библиотечных книг.
Он хватает Корону из упаковки, состоящей из шести бутылок, лежащей на нижней полке, и смотрит на меня вопросительно. Я качаю головой и говорю:
- Белое вино будет лучше.
- Подойди ближе, - говорит он, и достает бутылку Пино Гриджо из дверцы холодильника. Уже открытую. Это, вероятно, то, что пьет Валенсия . Эта сучка. Он просто вытащил пробку и налил. - Я как раз хотел спросить. Что ты сделала с Авой Джек?
Я беру стакан, который он мне предлагает .
- Что ты имеешь в виду? Я ничего не сделала с ней.
- Нет, сделала. Она больше не распутница. Она больше не появляется на обложке Юс Уикли с большой надписью 'Цензура' на ее промежности.
Улыбаюсь и делаю глоток вина.
- Ах, - говорю я. - Это.
- Да, - Чаз к моему удивлению, ставит рядом с моим локтем стакан со льдом. Чтобы я положила его в вино.
Он помнит. Он помнит, что мне нравится белое вино со льдом.
Я говорю себе, что это ничего не значит, хотя. Просто потому, что Люк никогда не вспоминает, а Чаз это делает,это не должно иметь никакого значения. Это кольцо Люка я ношу на безымянном пальце левой руки, а не Чаза
Потому что Чаз даже не верит в обручальные кольца. Или брак.
- Так что ты сделала с ней? - хочет знать Чаз. - Сейчас она скучная.
- Она не скучная, - говорю я. Я пытаюсь продолжить говорить нормальным голосом, чтобы он не заметил, насколько привел меня в замешательство льдом, - Она классная. Она ведет себя так, как должна вести себя та, кто выходит замуж за принца. Я уверена, что его родители рады.
- Может быть и так, - говорит Чаз. - Но миллионы читателей Юс Уикли, как я, не рады. В любом случае, как тебе это удалось?
- Я просто показала ей, что это не в ее интересах быть сфотографированной, вылазающей из машин и яхт с раздвинутыми ногами, - говорю я.
- Как я и сказал. - пожимает плечами Чаз. - Скукотища. Ты лично ограбила тысячи — возможно, миллионы — подростков, которые проводят время, прочесывая Интернет, ища проблески настоящей Авы Джек, и лишила их единственного шанса увидеть это. Я могу сказать от их имени коллективное и саркастическое спасибо.Огромное.
Я слегка наклоняю свой бокал в его сторону.
- Пожалуйста. Они могут запросто узнать о женской эпиляции, разглядывая Плэйбой их отцов, как делали все остальные.
- Ооо, - говорит Чаз, выходя из кухни и в гостиной опускаясь на один из золотых диванов, оставшихся из юридической конторы его отца перед ремонтом. - Ты так узнала об этом? Расскажи мне. Как это было у тебя? Вы с Шери смотрели Плэйбой твоего отца?
Я смеюсь. Я в бешенстве, когда думаю о том,что он всегда может рассмешить меня.
- Говоря о Шери, - говорю я, садясь к нему на одну из соответствующих кушеток. - Что с тобой происходит? Я слышала, что т-т-ты ... - Вот оно. Я делаю длинный, укрепляющий большой глоток вина, надеясь, что оно будет препятствовать мне заикаться. - Встречаешься с кем-то.
- Новости быстро распространяются, - говорит Чаз. - Да, я встречаюсь с женщиной из моего отдела, Валенсией Дельгадо. Она встречает нас в ресторане сегодня вечером. Я думаю, что она понравится тебе.
Э, нет, не понравится.
Что это за чувство приходит? Опять тоже самое? Что со мной происходит? Как мне могло быть так хорошо так долго - шесть месяцев, - только чтобы начать рушиться теперь так близко к финишной черте... или каким будет финиш, если Люк и я, на самом деле, никак не найдем время для составления каких-то свадебных планов? Почему я волнуюсь за эту особу, Валенсию Дельгадо? Просто потому, что она будет невероятно красива и начитана. В отличие от меня. Последняя книга, которую я прочла, - Господи! - роман Агаты Кристи, который кто-то оставил в магазине! Что кто-то, получающий докторскую степень по философии, когда-либо увидит в такой девушке, как я?
