– Нет, – признал я, – но у большинства привидений есть, так что сыграем наудачу.
Я повернулся к Клидеро.
– Слушай, как насчет еще одного ранения? На этот раз легкого и во имя науки?
Рик замялся и испытывающе на меня посмотрел, будто силясь разгадать мой замысел. Когда я достал из кармана набор для анализа крови (такой обычно используют диабетики), во взгляде Клидеро появилось еще больше сомнения, а Тайлер вообще позеленел.
– Не бойтесь, – успокоил я обоих, – нужен не анализ, а отраженная, или, если хотите, симпатическая магия. Темноволосая женщина пустила Рику кровь, что само по себе очень необычно: призраки, даже самые буйные, зачастую ограничиваются небольшим бардаком – пару окон разобьют, мебель поцарапают. Насилие, как таковое, случается крайне редко. Нападение на Рика наверняка самое яркое переживание из тех, что испытал призрак женщины, вернувшись в наш мир.
Все, аудитория у моих ног! Вскрыв набор, я достал пузырек с дезинфицирующим средством и снял крышечку, а затем подцепил краешек фольги и разорвал блистерную упаковку. Внутри лезвие – тоненькая полоска нержавейки с коротким, но острым шипом с одного конца. Этот шип я и продезинфицировал.
– Никто не знает, состоят ли призраки из эмоций, или эмоции их только притягивают. Зато всем известно, что часто они появляются в местах, где в бытность людьми испытывали сильные переживания. Страх, боль, любовь – что угодно. Столкнувшись с сильными переживаниями уже после смерти, непосредственно участвуя в каких-то событиях или просто наблюдая, призраки также чувствуют притяжение. Когда женщина ранила Рика ножницами, эмоции наверняка были очень сильными и очень яркими. Приятными или неприятными, не важно. Почти уверен: ощущения Рика тесно переплелись с ощущениями призрака и по накалу достигли предельной степени – получилось нечто среднее между оргазмом и агонией пострадавшего от взрыва самодельной гранаты.
Элис поморщилась: сексуальная лексика ей не по нраву, зато смысл уловили все.
– Это мы и используем, – подвел итог я. – Если Рика снова ранят, ваша гостья может отреагировать. Она почувствует эхо первого события, вызванное эмоциями второго. Если повезет, она не выдержит и явится сюда, позволив мне закончить работу уже сегодня. В любом случае она хотя бы посмотрит в нашу сторону: смешавшиеся переживания буквально потянут в мастерскую, а я этого не пропущу и постараюсь запеленговать ее укрытие.
Все взгляды обратились к Рику. Тот, старательно изображая безразличие, пожал плечами. – Ладно, маленькой иголочки я не боюсь!
В пропитанной напряженным ожиданием тишине никто не решался вымолвить и слова. Клидеро протянул руку, и я без всякой преамбулы проткнул ему указательный палец.
– Выдави капельку крови, – попросил я. – Лучше всего – на стол.
– Не могу допустить, чтобы уборщицы вытирали кровь, – возразила Элис, но было уже поздно. Крепко сжав указательный палец, Клидеро сдавливал подушечку, пока из ранки не вытекла капелька крови. Достигнув критической массы, она с негромким отчетливым
Я хотел дать Рику ватный тампон, и тот уже протянул левую руку, когда невидимая сила вырвала и тампон, и лезвие. Клидеро взвизгнул от ужаса: его руку будто отдернули от меня. Все головы, включая мою, резко повернулись, чтобы увидеть… пустоту.
А потом в мастерской воцарился хаос.
Казалось, поднялся ветер, даже ураган, который, не трогая людей, срывал ярость на неодушевленных предметах. Обе двери в мастерскую захлопнулись с оглушительным грохотом, книги и папки сначала покосились, потом накренились и, наконец, попадали на пол. Со всех столов и полок летела бумага, окутывая нас пургой формата А4. Пол задрожал от толчков такой силы, что я язык прикусил. Шерил ругалась, Элис визжала, а Рик, хрипло вскрикнув, попятился от бумажного смерча, с неведомой целью рассекающего воздух. Джон Тайлер и рыжий парень, имя которого я уже забыл, бросились на пол и скрестили руки за головой в лучших традициях курсов гражданской обороны, будто в любую минуту ожидали ядерного нападения.
