застекленных шкафчика со столовым серебром, призывно блеснувшим в свете его свечи.
Дойдя до конца туннеля, Гриф вернулся к короткому проходу назад в дом, а затем двинулся в другую сторону поперечного прохода. Перед его глазами вдруг возник образ Стивена, лежащего у подножия лестницы, и к его горлу подступил удушливый ком.
Он снова позвал Тесс по имени и с раздражением воспринял последовавшую в ответ тишину. Ее здесь нет, он чувствовал это сердцем.
В конце прохода все двери в кладовки были закрыты, но в каждой находилось небольшое зарешеченное окошко. Внутри стояли высокие винные стеллажи, отбрасывавшие призрачные тени.
– Тесс! – снова громко позвал Гриф.
Неподалеку послышался какой-то звук, и он, остановившись, прислушался, потом повторил ее имя. Звук тоже повторился.
Выскочив за дверь кладовки, Гриф едва в спешке не уронил свечу. Он свернул налево, туда, где еще не был, и...
Это было похоже на выстрел из пушки, который толкнул Грифа вперед. Он ощутил песок во рту и одновременно услышал грохот. Некоторое время он не мог прийти в себя, не мог дышать, ощущая лишь странное жжение пониже ребер и усиливавшуюся боль в скуле. Перед его глазами встала вертикальная стена, испещренная странными полосками света и тени, и он не сразу осознал, что это пол.
Гриф попытался поднять голову, но мышцы отказывались служить ему, и он снова уткнулся лицом в пыль. Внезапно его рука нащупала что-то твердое. Револьвер! Но что, если не он один здесь вооружен, ведь в него только что стреляли?
Словно в картинке-загадке его оцепеневший мозг начал собирать вместе разрозненные части картины. Стивен. Значит, он не умер и сейчас находится здесь.
Несмотря на головокружение, сознание Грифа начало проясняться, и он понял, что лежит на животе, а над ним стоит Элиот и ожидает, что он покроется потом от страха и будет испуганно молить о пощаде.
Рука Грифа инстинктивно сжала револьвер, и он перекатился на бок прежде, чем Стивен успел выстрелить в него еще раз.
По-видимому, пуля застряла в плече, и Гриф удивлялся лишь одному – как Стивен не попал ему в сердце с такого близкого, расстояния. Теперь он мог достаточно хорошо видеть Элиота, а когда тот вытер лицо рукавом рубашки и на белой материи появилось красное пятно, понял все.
О Боже, всего лишь кровь из носа!
Ему захотелось рассмеяться. Гриф ошибочно посчитал носовое кровотечение следствием смертельной раны. Он и засмеялся бы, если бы не чувствовал, как теплая влага стекает на его живот, как болит челюсть, как онемела левая рука и в подмышке тоже стало влажно от крови. Теперь он уже не так отчетливо различал Стивена, который приблизился к нему и направил дуло револьвера ему в голову.
– Прости! – Казалось, Стивен действительно говорит искренне. – Может быть, это утешит тебя, кузен, но сейчас ты присоединишься к своей жене.
Гриф едва расслышал эти слова, но подсознательно они мгновенно подействовали на него. Он ударил ногой по лодыжке Стивена, и тот покачнулся. Выстрел раздался в тот момент, когда его руки непроизвольно взметнулись вверх, и в ту же секунду Гриф нажал на спусковой крючок...
Услышав глухой стук упавшего тела. Гриф не испытал ожидаемой радости. У него из головы не выходили последние слова, которые произнес Элиот.
Тесс мертва...
Стивен лежал неподвижно, а Гриф тяжело дышал рядом, ощушая боль, которая словно острыми шипами жгла его плечо. Он дважды пытался подняться, но только на третий раз ему удалось встать сначала на колени, а потом и на ноги. Его рубашка пропиталась кровью, но он отказался от попыток остановить кровотечение и попытался сделать шаг. В то же мгновение его ноги подогнулись и он упал на пыльный пол, не думая больше ни о чем.
Некоторое время Гриф лежал на полу без движения, и его мучила ужасная жажда. Зрение то прояснялось, то пропадало. Иногда в свете лампы, которую зажег Стивен, он видел кирпичи туннеля, потом вдруг перед его глазами возникала безграничная, как океан, синева. Наконец вокруг стало совсем темно, но он все еще слышал свое дыхание. Ему хотелось умереть, но он не умирал... или умирал, но слишком медленно... При этом Гриф никак не мог понять, почему Бог так долго заставляет его страдать...
Глава 17
Услышав стук колес во дворе фермы, Тесс оторвалась от шитья и поднялась на ноги. Ее пока еще не родившийся ребенок зашевелился у нее в животе. Это ощущение стало обычным в последние три месяца, с тех пор как Стивен привез ее сюда. За окном сентябрьское солнце освещало пустынную, поросшую вереском местность, и, насколько хватало глаз, вокруг, кроме отдельных камней, ничего не было видно.
Прежде чем бежавший иноходью осел остановился, с телеги спрыгнула черноволосая девочка, и Тесс улыбнулась. Она постепенно прониклась любовью к своим добрым тюремщикам, а особенно к двенадцатилетней Джейни, которая очень хотела научиться читать. Вот и теперь девочка сжимала в руке сложенную газету. Приподняв юбку так, что были видны ботинки, она бегом бросилась к Тесс.
В течение минувшего лета и наступившей осени Тесс почти смирилась с жизнью на ферме. Она понимала, что ее участь могла оказаться намного хуже, и даже предприняла несколько попыток сбежать от Стивена во время путешествия на север: один раз – когда он сажал ее в железнодорожный вагон, а второй – когда поезд остановился у пересадочного пункта. Но все эти попытки оказались неудачными. В конце концов Стивен привез ее сюда и оставил под надзором фермеров.
С тех пор она больше не видела его.
Тесс имела весьма общее представление о том, где находится. Несомненно только, что она в Шотландии. Ей было нелегко привыкнуть к местному диалекту, но Тесс научилась понимать его в основном благодаря маленькой девочке. Семья фермеров переселилась из крошечного коттеджа в одно из поместий на севере Шотландии, чтобы заниматься там овцеводством. Они были безмерно благодарны Стивену за обильную пищу и просторный фермерский дом, который был предоставлен в полное их распоряжение, – невероятно щедрая плата за небольшие хлопоты, связанные с содержанием пленницы.
