– Никогда не думала, что со мной такое случится. Вместе мы обязательно победим в этой игре «холодно-горячо»!
– И пусть нам сопутствует удача! – Бен прислонился к косяку. – И вот что, дамы, ложитесь-ка поскорее. Зачем портить веселье призракам, страдающим, как известно, крайней застенчивостью. Они не выползут из своих щелей, пока последний из нас не заберётся в постель.
– Единственный, кто здесь ползает, так это тётушка Сибил, – возразила я. – Я застукала её в первую ночь, а потом ещё пару раз. Многие старики страдают бессонницей.
– Элли, нельзя же быть столь наивной, – усмехнулся Бен. – Тётушка Сибил такая же сумасбродка, как и остальные твои чокнутые родственники. Не удивлюсь, если узнаю, что в полнолуние она усиленно напрягает голосовые связки.
Но в ту ночь если кто и страдал бессонницей, так это я. День был так богат событиями, что голод принял просто угрожающие размеры, настойчиво пытаясь завладеть моим сознанием. Лёжа на спине в кромешной тьме, я чувствовала: долго не выдержу. Хуже того! Я позволила себе похотливые мысли, возжелав сандвич с ростбифом, хреном и маринованным лучком, с такой безоглядной страстью, какой отродясь не испытывала к мужчинам.
Я частенько читала в журналах, помещающих «житейские истории», как в особо тяжкие мгновения людей спасает голос, доносящийся из ниоткуда. В самый ответственный момент этот вот голос изрекает что-нибудь вроде: «Дражайшая Мардж, не выходи замуж за мужчину с подкрученными вверх чёрными усами и птичьими когтями вместо пальцев. Фернандо – охотник за приданым, который убил девятнадцать жён и мечтает о круглой цифре».
В моём случае ничего подобного не произошло, но, когда я спустила ноги с кровати и попыталась нащупать тапочки, мне на ум пришли вполне обыденные слова, которые Бен сегодня вечером сказал Доркас. Фраза выглядела столь естественной, что я тогда не придала ей значения. Теперь же она всплыла у меня в памяти: «Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи».
Бен спокойно мог сказать «член нашей компании» или что-то в этом роде, но он сказал «семьи»! Пусть на мгновение, но он связал нас. Я плюхнулась обратно в постель, любуясь этими словами, как чудесным цветком, касаясь каждого слога, каждого лепестка, пока они один за другим не опали и не растворились в ночи. С блаженной улыбкой я устроилась во впадине бугристого матраса и пожелала спокойной ночи сандвичу с ростбифом.
Проснувшись на следующее утро, я мыслила уже более рационально. Сентиментальность выглядит смешной при свете дня, но решимость любыми способами устоять перед искушением никуда не делась. За завтраком я без особых страданий наблюдала, как Доркас и Бен поглощают яичницу с беконом. Половинка грейпфрута не заглушала голод, зато посулила (довольно кисло) сотворить чудо с моей фигурой.
Доркас толстым слоем намазала на тост апельсиновый джем.
– Боюсь, повар из меня никакой. Для меня кулинарные книги – всё равно что китайская грамота, но, если вы не боитесь отравиться, я буду делать всё, что в моих силах.
– Обратись к эксперту, – сказала я, с содроганием поднося ко рту дольку грейпфрута. – Бен у нас профессиональный кулинар.
– Этот номер не пройдёт, – объект столь неприкрытой лести на секунду оторвался от книжки, которую читал в процессе поглощения пищи. – Я же тебе говорил, что уволился. Просто сегодня я помог Доркас с готовкой, поскольку она новичок в этом деле и… – Бен отпил кофе и поперхнулся. – Чёрт! Доркас, что ты намешала в это ведьмино зелье? Табачную пыль и пепел?
– Всего лишь растворимый кофе.
– Тогда сдаюсь! – вздохнул Бен. – Если ты способна сотворить такое из горячей воды и ложечки коричневый кристалликов, мне страшно при мысли, что я буду есть на обед. Вы с Элли можете развлекаться, драя полы, а я беру на себя обязанности шеф-повара.
– Предложение принимается, – я налила себе стакан томатного сока. – Бен, не думай, что я не понимаю, почему моя кандидатура на эту должность даже не рассматривалась. Но я не в обиде. В моём теперешнем состоянии кулинария – крайне опасное занятие, и чем меньше времени я буду проводить на кухне, тем лучше. И ещё по поводу еды: как питается Джонас Фиппс? Насколько я понимаю, плитка и прочие причиндалы для готовки у него в комнате имеются, но когда он ходит за покупками? Я знаю, недалеко от дома останавливается автобус, но…
– О старике не беспокойся, – Бен неохотно отложил книгу. – Люди в его возрасте могут позаботиться о себе. Просто Джонас не склонен к лишним телодвижениям, но, поверь мне, он не старше моего отца! В семьдесят лет человек ещё не похож на ископаемое.
– Но и на желторотого юнца тоже, – возразила я. – Мне кажется, если Джонас будет готовить себе сам, то он вряд ли получит нужное количество витаминов и микроэлементов. Не хотим же мы, чтобы он умер от истощения. Давайте предложим ему столоваться с нами утром и днём; тогда он будет полноценно питаться два раза в день, а что он станет есть вечерами, уже не так важно. В его возрасте вредно наедаться на ночь.
Доркас кивнула.
– Разумная мысль. Моя бабушка всегда говорила, – она замолчала, чтобы глотнуть кофе, – чуть больше воды в суп, и никто не заметит лишнего рта за столом.
После очередной порции кофе я провела организационное совещание. Было решено, что Бен не станет сегодня пытаться поразить нас своими кулинарными талантами. Обойдёмся лёгким ленчем и ужином. Бен хотел провести весь день в трудах над своим литературным шедевром, чтобы наверстать упущенное вчера.
– Жареная фасоль с хлебом меня вполне устроит, – Доркас уже засучивала рукава.
– Отлично, – я поставила чашку на стол. – Доркас, думаю, мы с тобой примемся сегодня за комнату дядюшки Мерлина. Все согласны?
Моего энтузиазма заметно поубавилось, когда мы переступили порог комнаты. Пред нами во всей красе предстали слои пыли и беспорядок, коих не касались минимум с полстолетия. Для поднятия духа я напоминала себе, что под паутиной может таиться ещё одна подсказка или, по крайней мере, объяснение той подсказки, что уже имелась в нашем распоряжении. Человек, который хранил чемоданы с изношенными рубашками, мог оставить на память и что-нибудь поинтереснее, например, газетные вырезки или письма.