Но подождите …, какое это имеет значение? Я не встречаюсь с Чазом. Он даже не мой тип! Мой тип тот, кто верит в брак.
- Ничего себе, - говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно, хотя правда в том, что я ощущаю выворачивающее беспокойство по поводу этой женщины. Хотя оно того не стоит. - Это так прекрасно. Я рада, что ты больше не расстроен по поводу того что случилось с Шери...
- На самом деле, - говорит Чаз - У нас с Шери сейчас все хорошо. Мы иногда обедаем вместе...
- Подожди. - Я так удивлена, что не даю ему договорить. - Ты и Шери обедали вместе?
- Да. И с ее подругой, Пат, - говорит он. Он протянул руку и снял свой галстук. Его прекрасный желтый шелковый галстук, который практически заставил мое сердце остановиться. - Прости, - говорит он, когда замечает, направление моего взгляда. - Это сводит меня с ума. Я должен идти и переодеться в обычную одежду. Ты не возражаешь?
Я отрицательно качаю головой.
- Давай, - говорю я. Когда, он исчезает в зале, я следую за ним, почему я не могу остановиться, не понимаю, - Ты обедал со своей бывшей девушкой и ее новой подружкой?
- Да , - приглушенный голос Чаза доносится до меня из его спальни. - Только Пат же не совсем новая подруга Шери? На самом деле они уже вместе где-то полгода или даже больше.
У меня проблемы с пониманием всего этого. Я кладу лед в мое вино и смотрю на кучу студенческих работ на журнальном столике передо мной.
- Так вы, ребята, как ... друзья сейчас? - спрашиваю я.
- Мы всегда были друзьями,- отвечает мне Чаз. - У нас было время, когда мы не говорили друг с другом, как раньше. И, конечно, мы больше не повернемся спиной друг к другу
- Так или иначе, - говорит Чаз, возвращаясь в гостиную. Он переоделся в джинсы и футболку Росомах Мичиганского университета. Одна из его многих бейсболок вернулась на обычное место. Я знаю, что должна почувствовать облегчение от того, что он вылез из своего приводящего мое сердце в трепет наряда, но странно то, что я все еще в замешательстве.
Это главным образом потому, что он выглядит так же хорошо для меня в бейсболке, как он ранее в костюме.
- Она выглядит хорошо, - продолжает Чаз, - Шери, я имею ввиду. И Пат милая. Я говорю это потому, что кое-кто считает меня одним из гетеросексуальных угнетателей.
- Итак, - говорю я, не в силах остановиться. Я стараюсь. Я действительно стараюсь. Но прежде чем я смогу закрыть рот на замок, слова льются не останавливаясь , я бы все отдала, чтобы этого не делать. - Я знаю, что это не мое дело, но мне просто интересно, если бы Валенсия спросила твое мнение в целом о такой вещи, как брак...
- Лиззи.
Однако, это не хорошо. Как обычно, слова просто вытекают из меня, как вода из фонтана. И никто не может отключить его, даже я.
— Потому что не стоит её обманывать, — болтаю я. — Я говорю это только для твоего блага, сам понимаешь. Не думаю, что отвергнутая профессорша философии — приятное зрелище…
- Лиззи.
В первый раз в моей жизни, что-то в голосе другого человека стало причиной того, что мой собственный остановился. Я закрываю рот и смотрю. Его глаза почему-то кажутся синее, чем обычно. Его взгляд прожигает меня с того места, где он стоит и смотрит на меня сквозь отверстие в стене.
- Что? - спрашиваю я, мое горло внезапно пересохло. Я понимаю по интенсивности его взгляда, что мы каким-то образом перешли от обычных, или, в моем случае, так или иначе, бессмысленно-разговоров на нечто более серьезное.
И, невероятно, я чувствую, что краснею, что мои волосы и щеки пылают, как асфальт на улице, когда
