где-то прячется, и половина вины с вас списывается. Ловко! Да только вы ошиблись, Кошкин! Номер не пройдет! Заканчивайте врать!
— Я не… — Он запнулся.
— Хорошо. Я проверю ваши слова. Насчет Марины… Как там ее?
— Юрьевны, — судорожно сглотнув, сказал Кошкин.
— Когда мы пришли с фотороботом к вам на фирму, ее действительно не было на рабочем месте. Сотрудники сказали, что незадолго до Нового года она взяла очередной отпуск. И сказала, что прихватит еще пару недель за свой счет. По семейным обстоятельствам. Вроде бы Марина… как вы сказали? Юрьевна? Собралась замуж. Теперь она, понятно, напугана. На работе не спешит появиться. Хозяин фирмы убит. В прессе муссировался слух о заказном убийстве. А кто в курсе всех дел? Разумеется, юрист! Марина Юрьевна, по словам сотрудников фирмы, была доверенным лицом Михаила Конанова. Вот если бы вы сказали, что его заказали конкуренты…
Кошкин испуганно моргнул.
— Молчите, Илья Валентинович? Напрасно. Зря вы на себя клевещите. Фантазия у вас богатая. Экую историю сочинили! Телевизор много смотрите?
— Возможно, я и… Обознался. Проблемы со зрением.
— Ну вот. Дело другое, — обрадованно потер руки Кошкин. — Они что, были похожи?
— Последнее время да, — тихо сказал Кошкин.
— Не будем вдаваться в подробности. Я наведу справки о Марине Юрьевне. И еще раз наведаюсь. к Лиане Евгеньевне. Имя какое замечательное! Если все подтвердится, и Марина Юрьевна найдется, вы по- прежнему будете упорствовать?
— Нет, — тихо сказал Кошкин. — Мне все равно.
— Ну, Илья Валентинович! Не надо так! Получается, что я на вас давлю.
Кошкин молчал.
— Жалобы есть?
— Не понимаю.
— Как с вами обращаются? Я имею в виду сокамерников. Может, вас в другую камеру перевести?
— Хотелось бы, — заметно оживился Кошкин. -У меня не… не сложилось.
— Хорошо. Если пойдете мне навстречу, я тоже войду в ваше положение. Давайте будем экономить время и беречь нервы друг друга. Ну признайтесь, что вы все это выдумали, Илья Валентинович. Историю с заказным убийством. И пистолет на месте преступления оставили, чтобы вас не нашли. Маскировались под профессионала. Заказные убийства раскрываются редко. Ах, Кошкин, Кошкин! Ну что с вами делать?
Кошкин молчал.
— Ладно. Свободен.
Следователь Собакин глубоко вздохнул и вызвал конвой. Кошкина увели. В целом результат беседы следователя удовлетворил. Но насчет юриста надо бы проверить. Куда она подевалась, эта Марина Юрьевна? И к красавице Лиане наведаться еще разок не мешало бы. Дело надо довести до конца. До конца…
В РАЮ
Я решила убить мужа. По причинам, вам уже известным. Разумеется, у Гали Зайкиной, какой бы она ни стала в результате предпринятых мер, рука на супруга не поднимется. Это должен сделать кто-то другой. Но кто? И тут я его вспомнила. Человека по фамилии Кошкин. Илья Кошкин. Он работал на фирме у моего мужа менеджером по продажам в оптовом отделе.
Познакомились мы на прошлогоднем банкете все по тому же случаю. Новый год, подведение итогов. В ночной клуб я пришла с фотоаппаратом. Мне очень хотелось заснять Ахмурину («а» на «у» заменилось автоматически, когда я поняла, насколько плохи мои дела). Раньше я видела ее только на фотографиях. Из серии: «Ужин по случаю удачной сделки», «Деловые партнеры пожимают друг другу руки», «Корпоративный отдых», «Наши лучшие сотрудники». Теперь убедилась воочию, что мой Миша без нее как без рук. Просто-таки не может ни есть, ни пить. Ни дышать, что хуже всего. Сначала я сидела по левую руку от него, а она по правую. То есть я тоже выполняла какую-то функцию. В мою сторону он не посмотрел ни разу, потому что был увлечен беседой с ней. Я откровенно скучала, но подать голос, как всегда, не смела. Внимание на меня обратила она. Я вдруг услышала:
— Вы замечательно выглядите!
Это была ложь. За год я набрала килограммов шесть, да вдобавок к моим шестидесяти и выглядела отвратительно. Поэтому не нашла, что сказать на такой сомнительный комплимент.
— У вас замечательное платье, — не унималась Ахмурина. Мой же язык присох к гортани. Я глупо улыбалась.
— У вас замечательный сын. — Ну, нет ей покоя! Еще про мужа скажи! Какой он замечательный!
— Вы что, знаете его? Моего сына?
— Нет, но ваш муж много о нем рассказывал, -тонко улыбнулась Ахмурина. — Я знаю, что Женя ходит на волейбольную секцию и увлекается компьютерными играми.
— Да, в самом деле, — рассеянно ответила я.
— Вы ведь не москвичка? — Ахмурина улыбнулась еще тоньше.
— Нет, а вы?
— Я тоже приезжая. Вот видите, как много между нами общего!
— А вы из какого города? — Ответа я не разобрала. Но в свою очередь назвала и свою маленькую родину.
— Где-то я это уже слышала, — наморщила лоб Ахмурина. — А у меня великолепная память.
У нее было так много достоинств! В то время как у меня — одни недостатки. Тут Ахмурина воскликнула:
— Ну конечно! Я вспомнила! В анкете одного из наших сотрудников! Название забавное, я даже улыбнулась!
— И кто же из присутствующих на банкете мой земляк? — поинтересовалась я.
— Илья. Фамилию не помню. Он работает у нас около года. В оптовом отделе. Были проблемы, и я его запомнила.
— У вас?
— Что, простите?
— Проблемы были у вас?
— Нет, что вы! — рассмеялась Ахмурина. -У него! Он неаккуратно ведет дела. Допускает ошибки в составлении договоров. Очень рассеян.
— А он здесь?
— Да. Вон сидит. — Она кивнула в сторону болезненно худого мужчины, который, в отличие ото всех, не улыбался и, судя по виду, чувствовал себя скверно. В этот момент вернулся мой муж и сказал Ахмурине:
— Пойдем потанцуем.
— С удовольствием.
Она поднялась. На ней было великолепное платье — цвета топленого молока, спина голая, в разрезе мелькали стройные ноги. Я смотрела на него с завистью. Платье так запало мне в душу, что впоследствии я купила себе такое же. На распродаже, с огромной скидкой. И не прогадала: через год у нас уже был один размер: сорок шестой. Платье и на мне сидело неплохо.
Они ушли танцевать, а я почувствовала себя дурой. Что скажут его сотрудники? На жену — ноль внимания. Занят только юристом фирмы. Ну кто поверит, что они обсуждают новые контракты? Его рука, лежащая на талии, обтянутой шелковой тканью, весьма выразительна. А ты никому не нужна, Галя Зайкина. К тебе никто не подошел. Надо решиться и объявить белый танец. Алкоголь придал мне смелости и развязал язык. Муж еще не знал, что я попиваю, а я еще не собиралась завязывать; пустые баночки