Сам я просто стоял и смотрел, как карты, плакаты и пособия по тушению пожаров слетают со стен и вливаются в общий кавардак. Такая позиция чисто инстинктивна: ни заносчивости, ни вызова неизвестной силе, ни особой храбрости в ней не было. Хаос представлялся мне неуправляемым потоком информации, и я старался не пропустить ничего важного.
Поэтому, когда в мою сторону, борясь со смерчем, полетел небольшой клочок плотной бумаги или картона, я сразу заметил. В отличие от дьявольски оживленных документов, он был куда меньше формата А4 и, что еще важнее, двигался в совершенно ином ритме: чуть вправо, чуть влево, но держался у моего лица. Р-раз – я схватил его и сунул в карман брюк. Рассмотреть не мог, потому что пластиковые файлы, конверты, каталоги и ведомости бешеными птицами бились, льнули, липли, мешали. Я просто зажал его в руке, а другой прикрывал лицо до тех пор, пока – всего несколькими секундами позднее – буря не прекратилась. Не ослабла или притихла, а именно прекратилась, и все, что непонятно как поднялось в воздух, одновременно упало на пол. Все, за исключением клочка картона, уютно лежавшего в моем кармане.
Потрясенные до глубины души, сотрудники архива растерянно смотрели по сторонам. Причем стояли лишь Элис и Рик; Шерил пряталась под столом, а Джон Тайлер и рыжий парень плашмя лежали на полу. Поднимаясь, они молча разглядывали царящий в мастерской погром.
– Ну, результат однозначно положительный, – бодро проговорил я.
– А-а-а ущерб? – заикаясь, спросил Тайлер. – Только посмотрите! Кастор, что ты наделал?! Какого черта все это затеял?!
Элис молча буравила меня глазами, и я заметил, что у нее дрожат руки.
– Джон, по-моему, почти ничего не сломалось, – нерешительно проговорила Шерил. – Хотя бардак, конечно, жуткий, в основном это просто бумага.
– «Просто бумага»? Мои ведомости – просто бумага? – взвыл Тайлер. – Я теперь никогда их не разберу!
– Давайте лучше думать о плюсах, – предложил я. – Эксперимент удался, я получил много информации о призраке. Теперь я могу более или менее точно сказать, где он находится.
Все горящие от нетерпения глаза обратились ко мне.
– На первом этаже, – кивнул я, – как мы и предполагали.
8
В зависимости от избранной позиции мой уход можно назвать либо трусливым бегством, либо стратегически обоснованным отступлением. Очень помогло то, что Элис была не в состоянии не то чтобы выговорить, а элементарно подобрать резкие, безжалостные, как кинжал, слова, которыми она собиралась меня пронзить. Я поклялся, что вынес из короткой встречи куда больше, чем простое подтверждение уже известных фактов, и пообещал на следующий день добиться ощутимого успеха.
В коридоре уже погасили свет, но на лестнице горели люминесцентные лампы. В их холодном свете я достал из кармана подарок, который швырнуло мне в лицо привидение. Так, это действительно не плотная бумага, а картон в форме белого прямоугольника с перфорацией по длинному краю. Когда-то отверстие находилось сантиметрах в полутора от кромки, а сейчас соединялось с неровной линией обрыва.
Все понятно: карточка из картотеки, а на ней четыре буквы и семь цифр.
ВСКН 7405818.
ВСКН? Что это за сокращение? Высокоскоростной… черт знает что? Цифры больше всего похожи на телефонный номер центральной части Лондона, особенно с учетом того, что клочок вырвали из чьей-то настольной картотеки. Если отстраниться от очевидного вопроса – что же делать со щедрым подарком? – можно сказать, что наконец-то сдвинулась с мертвой точки работа (чуть не подумал: «дело моего клиента»!), прежде ничего, кроме осложнений и трудностей, не приносившая.
Я живо достал сотовый: да здравствует настоящее! Увы, аккумулятор в моем телефоне неисправен и быстро разряжается. Сунув карточку и сотовый обратно в карман, я двинулся вниз по лестнице.
