совсем не сложно: Кейт была тоненькой и изящной. Иногда Вэлу казалось, что она почти не подросла с тех пор, как восемь лет назад появилась в их замке — маленькая худышка с узловатыми, вечно ободранными коленками и дерзким, вызывающим взглядом карих глаз, казавшихся непомерно большими на худеньком остром личике.
Кейт устроилась боком в седле и повернулась к Вэлу.
— Ну, теперь можешь ругать меня, — сказала она, стараясь придать своему живому лицу столь несвойственное ему покорное выражение.
Казалось, Кейт была готова внимать каждому его слову с кротостью и послушанием. Однако это было настолько не в ее характере, что она просто не смогла долго выдержать эту игру. Слишком яркий огонь сверкал в ее мятежных серых глазах, слишком много задора таилось за выразительным изгибом губ, слишком много упрямства читалось в линиях ее хорошенького подбородка.
Сердиться на нее было просто невозможно. Вэл тут же перестал ворчать и воскликнул со смехом:
— Ах, Кейт, Кейт! Что же мне с тобой делать? Ты будишь во мне дьявола, девочка!
— В тебе нет и частички дьявола, Вэл Сентледж!
С этими словами она вдруг обняла его за шею и обрушила на его лицо настоящий водопад поцелуев. Она целовала его в брови, в щеки, в подбородок, в уголки губ…
— Прекрати сейчас же! — зарычал Вэл, пытаясь остановить ее и в то же время удержать поводья Вулкана. — Когда ты наконец научишься вести себя прилично?
— А когда ты перестанешь постоянно тревожиться из-за меня? — воскликнула девушка, в завершение чмокнув его в кончик носа. — Я вполне могу сама позаботиться о себе — и о тебе, кстати, тоже. Если какой-нибудь злодей осмелится угрожать кому-нибудь из нас, я превращу его… в жабу!
— Кейт, я не желаю слышать подобные разговоры! Кстати, ты обещала мне никогда больше не заниматься этой… э-э…
— Черной магией? — Кейт чуть приподняла брови с видом невинного удивления. — А я и не занималась. Ведь ты забрал у меня ту замечательную магическую книгу, которую я нашла.
— А как еще я должен был поступить после того, что произошло? Ты же и в самом деле заставила Бена Джерни поверить, что можешь наложить на его свиней заклятие.
— Любовное заклятие! Ты только представь себе, что за очаровательная пара у них бы получилась!
Кейт захихикала, но тут же умолкла, увидев, что Вэл хмурится. Тогда она, чуть приподняв одну руку, торжественно произнесла:
— Клянусь тебе, Вэл, что с этого момента я больше не буду практиковаться в колдовстве на несчастных жителях Торрекомба!
— Хорошо, — кивнул Вэл, немного успокоенный.
Разумеется, он не боялся того, что Кейт действительно сможет обучиться черной магии. Книга, которую он у нее отобрал, представляла собой мешанину из всякой суеверной чепухи. Составление заклинаний никогда не входило в число тех возможностей, которыми обладали Сентледжи — если не брать в расчет старые легенды о колдуне Просперо. Большинство текстов в этой книге были совершенно безобидны с точки зрения оккультизма, но при склонности Кейт к опасным проказам было лучше, чтобы она оставила это занятие.
Между тем Кейт очень уютно устроилась у него в седле и выглядела в этот момент мило и кротко — ну просто невинный ангелочек! Крепко прижавшись к Вэлу, она положила голову ему на плечо и удовлетворенно вздохнула. Зато Вэл чувствовал себя довольно скованно: он хорошо понимал, что не должен позволять ей подобные вольности. Кейт больше уже не была милым проказливым ребенком, которого он таскал на руках. А взрослой девушке негоже так прижиматься к мужчине, который годится разве только на роль ее опекуна. Он не должен позволять ей каждый раз поджидать его на дороге, а затем радостно мчаться к нему навстречу…
Конечно, Вэл мог бы взять с нее обещание никогда больше этого не делать. Несмотря на все ее безрассудство, у этой девочки было очень сильно развито чувство долга и понятие о чести. Она всегда держала слово и никогда не нарушала клятв.
