— Да. Это он, я уверен.
— Нет, не могу в это поверить, — запротестовала Алина, качая головой. Герцог причастен к убийству отца Джеймса? Не может быть. Танфорд показался ей таким вежливым и внимательным, и вовсе не походил на человека, способного задумать столь хладнокровное убийство. — Вы ошибаетесь. Другого и быть не может. Мой дядя не способен на такое.
— О да, Танфорд производит впечатление невинного человека. В то время он владел небольшим поместьем и крохотным клочком земли, и его признали только частично замешанным в это. В действительности, в Норкасл вошли вассалы сэра Годфри и Уильяма Йоркского. Но я знаю Уильяма, у него не хватит ума додуматься до подобного. Человеком, придумавшим этот план, мог быть сэр Годфри — он хитер и коварен. Но не думаю, что это он. Все это очень напоминает Танфорда — делать ставку на ревность и страх, постепенно завлекая человека в ловушку. Для сэра Годфри это слишком тонкая игра. А вот для Танфорда — в самый раз.
— Нет! Это неправда! — Алина вспомнила, как по-доброму отнесся к ней герцог. Может быть, он не разговаривал с ней на равных, но, по крайней мере, по-человечески. И уж точно, Танфорд никак не мог быть причастным к той ужасной бойне, о которой рассказал сэр Джеймс.
— Вы можете думать, как хотите. Но это чистая правда.
Алина вспомнила все, что рассказывали герцог и его дочь о сэре Джеймсе: о его предательстве и лжи, о том, как он обманом вынудил Танфорда обручить его со своей племянницей. Девушка украдкой посмотрела на мужа. Ее предупреждали и о том, каким очаровательным и коварным может быть этот человек, как умеет обольщать женщин. В последнем Алина уже не сомневалась после того, как сегодня сама едва не стала жертвой его обаяния. Но не была уверена, что и сейчас сэр Джеймс говорит неправду. Его голос звучал правдиво и во взгляде читалась лишь злость.
— Но я слышала, обманщик как раз вы, — сказала Алина. — Вы хитростью вынудили моего дядю обручить нас, пообещав ему что-то, а потом не сдержали слово, — подумав немного, девушка добавила: — Это правда?
— Вы когда-нибудь видели брачный договор? Разве в нем говорится о чем-то таком, что я не выполнил?
Алина удивленно посмотрела на мужа.
— Откуда мне знать? Я ведь не могу прочесть этот документ.
— О, простите. Я не подумал, так как женщины в моей семье умеют читать.
— Вы имеете в виду леди Элизабет?
— Да. И мою тетю Маргарет.
— В самом деле? Они, должно быть, очень умны.
В голосе девушки прозвучало благоговение, и Джеймс невольно улыбнулся.
— Да, — признал он. — Но, говоря по правде, кузина Ричарда, леди Гертруда, все равно отличается непроходимой тупостью, хотя и умеет читать.
Алина задумалась над словами Джеймса. Очень немногие женщины, даже знатного происхождения, умели читать. В полной мере относилось это и к мужчинам. Чтение и письмо были присущи главным образом представителям духовенства.
— Значит, вы тоже умеете читать?
— Конечно. Многие считают это пустой тратой времени. Они думают, что мужчина должен только владеть мечом и пикой и ездить верхом. Но в этом мире есть много другого, помимо войны. Разве можно быть уверенным в том, что бейлиф[6] вас не обманывает, если сам в этом ничего не смыслишь? И разве сможете вы узнать, что написано в письме?
— Как вы думаете… а я смогла бы научиться читать?
— Конечно, — беззаботно ответил Джеймс. — Я обязательно научу вас.
Лицо девушки озарила улыбка.
— Правда?
Джеймс кивнул и тоже улыбнулся. Алина очень обрадовалась возможности научиться читать и не сразу обратила внимание, что Джеймс так и не ответил на вопрос, касающийся обещания, данного им в брачном договоре.
На следующий день прибыли тетя Джеймса и Ричарда, леди Маргарет, и ее муж, сэр Филипп. Леди Маргарет была высокой, энергичной женщиной с чертами лица, присущими всем Норвенам. Она казалась полной противоположностью нежной и деликатной Элизабет, но обе женщины прекрасно ладили друг с другом, и Алина быстро привязалась к ним. Леди Маргарет понравилась ей так же сильно, как Элизабет, отчего девушка стала испытывать еще большую неловкость. Алина не могла не сравнивать живой ум и открытые, естественные манеры этих женщин с тупостью леди Клариссы и высокомерием ее кузины Агнес. Клан Норвенов показался девушке гораздо приятнее, и она все чаще задумывалась, насколько правдивы слова герцога о сэре Джеймсе и его семье, и был ли искренен Джеймс, говоря, что герцог Танфорд — злой, коварный человек, погубивший Норвенов.
Беспокоили и мысли, что делать дальше. Побег полностью исключался. Джеймс поймает ее так же быстро, как и в прошлый раз, более того, Алина не хотела подвергать опасности Джемму, которая могла пострадать в результате подобной выходки.
Однако, с каждым днем Алина все больше запутывалась в игре, которую вела. Она уже не могла сказать с полной уверенностью, кто прав, кто виноват во всей этой истории, но одно знала точно — ей совсем не хотелось обманывать людей, которые так добры к ней.
Полная неразбериха в ее чувствах к Джеймсу только все усложняла. Алина пыталась заставить себя ненавидеть этого человека как раньше. Она постоянно напоминала себе, как уверенно он взвалил ее на плечо в зале замка Кэмбрука и отнес в свою комнату, что он непременно изнасиловал бы ее, не пригрози она ножом. Хотя… неужели Джеймс поступил бы с ней так на самом деле? Алина уже не знала ответа на этот вопрос. Джеймс ни к чему не принуждал ее в течение всех недель совместной жизни, хотя и имел полное право. Неужели и на этот раз, в конце концов, позволит ей уйти, когда поймет, что у нее нет ни малейшего желания сближаться с ним?
А может быть, именно так все и будет? Проведя в обществе сэра Джеймса несколько недель, Алина начала сомневаться, что напугала его в тот вечер, выхватив нож. Даже пьяный, он мог без труда справиться с ней. Но ничего подобного не произошло.
Да, сэр Джеймс мог быть самоуверенным и упрямым, холодным, расчетливым и очень непростым. Он руководствовался разумом, а не сердцем. Но мог быть и обаятельным, остроумным, даже озорным, особенно в те моменты, когда они со Стивеном обменивались шутками. И если Джеймс кого-то любил, то делал это искренне и беззаветно. Его преданность брату казалась непоколебимой, а из слов леди Элизабет Алина узнала, что граф никому так не доверяет, как Джеймсу.
Алина совсем запуталась в своих чувствах к мужу и теряла уверенность по мере того, как осень близилась к завершению.
Джеймс начал учить жену читать и был терпим к ее ошибкам, поначалу довольно многочисленным. Когда же он устремлял на нее полный желания взгляд, брал ее руку и подносил к губам или целовал, желая спокойной ночи, все внутри у девушки замирало.
Всю осень Джеймс ухаживал за женой. После ее неудавшейся попытки бежать, он был терпелив и нежен и не требовал исполнения супружеского долга. Джеймс гулял с Алиной в саду, защищенном от холодных ветров высокой крепостной стеной, сидел с ней у окна в зале и разговаривал, сжимая и легонько поглаживая в своей руке ее ладонь. Он смеялся, говорил жене комплименты, рассказывал увлекательные истории, приключившиеся с ним во время крестовых походов. Вечером Джеймс часто провожал Алину до двери ее комнаты, где долго и нежно целовал, пока у нее не начинала кружиться голова. Но потом просто уходил, не делая попыток войти.
А она часто ловила себя на том, что думает о муже, когда его нет рядом, мечтает о том, каково и в самом деле быть его женой. Алина понимала — он привязывает ее к себе, соблазняет с большим мастерством и терпением, но все же не могла ненави деть его за это. По всей видимости, она дорога Джеймсу, думала Алина, раз он так терпелив и прилагает все усилия к тому, чтобы покорить ее сердце.
Даже самой себе девушка боялась признаться, что у нее начинает пробуждаться ответное чувство. Джеймс был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела, и с каждым днем становился
