Третья штанина

жизни и что ей было больно. А так ей будет легче.

Я не понимал логики. Но сказал, что попробую.

Потом мы втроем валялись голые на полу, вернее, на одеяле, которое Лена бросила на пол; они обе пытались возбудить меня, но тщетно. Я отшучивался, Лена надрачивала мне, пока я целовался с Васильевой. Они довольно свободно себя чувствовали, но почему-то минет мне не делали. Я переключился на Васильеву, и, пока лизал ей, Лена куда-то вышла.

У меня тут же встал. Лена была тут лишней, в этом было дело. Я надел презерватив, и мы с Васильевой занялись сексом прямо на полу, а потом еще раз – на кровати. Утром я ушел, с Леной сексом заниматься так и не стал. Все-таки это была девушка моего одногруппника.

АНГЛОЯЗЫЧНЫЙ НЕЛИДОВ ФОРЕВА

Значит, я проснулся и вылез из автобуса. Приготовился было ворчать, но здесь оказалось очень приятно, природа, все дела, хотя и холоднее, чем в Москве. Мы с Надей N., которая сегодня мой гид, прошли на территорию «Дома-2», тут были всякие деревянные постройки, видимо, необходимые для людей, чей хлеб – эта передача. Когда мы шли по страшному веревочному мосту через ручей, Надя сказала:

– Это и есть тот мост, по которому печально проходит участник, покидающий «Дом-2». Вот сюда вкручивают лампочки, чтобы мостик светился в это время.

Там были пустые патроны, наверное, через каждые 40 сантиметров.

– А потом выкручивают? Сколько же бессмысленной работы! То есть не было бы дешевле вкручивать новые, если некоторые испортятся, чем оплачивать работу людей, которые каждый раз это проделывают?

– Я тоже об этом думала.

– И уже в материале об этом написала?

– Да.

Тема перестала быть для меня интересной. Вот мы попали в аппаратную. Здесь много людей, занятых делом, много телевизоров. Надя подвела меня к столику, на котором стояло четыре телевизора. И лежали наушники. Велела смотреть в оба: если что-то начнет происходить, немедля записывать в тетрадь. И я приступил. На самом деле я тупо смотрел в телевизоры, потому что большинство участников передачи спали, а остальные еще не были способны на интересные для меня поступки. Но мне не хотелось, чтоб кто-то из занятых, что-то переключающих, ругающихся, РАБотающих людей заметил, что у меня мало дела. Вообще, Надя рассказала мне о парне, до меня претендовавшем на это место… Писать дневники «Дома-2». В свой первый день ходил и говорил: «Главное – выучить их имена, главное – выучить их имена». Это был его первый и последний день. И я уже прекрасно знал имена всех, что с удовольствием отмечал, глядя на любой из телевизоров.

Ну, вот и начало происходить что-то.

Нелидов просит Майкла научить его английскому слову.

– «Фаул», – говорит Майкл.

– «Фаул»? – Нелидов повторяет примерно пятнадцать раз. Я, понятно, не записывал столько раз одно и то же слово. Приблизительно посчитал. – А что это значит?

– Это что-то испорченное. Что-то, что уже воняет.

Нелидов еще произносит «фаул», потом говорит:

– Оу, Майкл! Майкл! Фаул!

– Но тебе еще надо разобраться, когда его надо говорить.

– Форева! – говорит довольный Нелидов.

Настроение у него малость злое с утра. Несколько позже я наблюдаю его разговор с Настей. Он говорит Насте, что она ЭГОИСТКА, ПОЛУЧИЛА СТОЛЬКО ПОДАРКОВ, А ЕЩЕ ОБОЗВАЛА СТАСА ЖАДИНОЙ. Насте не нравится, что он повышает на нее голос, она все пытается выйти с ним на один уровень в беседе, говорит НЕ ДАВИ НА МЕНЯ, НЕ ДАВИ НА МЕНЯ, НЕ НАДО ПОВЫШАТЬ ГОЛОС. Нелидов говорит, что это просто придает динамику разговору. Вот такие вещи. Потом он много чего говорит еще, но в таких ситуациях, насколько мне известно, никто пользы от разговора не получает, разве что пар спускает немного. Короче, у людей нормальное настроение для первой половины дня.

