может измениться в мгновение ока. Теперь я поняла, что означает выражение «нью-йоркская минута». Здесь время течет гораздо быстрее.
Вы, например, можете идти по идеально чистой улице, усаженной деревьями, но всего через квартал оказываетесь в заваленных мусором трущобах, где стены домов покрыты граффити. А ведь вы всего лишь перешли улицу.
Так что я не сильно удивилась, когда в течение двух дней из безработной превратилась в гордую обладательницу сразу двух работ.
Собеседование с сотрудником отдела кадров в фирме отца Чаза прошло успешно. Понастоящему успешно. На самом деле оно было похоже на какой-то фарс. После получаса ожидания в стильном холле (они поменяли отделанные золотом диваны на кожаные, темно-коричневого цвети, прекрасно гармонирующие с темными деревянными панелями на стенах и ярко-зеленым ковром) меня проводили к какой-то деловой женщине. Она задала мне пару милых вопросов типа, откуда я знаю Чаза.
Я ответила: «Мы жили в одном общежитии, когда учились в колледже». Я не стала упоминать, что мы с Шери встретили его на киновечеринке, которую устроил комитет самоуправления Мак-Крекен-Холла, и что именно Чаз начал передавать по кругу сигарету с марихуаной, из-за чего мы еще долгое время между собой называли его «Косячок». А потом однажды утром Шери, обнаружив его в нашей столовой за завтраком, подсела к нему за столик, спросила, как его зовут, и в тот же вечер отправилась в его одноместную комнату и переспала с ним. Три раза.
– Прекрасно, – говорит Роберта, видимо не отдавая себе отчет в том, что получила обо мне более чем неполную информацию. – Мы все любим Чарльза. Когда он работал в отделе корреспонденции, он нас все время разыгрывал. Это было так забавно.
Да уж, Чаз умеет повеселиться.
– Плохо только, – с сожалением говорит Роберта, – что Чарльз не выбрал юриспруденцию. У него, как и у отца, блестящий академический ум. Когда они начинают о чем-то спорить – всем остальным нечего делать.
Да. Все правильно, Чаз любит это дело.
– Итак, Лиззи, – доброжелательно продолжает Роберта, – когда вы приступите к работе?
Я от удивления раскрываю рот.
– То есть вы меня принимаете?
– Конечно.- Роберта смотрит на меня как-то странно, как будто по-другому и быть не может. – Как насчет завтра?
Могу ли я начать завтра? Не у меня ли на счету остался всего триста двадцать один доллар? Не я ли исчерпала все кредитные лимиты своих карточек? Не я ли задолжала «Мастеркард» целых полторы тысячи?
– Конечно, я начну завтра.
О, Чаз, беру все свои слова обратно. Я люблю тебя. Можешь говорить все что угодно о Люке.
Можешь быть каким угодно пессимистом по поводу моей с ним свадьбы. Я обязана тебе на веки вечные.
– Я обожаю твоего парня, – сообщаю я Шери, позвонив с мобильного прямо от дверей небоскреба на Медисон-авеню, где фирма «Пендергаст, Лоуглинн и Флинн» занимает целый этаж.
– Правда? – С недавнего времени Шери, всякий раз когда я звоню к ней на работу, отвечает так как будто у нее крыша поехала. – Тогда забирай его себе.
– Заметано, – отвечаю я. Я стою на Пятьдесят седьмой улице, соединяющей Медисон и Пятой авеню. Сегодня чудесный осенний день – еще достаточно тепло и в то же время не жарко. Я решаю не спускаться в метро, сэкономить пару долларов и пешком пройтись до мастерской месье Анри, которая находится в тридцати кварталах отсюда. Бережливость – превыше всего! – Чаз нашел мне работу в офисе своего отца.
– Работу? – Я слышу в трубке треск компьютерной клавиатуры. Шери разговаривает и одновременно работает с электронной почтой. Но я не обижаюсь. Буду довольствоваться тем, что есть, в последнее время нам нечасто удается пообщаться. – Я думала, что ты уже устроилась. В свадебное ателье.
