подчиняясь ему как старшему члену рода на основании нравственного семейного принципа.
Ольгерд не допускает мысли о возможности вокняжения где бы то ни было лица, не принадлежавшего к княжескому роду. Он отрицает народный выбор как источник власти и в этом отношении расходится с понятиями, развивавшимися среди литовского племени, к которому поэтому и не лежит его сердце.
Насколько Ольгерд чужд был коренной Литве и Жмуди, настолько Кейстут был неразрывно связан с этими странами и всецело предан их интересам. Всю жизнь он провел на рубеже литовских земель, отражая с неисчерпаемой энергий в течение полувека постоянно возраставший напор немцев на его родину. В Кейстуте крестоносцы встретили непреодолимую преграду для своих завоевательных стремлений и в борьбе с ним истратили силы и потеряли время самого большого развития могущества ордена.
Неудивительно поэтому, что в Литве и Жмуди Кейстут как непреклонный борец за независимость страны пользовался безграничным авторитетом и популярностью. Сам Кейстут до конца жизни оставался верен вере отцов. Он был последний литовский князь, похороны которого были совершены по языческому обряду.
Представляя редкое исключение среди грубых средневековых нравов, этот рыцарь-язычник превосходил многих современных ему рыцарей-христиан гуманностью, человеколюбием, мягкосердием, отвращением к жестоким поступкам. Немецкие рыцари среди борьбы с Кейстутом как бы вступают с ним в соревнование относительно превосходства рыцарской доблести и нередко оказываются побежденными в этом состязании.
Вот черты, которыми современные источники рисуют характеры Ольгерда и Кейстута. Очевидно, эти типы совершенно противоположные и потому именно замечательно дополнявшие друг друга во всех отношениях. Неудивительно, если при тесной дружбе и солидарности их между собой, они могли успешно и всесторонне продолжать дело государственного роста и устройства Великого княжества Литовского, начатое мощной рукой Гедимина».
Созданное Гедимином, Ольгердом и Кейстутом Великое княжество Литовское могло бы уже в конце XIV века превратиться в могучее государство, включившее в свой состав все земли Древнерусского государства – Киевской Руси. Возможно, могла быть создана и федерация двух главных государств на восточных славянских землях – Московского государства и Великого княжества Литовского. Не зря же почти весь XVI и начало XVII века велись переговоры о едином государе для двух государств. Этого не произошло, в историю в тысячный раз вмешался «человеческий фактор» – Ягайло. Историк П. Н. Батюшков писал:
«Вопреки естественному ходу дел, один из сыновей Ольгерда – Ягайло – решился повернуть историю Великого княжества Литовского в совершенно другую, противоположную сторону. Получил великокняжеский престол помимо дяди и старших своих братьев и раздражив их против себя, он внес внутренние раздоры в Литовское государство и потерял через то опору для себя в борьбе с внутренними и внешними своими врагами, а потому примкнул к совершенно чуждому по развитию Польскому государству и польско-католической вере, не только сам приняв ее, но и обязавшись ввести ее между своими подданными. Обязательства своего он не исполнил и не мог исполнить и только внес в свое Литовско- Русское государство вероисповедную рознь и вражду между своими подданными, тем самым ослабил его и был причиной совершенного почти подчинения Литовско-Русского государства Польше и отторжения русских областей соседним Московским государством».
Ольгерд оставил вместо себя на великом княжестве сына от Ульяны тверской. Кейстут согласился признать Ягайло в Вильне. Три года они совместно правили Княжеством. Все изменилось в 1380 году. В начале этого года Ягайло втайне от Кейстута заключил мирный договор с крестоносцами, направленный против великого князя Кейстута Гедиминовича. Подписанию договора предшествовало письмо великого командора Ордена Ягайло, в котором «бешеной собаке Кейстуту» приписывалось желание лишить нового великого князя Литовского престола. Властолюбивый Ягайло, окруженный недалекими любимцами-выскочками, начал готовить убийство Кейстута Гедиминовича. На охоте в Довидишках он подписал тайный договор с Орденом, по которому «мир не распространяется на Кейстута; а если Орден вторгнется во владения трокского князя, то Ягайло не должен вступать в бой с крестоносцами».
