– Беспроигрышная комбинация, – криво усмехнулся капитан. – Не будь ее, мы бы потеряли Африку.
– А Седрик Фэйрчайлд служил с вами? – поинтересовался виконт.
– Седрик? Нет. Мы знаем друг друга с пеленок. Земли моего отца граничат с поместьем Фэйрчайлдов.
– Значит, вы знакомы с его сестрой Рейчел, – намеренно употребил настоящее время Себастьян.
Сомервилль утвердительно кивнул.
– В детстве она, бывало, приходила поиграть с моими сестрами.
– Сколько же у вас сестер? – улыбнулся Себастьян.
– Пять, – притворно простонал собеседник. – Отец утверждает, что покупка военного патента сущая безделица по сравнению со стоимостью сезона в Лондоне.
– А сколько из них еще не вышли в свет?
– Четверо. К счастью, Мери, самая старшая, неплохо устроилась. Вышла замуж за лорда Бэрриджа. Она обещала позаботиться о младших, когда придет время. Должен сказать, отцу полегчало. Он всегда надеялся, что одна из девчонок приглянется Седрику, но, боюсь, тот всегда воспринимал моих сестер, как своих собственных.
– Они, наверное, часто бывали в Фэйрчайлд-холле.
– Да нет, – ответил Сомервилль, чьи глаза лихорадочно поблескивали от смертельного сочетания болезни и мышьяка. – На самом деле, отец никогда бы не разрешил ни одной из них туда пойти.
Поколебавшись, капитан наклонился и тихонько добавил:
– Он всегда говорил, что лорду Фэйрчайлду слишком уж нравятся маленькие девочки, если вы понимаете, о чем я.
Девлин медленно отпил глоток пива.
Интересно, ходили ли по Вэнсфорду слухи? Рассказы напуганных детей? Или слуг, подметивших что-то, не предназначенное их взглядам? Себастьян сейчас и не сказал бы, что именно заронило в его мысли подозрение. Немного существовало причин, по которым девушка благородного воспитания убежала бы из дома и закончила свои дни на улице.
Однако Рейчел Фэйрчайлд убегала дважды. Первый раз – из городской резиденции Фэйрчайлдов, и второй – из борделя в Ковент-Гардене. Связаны ли эти два побега? Или вследствие первого девушка подвергла себя опасности, повлекшей второй побег – а за ним и гибель?
– Расскажите мне о первой леди Фэйрчайлд, – глянул на собеседника Девлин.
– О леди Фэйрчайлд? – удивился Сомервилль. – Знаете, она была француженка. Из эмигрантов. Постоянно носила на шее красную бархотку в память о ком-то из родственников, казненных на гильотине, - капитан коснулся рукой горла. – Это приводило меня в восторг. Но, помимо этого, я мало что помню. Я ведь был еще мальчишкой, а когда она умерла, учился в Итоне.
– Леди Фэйрчайлд долго болела?
– Болела? Нет, она погибла от пули.
– От пули?
Сомервилль кивнул.
– Лорд Фэйрчайлд обнаружил жену в павильоне возле озера – знаете, такое нелепое строение в виде греческого храма. Дознание вынесло решение о шальной браконьерской пуле, но, – собеседник пожал плечами, – все равно пошли разговоры.
– Считали, что это убийство?
– Убийство? Что вы, нет, – осушил капитан очередную кружку. – Считали, что это самоубийство. Ну и что им было делать? Закопать ее сиятельство на перекрестке, проткнув сердце колом? Был вынесен вердикт о несчастном случае, и теперь леди Фэйрчайлд покоится с миром в семейной усыпальнице.
– Угостить вас еще пивом? – предложил Себастьян.
Сомервилль взглянул на свою кружку удивленно, словно только заметил, что та опустела.
– Благодарю вас, но нет, – оставив кружку, поднялся он. – Я обещал Мери, своей сестре, покататься с ней в парке сегодня. Со времени моего перевода в Лондон она безжалостно меня использует. Собирается протащить повсюду – начиная со знаменитого пикника леди Мельбурн в эту субботу до какого-то грандиозного бала, даже не помню, когда и где. Этой перспективы достаточно, чтобы я проникся почти нежными чувствами к марш-броскам и многодневным осадам, – улыбнувшись, капитан отсалютовал и направился к выходу.
Покидая «Корону и терновник», Девлин чуть не столкнулся с графом Гендоном. И отец, и сын, вздрогнув, неловко отступили на шаг друг от друга, скрестив взгляды на какое-то краткое мгновение.
За последние восемь месяцев они, пожалуй, с дюжину раз встречались подобным образом. И всякий раз Себастьяна захлестывало волной того же гнева, того же горького напоминания о крушении его жизни и обо всем, что он старался забыть. Ему казалось, что с течением времени он сможет простить Гендону невольную ложь, понимая, что, хотя граф и был виною тем ужасным событиям, произошло это непреднамеренно.
Но сможет ли он когда-нибудь простить промелькнувшую на лице отца победную радость в тот день, когда весь мир Себастьяна оказался разбитым вдребезги?
Виконт уловил в отцовских глазах проблеск надежды. Видел, как надежда сменилась болью. С убийственной вежливостью Себастьян слегка поклонился, произнес «Доброго вечера, сэр» и удалился.
ГЛАВА 36
Приняв ванну и сменив испорченный бордовый наряд на прогулочное платье из желто-коричневой альпаки, Геро отправилась дальше, на этот раз с доселе откладываемым визитом к сестре Рейчел, леди Сьюэлл.
Джорджина Фэйрчайлд вышла замуж за сэра Энтони Сьюэлла, немолодого баронета. Сьюэлл владел не огромными, а, скорее, достаточными средствами, и его дом на Ганновер-сквер был обставлен прилично, но не роскошно. Многие удивлялись этому браку, поскольку Джорджина Фэйрчайлд, с ее красотой и богатым приданым, заключила сей отнюдь не блестящий союз чуть ли не посреди своего первого сезона. Геро Джарвис не принадлежала к числу интересующихся сплетнями и слухами. Тем не менее, поднимаясь за дворецким в гостиную, она поймала себя на том, что перебирает в уме возможные объяснения отсутствию амбиций у дочери барона.
Как оказалось, леди Сьюэлл уже принимала гостей. В одной из женщин, светловолосой, пухлощекой, одетой в розовый муслин, Геро узнала леди Джейн Коллинз. Она сидела на обитой красным дамастом софе рядом с энергичной дамой постарше, которую новоприбывшей представили как мисс Мор. Мисс Мор прославилась в качестве автора многочисленных и пользующихся популярностью трактатов о христианском благочестии. Как вскоре обнаружила мисс Джарвис, хозяйка особняка, похоже, также исповедовала евангельское учение.
– Мы как раз обсуждали эту безнравственную новую поэму, которой все восхищаются, - брюзгливо произнесла леди Джейн, тряся головой так, словно ей было лет на тридцать больше, чем в действительности. – Ужасная. Просто скандальная!
Гостья взглянула на леди Сьюэлл. Высокая и стройная, в закрытом платье из узорчатого малинового муслина, та сидела на стуле, обитом полосатым красно-золотистым шелком. На окнах висели шторы из той же ткани. Комната была обставлена мелодраматично, но со вкусом. Яркие краски были к лицу хозяйке дома, темноволосой и белокожей, с высокими скулами и невероятными зелеными глазами. Кроме изящного телосложения и цвета глаз ничто в этой эффектной, сдержанной даме не напоминало Геро испуганную уличную женщину, встреченную в Ковент-Гардене.
