– Что за ним числится?
– Давний, давний роман. Виктор больше стремился к известности, чем к вниманию.
– В его глазах еще виден тот роман.
– Знаю, но он раздувает это. Ты не ревнуешь?
– Нет, горжусь. Горжусь, что ты меня любишь. Он понимает, что потерял. По его лицу видно.
– Интересно. Он всегда так хладнокровен. Мы пытались, но он из тех, кто думает, что не заслуживает любви.
– Не очень-то приятно думать, что ты была с кем-то еще.
– Вот наш багаж. Мне тоже неприятно думать, что ты был женат.
– Ревнуешь?
– Размышляю.
Фрау Нут жила внизу. Ее квартира напоминала хижину Хайди в Альпах. Кругом стояла
– Марис и Уокер, вы вернулись! Поздоровайся, Орландо.
– Как поживаете, фрау Нут? Мы привезли вам подарок из Калифорнии.
– Еще пены для ванны! Вы всегда привозите мне самую лучшую. Заходите. Мы тут смотрели телевизор.
Хотя кот был слепой, фрау Нут была убеждена, что он любит сидеть у нее на коленях и смотреть телевизор. Я знал, что он любит сидеть у нее на коленях и смотреть телевизор, потому что это означало время лакомиться, обычно солеными крендельками. Видеть их Орландо было не обязательно.
– Как он тут?
– Грустил, Уокер. Я кормила его всеми самыми его любимыми деликатесами и гладила, когда он просил. Но, наверное, он за что-то на меня рассердился. Или скучал по вас больше обычного. – Ее лицо исказилось, она чуть не плакала.
– О, вы его знаете. Коты делают что хотят. Половину времени он и на меня не обращает внимания.
Фрау Нут улыбнулась, не поднимая глаз.
– Вы очень добры, но на этот раз я что-то сделала не так. Посмотрите, как он рад вас видеть. – Он вился на полу у моих ног.
– Привет, Орландо. Как поживаешь?
– Мой брат дал мне особый рецепт яблочного пирога, фрау Нут. Давайте на неделе вместе его испечем.
– Да, Марис. С удовольствием. Можно пораньше? На следующей неделе у почтальона день рождения, и я испеку для него, если не возражаете.
– Хорошо, конечно.
Марис взглянула на меня и беззвучно, одними губами прошептала: «Скажи ей». – «Про нас?» – так же беззвучно спросил я, указывая на нее и на себя. «Да».
– Мы с Марис решили пожениться, фрау Нут. Вы узнали об этом первой.
Она всплеснула руками и закачалась на кресле.
– Как я рада это слышать! Я знала, что это случится. Я узнала первой? Какая честь! И когда?
Мы с Марис переглянулись и улыбнулись.
– Не знаю. Об этом мы еще не договорились.
– Уокер, а давайте в ваш день рождения. Он ведь уже скоро.
– Точно, Уокер! Вот тогда и устроим свадьбу. И по этому случаю испечем большой яблочный пирог.
– Я испеку его, Марис, но не яблочный! Я знаю специальный свадебный пирог. Это будет мой вам подарок. Eine Noot Torte a la Easterling.
Отперши дверь в свою квартиру, я спросил Марис, как она представляет себе торт Нут.
– Не знаю, но нам придется весь его съесть, даже если он будет начинен ящерицами, иначе мы разобьем ей сердце.
– О боже, дома! Один этот запах… Дома! Орландо щегольской походкой, как модель на дефиле, прошел в дверь первым. Мы вывалили вещи на пол.
– Уокер, я хочу ненадолго съездить к себе, кое-что забрать. Ты ведь не возражаешь, а?
– Нет, а я пока приму душ и посмотрю, не пришло ли какой-нибудь важной почты. Ты хочешь взять какие-то свои вещи?
– Нет, там ничего важного. Моя машина за углом. Я вернусь через пару часов.
Она подошла ко мне, и мы обнялись.
– От тебя пахнет поездкой.
– Почему я и хочу принять душ. Возвращайся скорее, и мы пойдем куда-нибудь поужинаем.
– Я хочу шницель. Нет, а здорово будет выйти за тебя в твой день рождения. Откуда она знает, когда он? Угадала твой знак?
– Нет, шантажировала меня последний год, чтобы найти повод испечь торт ко дню рождения.
– И чем же она тебя шантажировала?
– Угрожала печь по торту в день до конца года, пока я не расколюсь.
– Это опасно. Пожалуй, мне надо забежать в ванную перед уходом.
Она спустилась на первый этаж, пока я в спальне распаковывал вещи. Я расстегнул молнию на одной сумке и стоял, вперившись усталым взглядом в ее содержимое, когда Марис вернулась.
– Орландо любит сопровождать тебя в туалет?
– Обычно нет.
– Не будь он слепым, я бы сказала, что он извращенец. Он зашел вслед за мной и лежал рядом, пока я писала. Теперь я действительно ухожу. Увидимся через пару часов.
Мы поцеловались, и она ушла. Повесив костюм б шкаф, я осознал, что не имею желания разбирать вещи, и стал раздеваться, а потом, голый, пошлепал в ванную.
На полу у ванны лежала Конни, свинья Венаска.
– Без паники, – проговорила она его голосом.
– Господи Иисусе! – Я сел на унитаз. – Это вы, Венаск?
– Да. Пару часов назад я умер. Пока вы кружили по Вене. – Свинья передвинулась на полу, устраиваясь поудобнее.
– Почему вы здесь? И как это возможно?
Вошел Орландо и, подойдя к Конни, уселся рядом. Свинья безразлично обнюхала кота.
– Вы были здесь, когда вошла Марис?
– Да, но она не могла меня почувствовать. Я здесь для вас, Уокер. Мне нужно кое-что вам сказать.
– И как смерть… оправдала ваши ожидания?
– Могу сказать одно. Если бы все были невинны, не было бы такого страха. Невинные не ведают зла и потому не боятся его. Боятся лишь виновные и влюбленные. Одни – по своей природе, другие – из-за того, чего могут лишиться. И больше тут не о чем говорить. У вас есть еще какие-нибудь вопросы, Уокер? Я отвечу, если смогу.
– Почему вы стали Конни?
– Потому что она была жива и вы ее знали. И потому что она смешная. Вы бы предпочли Кумпола? Конни пришлось умереть, чтобы я пришел к вам, но животные все равно быстро попадают на небеса, а мне нужно было сюда… Не пожалейте времени, чтобы выяснить, кто вы такой, Уокер. Это для вас теперь самое важное. Я не могу выразить, как это важно. Теперь я понимаю, почему вы пришли ко мне и почему с вами происходили все эти странные вещи. Поверьте мне, это все еще более невероятно, чем мое появление здесь в таком виде. Если бы мы могли работать вместе, тайна открылась бы вам сама. Это было бы моим величайшим достижением… но, увы.
