Затем зашел Миша и начал что-то искать.
И Тут Вошла Маша.
Она вошла, сердце мое забилось, мне нужно было, чтобы Витя с Мишей ушли, я начал волноваться, усадил ее. Хо-хо-хо, она зашла, зашла-зашла-зашла – так что можете съесть свои трусы. Только вот у меня не было определенного плана действий. Я спросил:
– Хочешь чая?
– Давай. Только я ненадолго. У меня скоро пара.
Я побежал набирать воды в чайник, вернулся, и Витя с Мишей ушли. Да-да-да! Я уселся и неловко, сбиваясь, стал читать Маше стихи. Она сидела, даже не сняв куртку, я предложил ей снять.
– Я, наверное, уже пойду, – сказала она.
– Нет, нет, подожди.
Я стал маленьким желтеньким. Маша!!! Маша!!! Я не знаю, как себя вести. Купите мне спальный мешок, и я там спрячусь.
– Можешь проводить меня до второго корпуса, – сказала Маша. Любовь моя красивая и трагичная с элементами панического страха и свирепой страсти.
Мы вышли, я закрыл комнату, но туда шел Миша, и я отдал ему ключ. Мы дошли до второго корпуса, по дороге я пытался начать фразу, пытался сказать что-нибудь, чем выразить то, что внутри, но слов не находилось. Я неловко поцеловал Машу в щеку. Пошел обратно в общагу, но дверь в триста тридцать пятую была заперта, я пошел в четыреста двадцать шестую, но там никого не было, и я пошел в универ, чтобы вообще куда-то пойти. Я ходил в тапочках из одного корпуса в другой, непонятно, зачем ходил, несчастный, и чувствовал потерянность и недоумение. Ходить в тапочках по универу после того, как к тебе была холодна любимая женщина, после того, как она сказала «можешь меня проводить», – занятие паскудное. Сам сейчас расплачусь. Но тогда, нет, не расплакался.
10
Мы в пятницу вечером остались с Мишей вдвоем. Дрюча уехал до понедельника, и Мишина Юля уехала до понедельника, кто только не уехал до понедельника. Мише пришли на карточку деньги от родителей.
– Пойдем на ночь в компьютерный салон, – сказал он.
– А если там заняты все места?
– Не заняты.
– А если заняты все места, как я попаду обратно?
– Придумаем что-нибудь. – Он говорил таким беззаботным тоном, что я согласился пойти.
Мы сходили, все места были заняты. Мы купили пива и пришли обратно. Так как время было уже около девяти, переход из универа в общагу был закрыт. И мне нужно было пройти через охранника.
– Ну, и как я попаду обратно?
– Не знаю.
Я подумал, потом сказал:
– Иди пока, я придумал.
Он пошел, а я зашел в курилку: в курилку попадаешь, не проходя через охранника. В курилке одиноко и трагично сидела Марина, филфак, третий курс.
– Привет, – сказал я. – Ты мое спасение.
– Да?
– Да.
– Ну?
Я объяснил ей, что мне надо попасть внутрь и что, если пойду без куртки, будет лучше.
– Хорошо, – сказала она. Я удивился, что она так легко согласилась. Обычно у людей появляются (особенно у девушек) важные дела, боли или голодные родственники, если просишь даже о пустяке. Я снял куртку и хорошенько свернул ее. Она взяла мою куртку в руки и пошла к себе на четвертый. Я подождал пять минут и тоже пошел.
– А ты оставлял студенческий? – спросил у меня охранник.
– Нет. Я сейчас только куртку заберу и уйду.
– Ладно, иди.
Я пошел, уже был на лестнице, когда услышал:
– В какой комнате ты?!
И я решил подняться бегом. Зашел к Марине за курткой и пошел пить пиво с Мишей, но на душе был жуткий дискомфорт. Не все так просто.
– Не гони, – говорил Миша, – он поймет, что ты его наебал, подумает: ну и хрен, и все.
Мы пили пиво, пили и пили пиво и курили в темноте, на всякий случай. Миша рассказывал о том, как они сдружились с Проказовым, о том, как где-то на одной пьянке Проказ сказал, что все фигня, лишь посмотришь на небо, и они сдружились. Миша еще что-то говорил о том, что ему как-то не так, чего-то не того, и неизвестно, что с этим делать.
– Ты просто фуфрымуфрыжник, – сказал я. И удивился, что я придумал этот дебильный термин. Но мне хотелось говорить что-то, обобщить что-нибудь, показать, что я понятливый, и поэтому, когда он спросил, что это значит, я сказал:
– Такой же, как я, фуфрымуфрыжник, человек с огоньком в заднице, человек, который бегает у себя в голове из-за этого огонька.
Мы разговорились. Я прочитал ему два рассказа с компьютера: «Дайте автограф чувствительному юноше» и «Это тебе не подружек жены драть». Мне захотелось, я чувствовал себя тупо от этого желания почитать рассказы свои, и язык у меня немного заплетался, я уже опьянел, но я дочитал.
– Это у тебя релити, – сказал Миша. – Такое релити нехеровое. Тебе бы в этом же стиле создать какое- то пространство фантастическое, но в то же время, чтобы это было релити. У меня у самого есть задумка…
Тут он разошелся и начал рассказывать, какой замут он придумывает. Фэнтези с наворотами, со смешением мифологий.
– Проказ тоже пишет фэнтези. И Юля с Аней пишут фэнтези, – сказал он.
– О, – сказал я. Тут сложно было что-то добавить. Я читал проказовское фэнтези. Стихи Дрючины мне понравились. Они были простыми и сильными, хотя и написаны стандартным слогом, который, на мой взгляд, больше подходит для песен. У меня поверлибристей стихи, ладно. А про фэнтези просто скажу: читал. Может, у меня просто неправильное отношение к этому жанру. А?
– Это же настолько интересно – создавать, развивать идею.
– А Базан пишет роман в стихах, – сказал я и засмеялся.
Дурак, дурак, ты, Евгеша. Мне стало неловко, я подумал, что мне кажется, что у него (Базана) лучше с девушками. Поэтому я использую роман в стихах для себя как оружие. Оружие против чего? Против того, что у него лучше с девушками. И в любом случае – он меня победил, победил тем, что не думает обо мне наверняка сейчас. А я тут бегаю с этим романом в стихах, вижу его и думаю: ха-ха, роман, роман в стихах. Фу. Надо еще занести этому парню тридцатку.
– А насчет твоих, – сказал Миша. – У меня есть знакомый, который может их опубликовать в газете. Только если немного подправишь.
– Маты?
– Да, маты.
– Не получается у меня без матов. Я же не Федор Михалыч.
В дверь постучали. Я ссыкливо вжал голову в плечи:
– Это менты.
– Не будем открывать, – сказал Миша.
Они сделали несколько трыней пальцами.
– Свои кто-то, наверное, открою. – Миша все-таки пошел открывать.
Я залез под покрывало. Какие-то два парня, Миша стоял и говорил им остаться, но они сказали, что оставили на вахте студенческие и не останутся. Тогда я придумал кое-что и вылез из-под покрывала.
– Раз вы уходите, тогда давайте сделаем так: Миша даст вам денег, спустится в курилку, а вы сходите до
