цели требовала от противника создания круговых средств ПРО.
В разработке и постановке глобальных ракет на боевое дежурство есть и юридический аспект – дело в том, что после первых испытательных американских и советских ядерных взрывов в околоземном пространстве в 1963 г. был принят международный договор о неразмещении ядерного оружия в космосе. Но если в полете боевая часть не замыкает свой первый виток вокруг Земли, то юридически она не выходит на орбиту и тем самым договор не нарушается. Незамкнутая орбита БЧ удовлетворяет ситуации, когда «и овцы целы» (видимость «мирного освоения космоса»), «и волки сыты» (остается возможность проведения ЛКИ глобальных ракет в мирное время, соблюдая международные соглашения). Разумеется, в военных условиях количество витков на орбите ИСЗ ядерной БЧ глобальной ракеты определялось бы уже не юридическими ограничениями, а военной целесообразностью.
После развала СССР в отечественной печати стал искажаться смысл и целесообразность создания глобальных ракет. Серьезный анализ (а откуда ему было взяться в условиях тотальной секретности?) подменяется поверхностными выводами. Например, в последнее время часто высказывается мысль, что занимаясь разработкой глобальных ракет, СССР, не считаясь ни с какими затратами, «свихнувшись на ракетной гонке», создавал безумно дорогую, но совершенно неэффективную систему. Вот что пишет А.Железняков в своей книге «Взлетая, падала ракета…»:
«…Был еще один отрицательный фактор, который, в конце концов, остановил работы над ударными космическими системами в США. Это их высокая стоимость. Когда американские политики подсчитали, что система обойдется в десятки раз дороже аналогичной по возможностям системы баллистических ракет, за океаном об этой идее просто-напросто забыли. Иначе обстояло дело в СССР. В конце 1950-х – начале 1960-х годов ракетное оружие было в фаворе у советского руководства, поэтому зеленый свет получала практически любая ракетно-космическая программа, какой бы дорогой, а часто абсурдной она ни была. Так было и в этом случае».
Ответим сразу – нет, не любая дорогая ракетно-космическая программа, даже необходимая для обороноспособности страны, принималась к исполнению. Достаточно вспомнить ответ Н.С.Хрущева на предложение В.Челомея разместить РН УР-500 («Протон») с моноблочной термоядерной БЧ в шахте с автоматической револьверной или линейной перезарядкой шестью (!) ракетами: «Или ваша шахта, или коммунизм!»
Другими словами, не на любую программу легко выделялись деньги. Возвращаясь к глобальным ракетам, отметим, что дело, конечно, было не в стоимости программы – при сравнительной оценке сложных технических (в т.ч. военных) систем определяющим является критерий «стоимость-эффективность». Ну и, конечно, методика определения этого критерия. Другими словами, всегда является предпочтительней та система оружия, которая при одинаковых затратах (стоимости) нанесет противнику больший ущерб либо при одинаковом наносимом ущербе будет стоить дешевле. И вот здесь материалы аванпроекта «Спирали» неопровержимо показывают эффективность глобальных ракет и ударного варианта орбитального самолета (естественно, в том виде, в той обстановке и в то время) по сравнению с обычными межконтинентальными баллистическими ракетами.
Логика рассуждений разработчиков «Спирали» была следующей. Основным средством нанесения удара по стратегическим объектам противника являются межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), способные донести боевой заряд до любой точки земной поверхности; массированное применение каких-либо других средств для решения стратегических задач нецелесообразно. Как правило, гарантированное уничтожение цели характеризуется определенной (заданной) вероятностью ее поражения ракетой (величиной ущерба).
Но с развитием системы ПРО противника будет увеличиваться эффективность перехвата одиночной ракеты, поэтому для нанесения цели ущерба «не ниже заданного» (неизменности числа ракет, успешно преодолевших ПРО) будет расти общее число запускаемых ракет (потребного наряда МБР).
