— А я рассказывала что-нибудь об этом?
Он покачал головой.
— Нет.
— А вы не пытались меня расспрашивать? — нетерпеливо спросила она.
— Конечно нет. Влезать в чужую душу — не наше дело. Верно, дорогая? — сказал он ласково. — Что было, то прошло. И не следует прошлое трогать. Ты должна думать о будущем…
Эрни легонько фыркнула и принялась приглаживать волосы.
— Какой смысл думать о будущем, когда я не могу вспомнить даже недавнего прошлого.
— Слушай, нечего об этом говорить! — Он пристально посмотрел ей в лицо. — Ты настоящая красавица, Эрни. В твоей жизни обязательно появится достойный мужчина. Сейчас он уже где-то здесь, близко. Он ждет, чтобы восхититься этой прелестной головкой, этой красотой, которая осчастливит его на всю жизнь…
— Саймон, в настоящий момент я не способна кого-то и как-то осчастливливать!
— Ну, хотя бы наполовину? — пошутил он. У нее невольно растянулись губы в улыбке. — Вот так-то лучше! — подмигнул Саймон и взялся за ее запястье, легонько целуя в лоб. — Просто помни, что я сказал. Смотри в будущее с оптимизмом…
Их привлек какой-то звук у двери. Они сразу же повернулись и увидели в дверном проеме темную фигуру, облокотившуюся о косяк.
— Грэм! — Сердце Эрни чуть не выскочило наружу, когда она встретилась с его холодными глазами. Она сделала усилие, чтобы улыбнуться в тот момент, когда Саймон продолжал говорить ей что-то на ухо.
— Вот видишь, — шептал он. — Похоже на то, что тот парень, о котором я говорил, уже здесь!
Улыбка у нее сразу же погасла, когда Грэм вошел в палату. Выражение его лица ясно свидетельствовало о дурном настроении.
— Прошу прекратить ваши нежности! — Глаза Грэма негодующе оглядели Саймона и остановились на его руках, которые лежали на плечах Эрни. В животе у нее что-то сжалось, когда она заметила, с каким видом он смотрит на Саймона. Что он думает в этот момент?..
Она провела языком по пересохшим губам и сразу же постаралась освободиться от рук Саймона. Она почувствовала, как запульсировало у нее в голове. Внезапно ей стало жарко, все тело покрылось испариной.
— Привет, Грэм. Я думала, что ты в Нью-Йорке…
— Естественно!
Его короткое замечание не сулило ничего хорошего, но Эрни постаралась смягчить обстановку.
Ее голос сразу же стал тонким, когда Саймон кашлянул и направился к Грэму, протягивая ему руку. Она не расслышала, какими словами они обменялись. Глаза Грэма продолжали смотреть на нее. Они были настолько прищурены, что в них нельзя было прочесть ничего. Желваки на скулах вздулись. Во всем его облике было что-то такое…
Саймон тоже взглянул на Эрни. Брови у него были высоко подняты в молчаливом вопросе. Она сделала над собой усилие, чтобы сохранить самообладание. Саймон явно опаздывал в театр, но продолжал оставаться в палате, не собираясь оставлять ее один на один с этим агрессивным незнакомцем.
— Все в порядке, Саймон. — В ней стало нарастать раздражение. Оно было вызвано поведением Грэма, который открыто демонстрировал свою неприязнь к ее знакомому.
— Эрни, дорогая… — несколько растерянно проговорил Саймон.
— До свидания, Саймон. — Она сложила губы в улыбку и пожала ему руку. — Желаю насладиться музыкой, и передай Эмми, что я ее люблю. — Последние слова были произнесены специально для того, чтобы успокоить Грэма.
Саймон наклонился и, не обращая внимания на звериный оскал Грэма, поцеловал ее в щеку.
— До свидания, милочка. Вскорости я навещу тебя.
— Сомневаюсь, — прошипел Грэм, но Саймон отнесся к этому замечанию с юмором. Он подмигнул Эрни, понимающе приподнял бровь и скрылся за дверью.
Губы Эрни опять изобразили улыбку. Взглянув на мрачную физиономию Грэма, она не удержалась и хихикнула, но сразу же отвернулась к окну, глубоко засунув руки в карманы халата. Она вся клокотала от негодования.
Она услышала щелчок закрываемой двери, после которого в палате установилась напряженная тишина. Спустя минуту-две раздался жесткий голос Грэма:
— Надеюсь, ты объяснишь мне, что тут происходило?
Эрни в недоумении пожала плечами.
— А что тут объяснять? Саймон и Эмми приехали навестить меня, а потом Эмми забыла свою сумку. Саймон за ней вернулся…
— То, что я увидел, заставляет предполагать, что у него была иная причина вернуться.
Тон Грэма еще больше разозлил Эрни. Она в гневе стиснула зубы и резко повернулась к нему. Он стоял на том же месте, скрестив руки на груди. Сквозь темно-синее расстегнутое пальто проглядывал пиджак из темной ткани. В этом наряде он выглядел большим, сильным и очень самоуверенным. Но Эрни без трепета встретила его взгляд, хотя вся она непроизвольно вздрагивала.
— Я чувствовала себя неважно. Саймон старался как-то развлечь меня. Вот и все.
Он скривил губы.
— Ты так это объясняешь?
Эрни сжала пальцы в кулачки.
— Кроме того, он дал мне дружеский совет…
— Он же целовал тебя! — хрипло перебил он, своим тоном насторожив Эрни. Теперь она оказалась полностью во власти своего характера. Кровь бросилась в лицо, тело напряглось.
— Саймон мой друг! Его поцелуй означал лишь дружеское участие и ничего больше.
— По моему разумению, он означал нечто большее.
— Мне наплевать на твое разумение! — вспыхнула она. — Во имя всего святого! Я сказала тебе, что это был просто жест дружеской симпатии. А ты выдумываешь черт знает что! Тихо подкрадываешься, ведешь себя непристойно по отношению к Саймону и вообще действуешь, как… как грубое…
Она задохнулась, прикусив губу. Но было уже поздно.
— Как грубое животное, как невоспитанный мужлан — ты это хотела сказать? — Голос у него стал низким. Он оторвался от косяка и стал приближаться к ней. — Именно так я выгляжу, да? Плевать… Но если я еще раз застану здесь этого урода, го сверну напрочь его поганую шею.
Эрни затрясло. Она стремительно отвернулась к окну, еще сильнее сжав кулачки. Пальцы больно впились в ладони.
— Кто дал тебе право… говорить мне такие… такие глупости? — не скрывая злобы, произнесла она.
— Я, черт возьми, имею право!
Она не слышала, как он пересек палату. Его голос вдруг зазвучал совсем рядом с ее ухом. Она почувствовала, как ее охватывает паника, и попыталась отшатнуться, но его пальцы, как когти, вцепились в ее плечи. Когда он с силой повернул ее к себе, она вскрикнула.
— Предупреждаю тебя, Эрни, что могу принять такие меры, после которых он никогда больше не появится у тебя на глазах.
— Ты… ты не можешь…
Он снова прищурился.
— Я не бросаю слов на ветер! Хочешь убедиться?!
— Я… я буду принимать любых посетителей, каких захочу!
— Ты кое-что забыла.
Огоньки гнева плясали в его глазах. Она было попыталась отшатнуться, но руки, сжимавшие плечи, как тиски, удерживали ее.
— Твой возлюбленный жених уже основательно окоченел в своей могиле. Теперь ты хочешь, чтобы и другого постигла такая же участь?
