— Это все Лиз. Она хотела купить камеру. Я подумал, почему бы и нет? Откуда они узнают? Как они
— Может, вас опознал
— Это что? Жаргон фрицев?
— Что-то вроде лазутчика. — Джейк направился к двери, затем обернулся.
— Василий?
— Да. Он в тот день был на рынке. Он бы вас опознал?
Шеффер молча отвел взгляд.
Джейк кивнул.
— Проследите, чтобы Бреймер поставил охрану.
— Не беспокойтесь, я смогу позаботиться о себе. — Он вытащил из-под одеяла пистолет и похлопал по нему.
Джейк секунду постоял молча. Достаточно вытянуть руку, как перчатку принимающему игроку.
— Вы всегда держите пистолет в постели? Или только в последнее время? — Он взялся за дверную ручку. — Лучше не подходите к окну.
Шеффер навел пистолет в ту сторону и прицелился.
— На таком расстоянии «кольт-1911» остановит кого угодно.
Джейк оглянулся:
— «Кольт-1911» остановил и Талли.
Шеффер, нахмурившись, обернулся, не опуская пистолет.
— Кто сказал?
— Отчет баллистической экспертизы.
— И что? Это стандартное табельное оружие. Его сейчас тут до миллиона единиц.
— Но не в руках немцев. Или вы считаете, что Талли вместе с пропуском дал ему и пистолет?
— Что вы этим хотите сказать?
— Что убил не Эмиль. И не этим.
Шеффер посмотрел на него, и ухмыльнулся:
— Ах да, помню. Вы считаете, что это сделал я. «Где вы были с Бреймером в ночь на…» — блядь, какого числа?
— 16 июля, — сказал Джейк. — И где вы были?
Шеффер опустил пистолет.
— Идите на хуй. — И сунул его обратно под одеяло. — Вы же не слушаете. Я единственный, кому он нужен был живым. Он должен был привести меня к Брандту, помните? — Он еще секунду внимательно смотрел на Джейка, потом, качая головой, отвел глаза. — У вас интересный способ заводить друзей.
— А мы друзья? Я еще не определился.
Еще один острый взгляд.
— Только найдите его. — Шеффер, застонав, опустился на подушки и с усилием улыбнулся. — Вы, парни, все одинаковы. Умные разговоры. Всегда что-нибудь ввернете. — Он поднял глаза, прежний стальной взгляд. Арийские серые глаза. — И не забывайте, чью форму вы носите. Здесь мы в одной команде. В одной команде.
— В той же, что и Лиз?
— Да ладно. — Он опустил глаза. — Все бывает, не так ли? Время военное.
— С русскими мы не воюем.
Шеффер посмотрел на черный заголовок в газете, затем поднял голову.
— Кто сказал?
В квартире вовсю светило полуденное солнце, но Ханнелора уже красила губы, готовясь к выходу.
— Рановато, нет? — спросил Джейк, наблюдая, как она склонилась над зеркалом.
— У меня званое чаепитие. Оно обычно рано начинается.
— Чаепитие у русских? — удивился он. За столом тупые комиссары, а Болванщик разливает чай.
— Нет. У моего нового друга, англичанина. Настоящее званое чаепитие, сказал он. Знаете, как прежде, с чашечками и все такое.
А на остренькое — продолжение на диване.
Она подкрасила губы.
— Вы разминулись с Линой. Она у фрау Хинкель. Вам тоже следует к ней сходить. Вы не представляете, что она знает.
— Она пошла к гадалке?
— Она не такая, как цыганки. Она в самом деле видит многое.
Джейк выглянул в окно на Виттенбергплац и оглядел улицу. Окна, выходящие на площадь, не зашторены, прекрасное освещение внезапно становится помехой.
— Ханнелора? Ты не заметила, на улице у подъезда никто не ошивается? Какой-нибудь русский?
— Не будьте идиотом, — сказала она, собирая сумочку. — Он уехал. И меня не ищет.
— Да нет, я имею в виду… — Он замолк. А почему Ханнелора должна что-то заметить?
— Идемте, я вам покажу дорогу, — сказала она. — Это за «КДВ».
Он запер за ними дверь и стал спускаться за ней по лестнице.
— У кого-нибудь из твоих друзей есть квартира? — спросил он.
Она обиженно обернулась:
— Вы хотите, чтобы я съехала? Между прочим, это моя квартира. Моя. Только потому, что у меня доброе сердце…
— Нет. Не для тебя. Для Лины. Место только для нее. Так жить и тебе не с руки.
— О, да я не возражаю. Я привыкла. Удобно, правда? И вы не скупитесь на продукты. Что бы мы ели? И куда она переедет? Квартиры нет ни у кого, если только…
— Если только — что?
— Если только у нее нет друга. Знаете, какого-нибудь влиятельного.
— Не в пример мне, — сказал он, улыбаясь.
— Да. Скажем, какой-нибудь генерал. Важная шишка. У которого есть квартиры. И проститутки. — Для нее это был совсем другой мир.
Бригада рабочих расчищала угол Виттенбергплац. Женщины в военных брюках загружали тачки. На солнце было жарко, везде пахло дымом.
— Он из Лондона, — рассказывала Ханнелора, еле ковыляя по разбитому тротуару на высоких каблучках, пока они пересекали улицу. — Как вы думаете, мне там понравится?
— Мне понравилось.
— Ну, сейчас везде одинаково. — Она показала рукой на разбомбленную площадь. — Как здесь.
— Нет, не как здесь.
— Да, по радио рассказывали. Во время войны. Разбомбили все.
— Нет. Только часть кварталов.
— Тогда зачем они врут об этом? — спросила она, самоуверенная радиослушательница Геббельса. — Здесь, — сказала она, когда они дошли до «КДВ». — На следующей улице. Там есть вывеска, от руки. Как я выгляжу?
— Как английская леди.
— Да? — Она взбила волосы, глядя в уцелевший осколок витрины, затем махнула на него рукой. — Ой, да ладно, — засмеялась она и поковыляла на запад.
Вывеска представляла собой небрежно нарисованную руку с тремя линиями на ладони — «Прошлое» шло по верху, «Настоящее» проходило по средине, а «Будущее» ответвлялось от него, пересекая нижнюю часть. Кого теперь интересовала верхняя часть? Фрау Хинкель располагалась на втором этаже, отмеченном