Потом я, наблюдающий за ними, как божественный глаз с небес, становлюсь свидетелем разговора о литературе.

Май рассказывает, что вечером прочитал два рассказа Павича. Первый и «Вкус соли»:

– Было очень интересно читать. У него интересное мышление!

– Чем интересное? – спрашивает Третьяков.

– Ну, например, он пишет: «У него были седые виски, и в темноте казалось, что он смотрит висками, а не глазами». – У Мая грубый после сна голос. Когда он говорит это, стоя в своем кожаном пиджаке, поднося руки к вискам, он выглядит мужественно.

Третьяков почему-то называет Павича сукой. И уходит. Но я зато рад, что состоялся разговор о литературе, пусть коротенький, пусть мне писатель этот не нравится, пусть последняя фраза не в его пользу сказана. Но тем не менее мне очень понравилось объяснение Мая.

И потом я смотрю, как Рома с Бузовой собирают вещи, чтобы запустить в домик Камиллу с Майклом, слушаю, как Бузова, когда Стас ей показывает Барак, жалуется, что у нее много чемоданов, что она хочет, чтобы все вещи были рядом! Я смотрю на это и думаю, что же написал бы об этом Павич? Интересно. Я смотрю, как Нелидов говорит о фильме «Рассвет мертвецов». Он машет руками, он впечатляет, он убедителен. Опять говорит про динамику, и я думаю, что в промежутке от первого прохода по мостику (как и мой сегодняшний) до того момента, когда участника здесь уже не будет, есть особая динамика, и увидеть ее нелишне.

Валентин Будильников, кандидат в репортеры

Мой материал взяли, так и повесили на сайт под этим идиотским псевдонимом.

– Я уверена, что тебя возьмут, – сказала Надя, – всем понравилось. Только начальник возмущался слову «нелишне».

– Отличное слово.

Но через пару дней Надя сказала, что меня не берут. Начальник мотивировал отказ так: ему не нужны семейные разборки на работе. Но Надя сказала, что дело не в этом. Просто взяли одну девочку-дуру, там было уже все заранее схвачено, такие дела.

Я вздохнул свободно – не придется работать на эту конскую шнягу.

3

Я посидел на лавочке возле цирка, пересматривая всю свою жизнь, пересматривая всю свою жизнь и последний год, пытаясь найти причинно-следственные связи, но потом страдать надоело. Решил пойти к Игорю. Приятная погода, приятная пустота, черт, да успокойся ты, прогулялся четыре остановки, чтобы гул немного поутих. Странно, я так намаялся проверяться на все эти венерические болезни… А у Алисы мама работала в центре борьбы со СПИДом, вдруг вспомнил я. Я просто был подсознательно уверен, что у Алисы не должно быть никаких инфекций. Вот вам ирония судьбы. Я дошел до дома Игоря, подъезд был закрыт. Я проорал его имя ввысь. Он тут же выглянул в окно, а через минуту уже спустился.

Игорь спросил, сколько у меня есть денег, мы сходили в аптеку и купили четыре маленьких бутылочки можжевелового спирта; смешали с водой, получилось что-то вроде ароматной водки. Пить это предстояло не мне, так что я особо не волновался по поводу качества продукта. До конца курса три дня, значит, еще три дня не буду пить спиртного, нужно хоть в чем-то дойти до конца.

Меня подмывало рассказать Игорю насчет Алисы, но я удержался. Мы сидели у него, слушали музыку, он пригубил получившийся напиток. Я просто курил.

Каждую минуту я принимал новое решение, естественно, ничего не озвучивая. Все происходило только внутри: я прикидывал варианты, писал романы в голове, бросал Алису, женился на Алисе, уезжал в Москву с Алисой и без нее, становился богатым, и мы излечивались. Или вдруг тут же мне казалось, что не надо быть с ней, но секунду спустя я уверен на сто процентов, что должен принимать все сваливающееся на мою голову – это и есть единственно верное решение. Я написал ей сообщение с мобильника Игоря (своего у меня до сих пор не было), чтобы с поэтической встречи ехала прямо к нам. Она ответила, что сначала