– У меня… голова болит… – простонал Терри. – Ответь, мать твою…
Я нажал «ОК» и сказал «алло».
– Детектив Ломакс? – В трубке звучал мужской голос, однако я его не узнавал.
– Да, это я. – Пожарная открыла по горящему «форду» пальбу из огнетушителей.
– Кажется, я не вовремя, – произнесли в трубку. – Это Дэнни Иг, из Вудстока. У вас есть минутка?
Часть III
Беги, кролик, беги
Глава 79
Три апостола Дина Ламаара замерли, впитывая тишину. Как только Клаус Лебрехт взорвал бомбу, всякая связь с «фордом» прекратилась – отключился микрофон, погасла видеокамера. Разговор с Айком Роузом был окончен.
– Джентльмены, – хихикнул Лебрехт, – кажется, нас разъединили.
– Как думаешь, он мертв? – спросил Кевин Кеннеди.
– Не знаю, – отвечал Лебрехт. – Я пытался подманить его поближе к «форду». Если бы один из копов не сообразил, что мы задумали, и не поднял тревогу, все получилось бы в лучшем виде. Я сразу нажал кнопку, да, видно, реле тормознуло. Даже если Роуз и жив, наверняка он теперь больше смахивает на дуршлаг. Чего-чего, а шрапнели в воздух взлетело немало.
– Денег тоже, – процедил Кеннеди и добавил: – Будь они прокляты.
Лебрехт взял хрустальный графин марки «Баккара» и налил себе вина.
– Alea iacta est, – провозгласил он, поднимая бокал.
Его друзья в переводе не нуждались. Они неоднократно слышали от Лебрехта эту фразу. Именно с такими словами обратился к своим солдатам Юлий Цезарь, когда перешел Рубикон. Именно с них началась славная кампания, в результате которой был завоеван Рим.
Alea iacta est. Жребий брошен.
– Я думал, мы бросили жребий, когда придушили паршивца Элкинса, – заметил Кеннеди, жестом отказавшись от вина и налив себе еще водки. – С другой стороны, если учесть, что мы минуту назад буквально выбросили на ветер полмиллиарда долларов… Нет, я понимаю, эффект был ого-го, только не говорите моей жене, что я отказался от кругленькой суммы ради показухи, а то она меня кастрирует.
– Твоя стерва жена переживет тебя лет на пятьдесят, причем наследство твое даже она не сможет растратить – еще кобелю какому-нибудь тысяч несколько завещает, – сказал Лебрехт. – А мне, знаете, ничуть не жаль этих грязных миллионов. Единственное, о чем я жалею, – что в моем погребке осталась всего одна бутылка «Грюо Лароз» урожая пятьдесят девятого года.
И Лебрехт налил вина Митчу Барберу.
– Хорошо, давайте займемся третьим актом. Что мы имеем? Мы имеем Софокла в Нью-Йорке, Йетса в Далласе и Сервантеса в Лос-Анджелесе. Они ждут приказа о выступлении.
Барбер пригубил вина и, прежде чем проглотить, подержал во рту. «До чего я докатился», – подумал он. Барбер всю жизнь был сценаристом; вместе с великим Дином Ламааром они сняли не одну сотню фильмов. А теперь он пишет ультиматумы с требованием выкупа.
Диагноз Кеннеди давно не вызывал сомнений – алкоголик, как есть алкоголик. Диагноз Барбера звучал несколько иначе – трудоголик. Даже Ламаар не мог с ним тягаться – Барбер умудрялся уходить со студии позже босса. Отчасти трудоголизм объяснялся желанием преуспеть, но прежде всего Барбер хотел произвести впечатление на босса, а главное, находиться в зоне досягаемости хозяйской руки.
Бог на небе, Дини на земле – так считал Барбер. «Если мне не суждено самому стать Богом, – повторял он своему психоаналитику, – я хочу по крайней мере занимать в нашей команде второе место. Статус Сына Божьего вполне подойдет».
– Митч, ау! – возвысил голос Лебрехт. – Ты что, меня не слушал? Я говорю, они ждут приказа о выступлении.
«Приказа о выступлении? При чем здесь приказ о выступлении? Они ждут приказа убивать». Барбер сделал еще глоток и произнес:
– Может, подождем? Мы их здорово напугали. Не лучше ли теперь затаиться и посмотреть, что они станут делать?
Лебрехт поджал губы.
– Митч, ты что, струсил?
– Ничего я не струсил, – поспешно сказал Барбер. – Я просто думаю, мы не должны забывать, ради чего все это затеяли. Наша цель – вывести «Ламаар» из строя, а не убивать его работников и клиентов. По-вашему, дюжина трупов недостаточно красноречива? Давайте подождем реакции общественности. Может, больше не понадобится убивать.
– Для «Ламаар» эта дюжина – как слону дробина, – произнес Лебрехт. – Остановиться предлагаешь? А зачем тогда было все затевать? Нет уж, у нас война. А на войне случаются человеческие жертвы. Я с этой мыслью давно смирился, еще когда наш план был в проекте. Хочу увидеть, как «Ламаар» отбросит коньки, прежде чем сам их отброшу. И вообще – мы же собираемся уничтожать лишь тех, кто имеет то или иное отношение к компании. Разве это не твои слова, а, Митч? Если никто не будет иметь к «Ламаар» отношения, никто и не пострадает.
Кевин Кеннеди снова налил себе водки.
– Ничего не поделаешь, Митч, – сказал он. – Знаю, знаю, что у тебя на уме, да только отступать и сожалеть уже поздно. Лучше усыпи-ка свою совесть. Сказав «а», надо говорить «бэ».
Они работали вместе со Второй мировой войны. Кеннеди и Лебрехт воплощали все фантазии Барбера. Кевин был одним из лучших продюсеров Голливуда, тем еще сукиным сыном; что касается Лебрехта, равного ему режиссера Барберу встречать не приходилось. Именно за талант Лебрехту прощались и запущенный нарциссизм, и прогрессирующее высокомерие.
И всех их «открыл» Дини, и взял под крыло, и вместе они построили целую империю. Однако теперь их империю превратили в обитель упадка и порока, провонявшую жаждой наживы. Лебрехт и Кеннеди, конечно, правы. Эти Содом и Гоморру необходимо стереть с лица Земли. Отступать некуда – они перешли Рубикон.
Alea iacta est.
Глава 80
Вертолет, на земле поджидавший момента, когда можно будет начать преследовать плохих парней, срочно переквалифицировался на доставку в больницу парней хороших.
Нас встречали чуть ли не с оркестром, и не потому, что мы полицейские, а потому, что Айк Роуз перечислял деньги в фонд именно этого медицинского центра. Терри в вертолете оклемался и, едва остановились роторы (специально выжидал наступления тишины), заговорил:
– Никогда бы не подумал… что они… взорвут деньги… Ты молодец, напарник. Ты мне… жизнь спас.
– Рад стараться. Можешь задействовать этот эпизод в своей комедии положений.
– Обязательно… если вообще смогу принять… вертикальное положение.
Тут набежали люди в зеленой униформе, вытащили Терри из вертолета, погрузили на каталку и
