поворачивай свои лыжи обратно. Мы идем на вечеринку, а тебя туда не звали. Гевин, позвони, чтобы нас впустили.