Но даже понимая, что это нужно для ее блага, Вэл не мог заставить себя взять с нее такое обещание. Он был просто не в состоянии отказаться от той радости, которую дарили ему эти встречи. Ему так нужна была ее дружба, ее наивная вера в него, ее по-детски неловкие объятия, в которых только ему одному дерзкая, неугомонная Кейт доверчиво приоткрывала нежные стороны своей души.
Вэл запечатлел братский поцелуй на ее темной макушке. И, вдыхая свежий, пропитанный ароматами лесных трав запах ее волос, вдруг почувствовал, как исчезает без следа его смертельная усталость.
Бережно обняв Кейт, он тронул Вулкана коленями, и старый конь зашагал вперед так осторожно, словно понимал, какой драгоценный груз несет на своей спине.
— Ну ладно, — пробормотала Кейт, прижимая голову к плечу своего старшего друга, — я, наверное, и в самом деле должна была дожидаться твоего возвращения дома, сидя у камина. Но ты ведь знаешь, какая я нетерпеливая, а тебя не было слишком долго. Где ты был все это время, Вэл?
— Навещал пациента. Где же мне еще быть?
— Наверное, старуху Макджинти?
— Нет, Кэрри Тревитан. Я принимал у нее ребенка, еще одну девочку.
— Но ведь Тревитаны обычно приглашают повитуху. Зачем ты понадобился Кэрри? Ты ведь не…
Кейт внезапно замолчала и, чуть отодвинувшись от Вэла, внимательно вгляделась в его усталое лицо.
— Вэл! — Она нахмурилась и покачала головой. — Ты опять использовал свой дар! Ведь так?
Он пожал плечами, даже не пытаясь отрицать очевидное. Кейт знала его слишком хорошо. Да и его измученный вид говорил сам за себя.
— Черт тебя возьми, Вэл! Ты ведь знаешь, что…
— Не сквернословь, Кейт.
— … ты знаешь, что не должен больше брать на себя боль других — ты и сам слишком много страдал. В конце концов ты замучаешь себя до смерти. Да это просто опасно!
— Опасно? — насмешливо хмыкнул Вэл. — Способность моего отца одним взмахом ресниц швырнуть человека через всю комнату — вот это опасно! Мой дар по сравнению с этим абсолютно безобиден.
— Ну да! Настолько безобиден, что ты едва не остался без ноги!
Вэл вздрогнул. Тот единственный раз, когда он полностью утратил контроль над своим даром, мог стоить ему не только ноги. Он мог потерять брата. После того черного дня на поле сражения в Испании он и Ланс на долгое время отдалились друг от друга, и лишь недавно эта трещина в их отношениях начала затягиваться. Вэл старался не вспоминать о том мрачном периоде их жизни, и Кейт хорошо это знала. Но она никогда не могла сдержать свой язык, когда была рассержена или сильно расстроена, а сейчас, совершенно очевидно, имело место и то, и другое. Вэл много раз повторял ей, что ему ничто не угрожает и ей нечего о нем так уж сильно беспокоиться, но, призвав на помощь терпение, решил попробовать еще раз.
— Кейт, уверяю тебя, я теперь очень осторожно пользуюсь своим даром. Сегодня у меня просто не было другого выхода.
— Ты всегда так говоришь! Он улыбнулся, глядя ей в глаза.
— На сей раз это правда. Я более чем уверен, что миссис Тревитан могла умереть, если бы я не помог ей. У нее попросту не осталось сил, чтобы бороться со смертью. Она никогда не была особенно крепкой, а сейчас и вовсе истощена постоянным вынашиванием детей и родами.
— А все потому, что ее муж — мерзкий развратник! Рива Тревитана давно надо было бы кастрировать!
— Кейт!
— Извини, забыла. Невинные молодые леди не должны ничего знать о таких вещах… Только ты ведь знаешь, Вэл, я никогда не была настолько невинной, — добавила девушка, грустно вздохнув.
На самом деле Вэлу было известно очень мало о детстве Кейт до того, как ее удочерила Эльфрида Фитцледж. Было ясно одно: она слишком рано и слишком хорошо узнала темные стороны жизни. Но что бы ни помнила сама Кейт об этих мрачных днях своего детства, она совершенно недвусмысленно дала всем
