Есть версия, что адмиралу Нимицу на Гавайях претила идея убить вражеского адмирала с помощью сведений, полученных путем расшифровки кода, и вначале он уступил Вашингтону ответственность за принятие решения. Нимиц резко отличался от Хэлси по темпераменту; если Уильям Хэлси – американский Ониси Такидзиро, то Честер Нимиц – Йонаи. Разница в характерах, возможно, породила подобную легенду; но на деле даже умеренные, интеллектуально мыслящие военные вряд ли позволят себе быть джентльменами в разгар смертельной битвы. Чего Нимиц действительно опасался, так это что операция раскроет японцам истину – американцы раскололи их коды. Поэтому вначале он колебался между «за» и «против», но, когда его убедили, что есть средство ослабить японские подозрения и, даже если Япония заменит коды, Америка все равно справится с ними, дал «добро».
К тому же он не знал Ямамото так хорошо, чтобы ощущать реальное нежелание его убивать. Только после окончания войны Нимиц узнал, что Ямамото рисковал жизнью, выступая против Трехстороннего пакта, и был стойким противником войны с Америкой и Британией, – и тут Нимиц признал истинную цену этого человека.
Получив его приказы, контр-адмирал Митчер быстро набросал план операции и приступил к подготовке. Однако оставался вопрос, какая конкретно кодированная радиограмма с расписанием инспекционной поездки Ямамото расшифрована и как. Как и в случаях с Пёрл-Харбором и Мидуэем, этот вопрос долгое время оставался окутанным тайной. Даже книга Поттера и Нимица «Великая морская война» говорит всего лишь, что информация получена благодаря расшифровке японских кодов и самолет Ямамото сбит в точном соответствии с планом. В начале дня, следующего за тем, когда Ямамото был сбит, самолеты «Р-38» на Гендерсон-Филд – как и утром 18 апреля – совершили много групповых вылетов вблизи от Бугенвиля, хотя и не сделали ничего особенного, но пытались создать впечатление, что перехват восемнадцатого числа – чистой воды случайность и абсолютно не связан с кодами или тому подобным. Командование флота Юго- Восточного района в Рабауле со своей стороны посылало ложные кодированные радиограммы: командующий Кусака Дзинъинчи собирается отправиться на фронт; американцы, однако, полностью игнорировали эти сообщения.
Бывшие моряки, занимавшиеся этим вопросом после войны, сделали следующее заключение. Существовало фактически шесть разных радиограмм, содержащих подробности посещения Ямамото Буина и Шортленда. В одной из них, от армейского наблюдательного пункта в Баллале, где самолету Ямамото предстояло приземлиться, эта информация переправлялась назад командованию 17-й армии на Бугенвиль.
Руководителям флота, конечно, по душе, если разгадан любой армейский код, но не их собственный. После войны, когда кто-то надавил на одного американского морского офицера, работавшего в разведке, с просьбой рассказать наконец, какой код раскрыт, армейский или флотский, этот офицер, не говоря ни слова, написал на своем столе единственную букву – «Ф». Так что радиограмма с армейского наблюдательного поста свободна от подозрений.
Следующее сообщение отправлено в 6.05 утра в день полета командиром базы из восточного аэродрома Рабаула; оно информировало командира базы в Баллале о вылете двух наземных бомбардировщиков вместе с шестью истребителями «зеро».
В тот же день, в 6.05, отправлено еще одно сообщение, командиром базы в Баллале, – о вылете двух наземных бомбардировщиков и шести истребителей «зеро».
Еще одна радиограмма отправлена после взлета старшим пилотом самолета Ямамото, информировавшим базу в Баллале, что они «должны прилететь в 7.45». Эти две радиограммы, зашифрованные простым лётным кодом, возможно, и расшифрованы тем, кто имел такое намерение, но они не давали нужного запаса времени для подготовки атаки.
Четвертая депеша – длинное и очень детальное сообщение от 13 апреля, которое, как мы уже видели, так взбесило контр-адмирала Дзосиму, когда он его увидел. Здесь применялся код «ха», точно так же использовавший случайные пятизначные числа, как и код «ро». Как уже отмечено, обычно считалось невозможным (если не выкрасть кодовую книгу) расшифровать за десять дней или за две недели только что измененный код случайных чисел, и 4-е управление морского генерального штаба не так уж не право, настаивая, что это совершенно немыслимо.
