ситуацию.
Хантер посмотрел на руку Бентона, затем взглянул в лицо. На мгновение в его глазах ярко блеснуло что-то мрачное. Бентон бросал ему вызов. Это понимали все. Никто из Тиррелов никогда ни перед кем не отступал, тем более Хантер.
— По-моему, ты прав, — сказал он холодно сдавленным голосом, словно лезвие ножа полоснуло его горло. Затем он спрыгнул с лошади. — Нельзя отказываться от сделки. И не важно, кто ее предлагает.
Он легко обошел их коляску и остановился рядом с Линетт.
— Какие лошади вас интересуют, мэм?
Линетт не хотела подавать руку Хантеру, выходя из коляски. Она боялась, что, почувствовав его прикосновение, начнет дрожать. Но выбора не было. Единственная возможность сохранить остатки гордости виделась в том, чтобы делать вид, будто ни поступки Бентона, ни поведение Хантера ее не смущают. Она положила ладонь в руку Хантера. И хотя на руке была надета перчатка, Линетт не смогла сдержать охватившего ее трепета. Но ничего никто не заметил.
Линетт вышла из коляски, и Хантер отпустил ее руку, не задержав ни на секунду дольше, чем того требовала обыкновенная вежливость. Пока они шли к загону, лицо его ничего не выражало, а взгляд был отсутствующим. Бентон нахмурился и вылез из коляски. За ним беспомощно последовала Розмари.
— Пап, я не хочу лошадь. Мне она не нужна, — повторяла она, спеша за Бентоном. Он обернулся.
— Не говори чепухи. Тебе она нужна больше, чем кому-либо.
— Нет, ну честно. Ты же знаешь, я не умею ездить верхом, — тихо добавила она, когда они догнали Хантера и Линетт, бросив на них смущенный взгляд.
— Значит, пришло время преодолеть твою глупую боязнь, — резко ответил ей Бентон, а повернув-шись к Хантеру, произнес:
— Боюсь, Розмари испытывает страх перед лошадьми.
Хантер посмотрел на девушку, и в первый раз его губы тронула теплая улыбка:
— Многие боятся, — по-доброму сказал он. — Вам, мисс Конвей, нужна хорошо выезженная лошадь, смирная и надежная.
Он легко перепрыгнул через забор загона, взял висевшую тут же узду и набросил ее на небольшую серую кобылку, которая пряла ушами и косила одним глазом на Хантера. Он погладил ее по лбу, и она ткнула его мордой в грудь. Он засмеялся и похлопал животное по спине.
— Эй, Прима!
Голос его был ласковым, отчего у Линетт защемило сердце. Она понимала, что больше никогда не придется слышать этот голос.
Хантер потянул за поводья и подвел кобылку к забору.
— Подойдите сюда, мисс Конвей, — позвал он Розмари. — Это самая славная и послушная лошадь, которую можно найти. Идите…
Он взял руку Розмари и погладил ею лоб Примы.
— Просто погладьте ее. Она ничего вам не сделает.
Внутри Линетт тихо закипала ревность, пока она наблюдала за Хантером и Розмари. С ней он больше не был так добр.
Было больно видеть, как он прикасается к другой женщине или обращает на кого-то внимание, хотя с его стороны не было ни малейшего любовного интереса. Столько лет прошло, а это все еще продолжало волновать.
Линетт отвела глаза от Хантера и Розмари. Вдруг она увидела, что Бентон, сощурившись, наблюдает за всеми. И можно было с полной уверенностью утверждать, что он заметил на ее лице вспышку ревности. Сейчас она ненавидела мужа.
Хантер подвел к ним другую лошадь, вороного жеребца такой красоты, что у Линетт перехватило дыхание.
— О, Хантер, — прошептала она, моментально забыв обо всем на свете при виде такого животного, и только смогла вымолвить. — Красавец!
Она протянула руку и погладила жеребца между ушей. Хантер смотрел на нее, глупо похлопывая коня по крупу.
— Я привез его с собой из Техаса, — сказал он. — Рубио в нашей округе самый породистый, но вы можете взять его.
Линетт почувствовала, что после такого пояснения Хантера заливается краской. Хотя это ничего не значило. Он просто говорил правду.
— Я… я последнее время мало ездила верхом. Спартан умер год назад, а до того уже был слишком стар, чтобы на нем выезжать.
— Очень жаль. Спартан был хорошим конем.
Он должен был помнить Спартана. На этом коне она всегда ездила верхом во время совместных прогулок. На какое-то время их окутала аура близости, даже интимности, и общего прошлого.
— Он выглядит немного норовистым для дамы, — вмешался Бентон, становясь между ними.
Хантер взглянул на Бентона, и в его глазах промелькнула легкая ирония, показывавшая, насколько мало он ценит мнение Бентона о лошадях.
— Женщина сможет справиться с ним.
Затем, пожав плечами, он ровно добавил:
— Конечно, это дорогой конь. Может быть, цена его даже дороже, чем вы рассчитывали потратить на лошадь для своей жены.
Бентон поморщился.
— Цена не имеет значения.
— В самом деле? Я рад это слышать. В наше время столько хороших людей еле сводят концы с концами: но к вам, как я понимаю, это не относится.
Линетт прикусила язык, чтобы сдержать улыбку. Хантер издевался над Бентоном, зная, что если ее мужу предложить что-нибудь очень дорогое, тот обязательно купит.
Бентон, прищурившись, посмотрел на Хантера. Тот твердо выдержал испытующий взгляд, будто бы не понимая, что чем-то мог задеть покупателя.
— Я беру коня, — коротко заявил Конвей. — Обоих!
Линетт взглянула на вороного жеребца. Это был великолепный конь и, несомненно, один из любимцев Хантера. Отдать такого значило для Хантера то же, что сделать ей подарок. Она всегда любила ездить верхом и уже с замиранием сердца представляла, как будет скакать на этом великолепном жеребце, как в ушах будет свистеть ветер.
До боли захотелось иметь этого коня.
— Нет, — выдавила она и отвернулась в сторону забора. Она не может сделать это. Каждый раз, когда она будет видеть Рубио, ездить на нем, будет вспоминать Хантера, будет постоянно о нем думать, страдать. Конь оживит Хантера, сделает его реальной частью ее жизни, но нельзя этого позволять. Сколько бы удовольствия животное не доставило, терзаний оно принесет гораздо больше и станет постоянным напоминанием о том, что теперь ей не принадлежит, что утрачено навсегда.
— Что? — Хантер удивленно посмотрел на молодую женщину.
Улыбка скривила губы Бентона.
— Ты не хочешь?
— Это прекрасный конь, но… но я боюсь, что слишком норовистый. Я не могу… Я уже не такая хорошая наездница, как когда-то.
Хантер смотрел на нее с непроницаемым видом. Линетт не знала, догадался ли он, почему она не хочет брать Рубио. Может думает, что она просто не желает ничего иметь от него? Неужели решит, что не понравился этот красавец, что пренебрегают его подарком?
Линетт взглянула на него, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, затем повернулась в сторону загона.
— А что, если взять вон ту гнедую кобылу?
— Хорошая лошадь, — безразлично ответил Хантер. — С ней не будет проблем. Хотите проехать немного?