Очевидно, что применение баллистических ракет по одиночным малоразмерным подвижным и высокопрочным целям с ростом эффективности ПРО становится нецелесообразным. Наиболее результативный способ снижения эффективности объектовой ПРО противника является уменьшение промежутка времени с момента обнаружения подлетающей БЧ до поражения цели. Проще всего это сделать за счет применения орбитальных аппаратов, летящих на высотах 100-150 км, в этом случае системе ПРО может просто не хватить времени на перехват атакующей БЧ из-за малой дальности обнаружения.
В самом деле, максимальное возможное время слежения наземной радиолокационной станцией при движении цели на постоянной высоте от линии горизонта до зенита не превышает 2,5-3 мин при высоте полета цели 100-150 км, как и для обычных самолетов, летящих на высоте 40-50 м. Анализ показывает, что вероятность перехвата одиночной баллистической ракеты реальной системой ПРО противника, вооруженной ракетами «Найк- Зевс» 1960-х годов, составляет величину, близкую к 0,5-0,87.
В этих же условиях, вследствие уменьшения располагаемого времени, вероятность перехвата глобальной ракеты, имеющей такую же высоту полета, как и орбитальный самолет, не превышает величину 0,05-0,3. Нетрудно видеть, что для гарантированного уничтожения цели (вероятность выполнения задания 0,9), защищенной ПРО на основе зенитных ракет «Найк- Зевс», необходимо было около 12 МБР или 4 глобальные ракеты. Другими словами, при близкой стоимости МБР и глобальной ракеты стоимость уничтожения цели с помощью последней будет в 3 раза дешевле! Даже если глобальная ракета будет в два раза дороже МБР, то мы все равно будем иметь 30 %-ую экономию средств!
Но, в отличие от глобальных ракет, пилотируемый орбитальный самолет, располагая бортовыми средствами информации о действиях противника, может выполнить противоперехватный маневр, выпустить ложные цели и включить активные радиолокационные помехи в оптимальные моменты времени. Указанная особенность орбитального самолета может привести к дальнейшему снижению эффективности ПРО противника даже по сравнению с перехватом глобальных ракет.
Отсюда разработчики «Спирали» делали вывод: ударный орбитальный самолет может оказаться очень эффективным средством поражения целей на поверхности Земли. Более того, его эффективность по сравнению с баллистическими ракетами будет возрастать по мере развития системы ПРО.
С позиций сегодняшнего дня можно заключить, что дальнейший ход развития противостояния глобальных (орбитальных) ракет СССР и систем ПРО США подтвердил правоту конструкторов «Спирали». В 1972 году между СССР и США был подписан договор по ограничению систем ПРО. Согласно условиям договора, сторонам запрещалось создание (испытания) и развертывание систем ПРО территории страны и разрешалось развертывание только по одному комплексу ПРО для защиты одного любого объекта (на выбор) каждой из сторон.
СССР в первой половине 1970-х годов защитил противоракетной обороной Москву, а США развернули объектовую систему ПРО вокруг базы МБР «Гранд Форкс».
25 августа 1969 года на Байконуре заступил на боевое дежурство (официальное принятие на вооружение 19 ноября 1969 г.) единственный ракетный полк с комплексом орбитальной ракеты «Р-36-Орб» (зарубежное обозначение SS-9 Mod 3/Scarp). 18 ракет (8К69) шахтного базирования, оснащенных боеголовками системы «частично-орбитального бомбометания», простояли на боевом дежурстве до 1983 года, когда они были уничтожены в соответствии с положениями советско- американского договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2).
После распада СССР и коренного изменения геополитической обстановки в мире США в 2001 году в одностороннем порядке вышли из договора по ПРО и в августе 2004 года начали развертывание на Аляске новых комплексов ПРО территории страны от атаки одиночных МБР. У России остались доставшиеся в наследство от СССР московский комплекс объектовой ПРО и сильно поредевшая (пять из восьми дальних радиолокационных станций на «ракетоопасных» направлениях осталась на территории стран СНГ и Балтии) система оповещения о ракетном нападении и обветшавшая космическая спутниковая группировка разведывательных спутников.
Что дальше? В США полным ходом ведутся работы по созданию космических ударных систем (выполняющих в том числе и функции космического эшелона ПРО), а Россия может себе позволить (в ответ на американский выход из договора по ПРО) выйти из договора СНВ-2, продлевая ресурс стоящих на