– Да. – Я вдруг понимаю, что не сообщила подруге подробности моей договоренности с месье Анри. – Но там мне но будут платить.
– ЧТО? – По ее тону и прекратившемуся треску я понимаю, что Шери полностью переключила свое внимание на меня. – Ты согласилась на неоплачиваемую работу?
– Точно, – говорю я. Двигаться по оживленному тротуару и одновременно разговаривать по мобильному телефону достаточно проблематично. Вокруг столько занятых людей, спешащих на работу, уличных торговцев, продающих подделки под «Прада», туристов, останавливающихся, чтобы поглазеть на каждое высокое здание, бездомных, клянчащих мелочь, что маневрировать так же сложно, как на скоростной трассе Индия-500 во время гонок. – Когда ты новичок в моде, сложно найти в Нью-Йорке оплачиваемую работу дизайнера.
– Не могу поверить, – ошеломленно говорит Шери. – А как же «Проджект Рануэй»?
– Шери, я не собираюсь участвовать в реалити-шоу…
– Просто я хотела сказать… мне показалось, что там все так легко…
– На самом деле, – объясню я, – это не так. В любом случае я хочу, чтобы мы все вместе: ты, я, Чаз и Люк – отметили это событие. Что ты делаешь сегодня вечером?
– О… – тянет Шери. Я слышу, что она снова начала печатать. Это непросто услышать, когда вокруг гудят машины и громко разговаривают люди. И все-таки от меня не ускользает то, что разговор со мной вновь начинает занимать лишь половину внимания Шери. – Я не могу. Только не сегодня. У нас дел невпроворот.
– Отлично, – говорю я. Я понимаю, что в настоящее время работа для Шери стоит на первом месте. Как, собственно, и должно быть. Ведь она спасает жизнь женщинам. – А как насчет завтра?
– На этой неделе у меня не получится, Лиззи, – отвечает Шери. – Я каждый день буду работать допоздна.
– Тогда в субботу? – терпеливо предлагаю я. – В субботу вечером ты не работаешь?
Шери молчит секунду или две. Наверное, она скажет, что будет занята весь субботний вечер. Но неожиданно она говорит:
– Нет, конечно, нет. В субботу я свободна.
– Здорово, тогда отправимся в Чайнатаун, а потом в «Хониз». По субботам туда приходят серьезные любители караоке. Шери…
– Что, Лиззи? Мне действительно нужно бежать, Пат ждет…
– Понимаю. – В последнее время Шери постоянно кто-то ждет. – Я просто хотела тебя спросить.
У тебя с Чазом все в порядке? Он меня спрашивал о тебе.
Она снова переключает на меня все внимание.
– И что он обо мне спрашивал? – почему-то довольно резко интересуется Шери.
– Все ли с тобой в порядке, – отвечаю я. – Я сказала: да. По-моему, он скучает по тебе так же, как и я. – Я останавливаюсь, чтобы подождать зеленого сигнала светофора, и задумываюсь. – Даже, наверное, сильнее…
– Это невыносимо, – сердится Шери. – Я слишком занята, помогая жертвам домашнего насилия подыскать новое жилье и спасая их жизни, чтобы беспокоиться о своем парне. Мужчины всегда думают, что весь мир вращается вокруг них. А когда женщина начинает преуспевать и даже превосходить его, он тут же чует опасность и тут же бросает ее ради той, что может посвятить ему больше времени.
Услышав ее тираду, я столбенею. Настолько, что на мгновение останавливаюсь как вкопанная, и тут же меня в спину толкает какой-то раздраженный бизнесмен.
– Простите, – бормочет он и бежит дальше.
– Шери, – говорю я в трубку. – Чаза не пугает твоя новая работа. Ему нравится, что ты поглощена ею. Ему просто нужно знать, когда он снова тебя увидит. Он не собирается тебя бросать.
– Знаю, – мнется Шери. – Прости… Я не хотела на тебя все это выплескивать. Просто у меня сегодня не самый удачный день. Забудь все, что я сказала.
– Шери… – Я качаю головой. – По-моему, дело не просто в неудачном дне. Вы с Чазом…
