— Голубоглазый юноша идет к гаражу. Остановить?
— Не надо.
Неужели Сеси решил уехать? Она ясно сказала: не держу. Остановить?
— Что там, Давид?
— Вывел из гаража машину, отпирает ворота.
— Вещи при нем есть?
— Вещей не вижу.
Может, Сеси, как благородный человек, решил уйти с одной зубной щеткой в кармане? А как же тогда машина? Ее подарок?
— Остановить?
— Не надо.
Давид решительно направился к ней.
— Я же вижу, как вы страдаете.
— Нет!
— Я его верну.
— Нет. Это не входит в твои обязанности.
Она закрыла глаза. Чтобы не видеть. Но уши зажать не могла. У нее была только одна здоровая рука. И она бы все равно
— Что ж вы с собой делаете!
— Это не любовь. Это только… воспоминания. Он свободен.
К ней почти бежал Альберт Валерианович Дере.
— А щенок уехал! Сбежал! — с торжеством сказал он. — А твой телохранитель это допустил!
— Алик, тебе не надоело кляузничать?
— Только я у тебя есть! Я тебя никогда не предам!
— Да замолчишь ты наконец?! Я никого не хочу видеть! Никого!
Она вскочила.
— Плечо! — хором сказали мужчины. — Осторожнее!
Она бежала к дому, не обращая внимания на их крики. Вот и все. Сеси уехал. Обиделся. Вот все и решилось. Что она сделала не так? Захотела — приблизила, захотела — оттолкнула. Мы, Маргарита Мун, Ее Королевское Величество!
— Все кончено, — сказала она, рухнув на широкую кровать в спальне.
Но на самом деле все еще только начиналось.
Через час к ней в спальню заглянул Дере и мрачно сообщил:
— Дуся, наши запасы кончаются. Холодильник пуст. Но, похоже, до этого, кроме меня, никому нет дела!
— Ну так съезди в магазин! — раздраженно сказала она.
— А тебя на кого оставить?
— Здесь Давид!
— Я вижу, ему ты доверяешь больше, чем мне, -с обидой сказал Альберт Валерианович.
— Кстати, спроси у него еще, что купить. Это ведь он кашеварит.
— Может, мне у него и разрешения спросить? Мол, можно ли временно отлучиться с территории?
— Алик, закрой дверь! Я хочу побыть одна.
Дере повиновался. Она слышала, как муж спускается по лестнице. Потом голоса за окном. Все-таки консультируется с Давидом. Заработал мотор. Машина Дере стояла на улице, из-за чего тот все время ругался. Почему, мол, щенок держит свой «Опель» в гараже, а хозяин свою машину оставляет под открытым небом? Теперь справедливость будет восстановлена. Алик получит место в гараже. Как-он, должно быть, счастлив! Она слышала, как Давид закрывает ворота.
Альберт Валерианович уехал. Ее оставили в покое. Давид в дом не заходил. Чем он занимается, Маргарита не интересовалась. Она думала о Сеси. Уехал. Обиделся. Зачем так бросаться словами? «Уезжай, тебя никто не держит!» Вот и лежи теперь в спальне на огромной кровати одна!
ШЕЯ
Сеси вернулся, когда она уже потеряла счет времени. Лежала в спальне, пыталась читать. На часы не смотрела. Солнце опускалось все ниже, она видела это в окно и понимала, что дело идет к вечеру. Небо по-прежнему было ясным, но дневной жар постепенно уступал место летним сумеркам, похожим на покрывало из тончайшего кашемира. Казалось, что его можно, собрав, пропустить через обручальное кольцо — такое оно было тонкое и воздушное. «Покрывало» обволакивало тело — согревая, но пропуская воздух, чтобы кожа дышала. Было приятно и тепло. Она лежала и смотрела в окно.
В дверь толкнулся было Дере.
— Дуся? Ты спишь?
— Да.
— Я вернулся! Я хотел поговорить.
— Не сейчас, Алик.
— Но ты ничем не занята!
— Занята. Я прощаюсь с прошлым.
Он все понял и осторожно закрыл дверь. Она даже не заметила, когда муж вернулся. Кажется, гремели тяжелым замком, отпирали гараж. Что ж, Алик теперь доволен. Его машина на своем законном месте. В гараже. Хоть кто-то счастлив! Но разве она несчастна? Какое странное чувство!
Сеси уехал, и она неожиданно почувствовала изнутри какой-то толчок. Словно волна прошла по телу. Это было… Вдохновение, да! В ней проснулись чувства. Отчаяние, сожаление, воспоминания, которые она без колебаний отправила в прошлое. Глухая тоска обволокла сердце и медленно сжимала его в своих тисках. Но в результате оттуда сочилось желание что-нибудь сделать. Сотворить. Да так, чтобы все ахнули. Она чувствовала, что просыпается. Дурман проходит, голова становится ясной. Вновь хотелось работать. И только работать. Ее пальцы сжались, потом разжались. Она почувствовала, как к рукам прилила кровь. Они становились горячими. Нет, огненными.
И в этот момент за окном раздались голоса. Маргарита невольно вздрогнула: что она пропустила? Ей показалось, что отпирают ворота. Потом на участок въехала машина. Урчал мотор. Затем все стихло, хлопнула дверца. Сеси вернулся?!
Она усмехнулась: что ж, голод сильнее гордости. Мальчик захотел быть независимым, но легкая жизнь так сладка! Он подумал — и вернулся. Должно быть, несколько часов гонял по городу, полупустому в середине лета, и понял, что возвращаться на съемную квартиру не хочется. И обратно в безвестность не хочется. Двери в высший свет открыты, но кто его там примет без нее? Посмеются, посплетничают и забудут. И он вернулся.
Она хотела подойти к окну — но передумала. Осталась лежать на кровати. Пусть Сеси не воображает, что за ним бегают. Сам придет. Она лежала и ждала, прислушиваясь. На лестнице послышались шаги. Кто- то шел — нет, летел на второй этаж. А вот и Сеси! Сейчас он войдет в ее спальню. Она невольно напряглась. Надо сделать лицо. Побыть надменной, слегка пожурить, а потом уступить и простить. Хлопнула дверь соседней комнаты. Ах, вот как?! Она решительно поднялась с кровати.
В этот момент в дверь постучали.
— Войдите! — крикнула Маргарита.
Дверь открылась. На пороге стоял Давид.
— Что? — спросила она.
— Голубоглазый юноша вернулся.
— Я догадалась.