Ягайло, собрав десятитысячное войско, принял решение участвовать в совместном походе татарского великого Эмира Мамая на Московское государство. Он не участвовал в Куликовской битве 8 сентября 1380 года, только перебил раненых воинов, возвращавшихся с Дона домой. В это же время крестоносцы несколько раз нападали на земли Кейстута, разоряя их. Кто-то из руководителей Ордена предупредил Кейстута о тайном договоре Ягайло – перессорившиеся дядя и племянник давали возможность крестоносцам легко захватывать земли Великого княжества Литовского. В октябре 1380 года Кейстут со своими воинами взял Вильно и у возвратившегося Ягайло нашел договор с крестоносцами. Историк М. П. Смирнов писал в работе «Ягелло – Яков – Владислав»:
«Кейстут внезапно напал на Вильну, захватил Ягайло со всем его двором и поступил с племянником с обычным его великодушием. Он не коснулся его частного имения, его скарбов. Мало того, он не велел сковать его по рукам и ногам и не бросил в мрачную тюрьму, что можно было ожидать, судя духу времени. Ягайло, напротив, остался почти на свободе, за ним только наблюдала небольшая стража, и прошло очень немного времени, когда он был вполне освобожден и получил все то, чем владел его отец, не будучи еще великим князем – Витебск и Крево».
Кейстут стал великим князем Литовским. Ягайло отправился в свой удел, присягнув дяде «что никогда против него не выступит и всегда в его воле будет». Современный белорусский историк П. Г. Чигринов писал:
«Став великим князем, Кейстут с необычайной энергией занялся внутренними и внешними делами государства. Укреплять единство, спасать его от распада на враждующие между собой уделы он начал с того, что резко изменил внешнюю политику государства. На смену враждебности к Московскому княжеству и сотрудничеству с крестоносцами пришли мирное сосуществование с московскими князьями и непримиримая борьба с крестоносцами. Разъяснить новую политику было поручено митрополиту Киприану, который в это время по приглашению Дмитрия Донского находился в Москве. Киприан внес большой личный вклад в примирение и сближение обоих государств на долгие десятилетия. Политика Кейстута устраивала Москву еще и потому, что она вела к разрыву установившихся при Ягайло дружественных отношений Великого княжества Литовского с Золотой Ордой.
Помирившись с Москвой, Кейстут мобилизовал воинов-ополченцев и в начале 1382 года начал поход на крестоносцев. Он нанес им один из самых тяжелых ударов за всю 150-летнюю борьбу Великого княжества Литовского с орденом. Рушились стены замков, горели города, местечки и деревни, на восток пошли пленные и обозы с добром. Кейстут наголову разбил и специальный отряд рыцарей, посланных в Великое княжество Литовское. Тогда крестоносцы употребили обещания, подкуп членов княжеской династии и влиятельных бояр. В результате некоторые потомки Ольгерда стали отказываться от подчинения Кейстуту. Первым заявил об этом князь новгород-северский Корибут-Дмитрий».
Летом 1382 года Кейстут отправился усмирять Корибута. Заговорщики во главе с Ягайло ворвались в полупустой Виленский замок, вырезав всех оставшихся соратников Кейстута. Ягайло, с помощью крестоносцев, объявил себя великим князем Литовским. Началась междоусобная резня. Два войска Кейстута и Ягайло встали друг против друга. Историк М. П. Смирнов писал о восьмидесятилетнем Кейстуте:
«Старый герой не слабел, поспешно собрал значительное войско и, соединившись у Ковно с сыном, пошел к Трокам. Не замедлил и Ягайло со своими и орденскими войсками прибыть на помощь к осажденному городу, но, не отваживаясь на решительный образ действий, он предпочел коварство и измену открытому и честному бою.
По старой дружбе обратился он к Витовту и пригласил его к себе, чтобы уладить ссору к общему удовольствию и предотвратить пролитие крови. По желанию Витовта, к нему должен был приехать Скиргайло и поручиться в его безопасности, после чего, не колеблясь, он отправился в лагерь Ягайло. Последний принял его с радостью, усиленно просил помирить его с Кейстутом и, так как для этого нужно было обсудить много важных вопросов, звал их обоих к себе, честным словом ручаясь в их неприкосновенности. Витовт и Кейстут удовольствовались прибытием Скиргайло и его торжественным ручательством, что они, закончив переговоры, могут свободно возвратиться к своим войскам.