Пятая телеграмма, с описанием операции «I», отправлена 16 апреля от имени главнокомандующего Объединенного флота ряду лиц, включая начальника генерального штаба в Токио. В самом конце ее есть фраза: «После осмотра района Шортленда 18 апреля перенесу свой флаг на „Мусаси“ 19 апреля». Неясно, какой код использовался в этой радиограмме, но обычно для тех докладов о боях, которые отсылались от имени главнокомандующего Объединенного флота, применялись коды наиболее совершенные из имеющихся.
Мысль о том, что коды расшифрованы, позволяет предположить, что любая из зашифрованных радиограмм императорского флота немедленно становилась открытой книгой для американцев (конечно, нельзя с определенностью утверждать, что это именно так), но есть ряд свидетельств, что противник не всегда столь успешен. Одно из наиболее убедительных доказательств этого – бескровная эвакуация с острова Киска, проведенная три месяца спустя. 29 июля 1943 года морские части на острове Киска под прикрытием тумана успешно эвакуировали весь свой персонал. Когда полмесяца спустя американские войска бросили в атаку сотню боевых кораблей и после ожесточенной бомбардировки высадили морской десант, в котором много собственных солдат погибли и ранены по ошибке, они не нашли там ничего живого, за исключением нескольких собак. Этого никогда не произошло бы, будь американцы способны расшифровать все японские морские коды.
Если допустить, что код «ха» с его недавно введенными новыми случайными числами и другие ему подобные совершенные коды не расколоты, тогда наиболее вероятным кандидатом становится еще одна радиограмма. Примерно в 200 милях далее на юго-восток от острова Шортленд, на острове Санта-Исабель, находилась база гидросамолетов под названием Реката. Сразу на юг от нее Гуадалканал, так что в то время этот участок на самом переднем крае линии фронта. На Рекате размещалась часть войсковой группы с Шортленда, но связь между ними весьма ограничена – срочные документы сбрасываются с самолета, а продовольствие доставляется подводной лодкой, – Ямамото, очевидно, не мог включить Рекату в список объектов для инспекции.
Получив 13 апреля из штаба флота Юго-Восточного района в Рабауле кодированное сообщение с графиком поездки Ямамото, кто-то на базе в Шортленде предложил сообщить об этом и персоналу, находящемуся в Рекате; там переживали трудные времена, и сообщение, что так близко от них появится главнокомандующий, подняло бы боевой дух солдат. Кто-то еще поинтересовался, а безопасно ли отправлять радиограмму – единственное имеющееся средство срочной связи, – поскольку в наличии лишь кодовые книги, используемые в авиации. Но в конце концов радиограмму отправили. Если ее послали на самом деле, то для американцев этот код не представлял большой трудности и они могли его расшифровать почти немедленно.
Более того, на Соломоновы острова, оккупированные японскими войсками, американцы внедрили более двухсот пятидесяти групп агентов, известных как «береговые наблюдатели», которые в сборе информации пользовались поддержкой местных жителей. Японскому флоту известно, что подозрительные слабые радиосигналы постоянно посылаются из различных частей островов. В Киете, на восточном побережье Бугенвиля, находилась группа 6-го подразделения морской пехоты Сасебо. Ее командир, младший офицер, для сбора информации использовал двух китайских слуг-иммигрантов и поддерживал контакты с местными деревенскими вождями. Как ни анекдотично это выглядит, он сам впервые услышал о предстоящем прибытии «номера один» японского флота от местного вождя.
До сравнительно недавнего времени единственная версия того, что случилось на самом деле, казавшаяся возможной в Японии, – гибель Ямамото произошла в результате шпионской деятельности «береговых наблюдателей», с использованием местных жителей, приезжих китайцев и миссионеров, и из- за шестой японской радиограммы, посланной с Шортленда на Рекату. В позапрошлом году, однако, публикация книги Дэвида Кана «Взломщики кодов» нанесла серьезный ущерб этой версии. Как говорится в книге, подразделение радиоразведки командования Тихоокеанского флота США не полагалось на береговых наблюдателей и не обращало никакого внимания на радиограммы, посылаемые местными частями, а шло напролом и сумело расшифровать сверхсекретное послание флота Юго-Восточного района за номером 131 755 (отправленное в 17.55 тринадцатого числа). Это длинная радиограмма, начинавшаяся так:
