Один из них — помочь родителям, чтобы ребенок не был вынужден этого делать. Эриксон порой просто говорил ребенку, чтобы он занимался своими делами, а родителей предоставил ему, а уж он о них позаботится. Другой подход — оторвать ребенка от родителей и работать только с ним, а родители пусть сами решают свои проблемы. Эриксон использовал оба подхода. Но я думаю, что некоторые из его неудач случались, когда он объединялся с ребенком против родителей, не считая при этом, что для того, чтобы помочь ребенку, надо помочь и родителям. Он так любил детей и так раздражался, когда родители вели себя по отношению к ним плохо, что иной раз ставил цель спасти детей от их родителей.
Эриксон успешно справлялся с проблемами детей всех возрастов и получал большое удовольствие от работы с детьми. Он обычно не принимал в расчет тот факт, что составляет треугольник с ребенком и его родителями, как не признавал и влияния, которое оказывает на родителей успешность его работы с ребенком. Родители, пытавшиеся помочь своим детям и потерпевшие неудачу, могут испытать огорчение от того, что проблему удалось решить терапевту. Эриксон говорил, что им просто нужно приспособиться к тому, что их ребенок стал нормальным.
В отличие от системно-ориентированных терапевтов, Эриксон иногда советовал юноше или девушке никогда больше не иметь дела с родителями. Порой он запрещал общение между родителями и их детьми. Он иногда советовал не только женам бросить мужей, которые плохо с ними обращаются, но и молодежи уйти от оскорбляющих их родителей. Он верил, что иногда поведение родителей бывает столь несносным и не поддающимся изменению, что молодой личности следует просто порвать любые контакты с ними.
Заключение
Подведем итоги. В чем отличие работы Эриксона от работы тех, кто строго следовал семейно- ориентированной терапии? Эриксон не проводил совместные интервью со всеми членами семьи и не стремился добиваться от них выражения эмоций, как это делали многие семейные терапевты тех лет. Напротив, он обычно беседовал с каждым членом семьи по отдельности и только изредка собирал их вместе. Он не всегда старался добиться общения между членами семьи, если они не общались, как это делал любой сторонник системного подхода. Порой он разделял членов семьи и прерывал их контакты друг с другом. Он обычно не соглашался с тем, что люди могут вредить себе, чтобы помочь другим. Он не представлял семью в виде треугольника, чаще рассматривая ее как состоящую из индивидов или пар.
Поскольку я описываю здесь аспекты работы Эриксона, которые мне представляются типичными для него, я понимаю, что другим они таковыми могут и не казаться. Например, кого-то может больше интересовать его работа с гипнозом, о которой я здесь практически не писал. Многое зависит от того, в какой период жизни Эриксона человек общался с ним. Я общался с ним в основном в пятидесятые годы, когда он был активен, энергичен и совмещал частную практику с выездными семинарами по всей стране. Другие знали его в преклонных годах, прикованного к инвалидной коляске, когда он все еще был сильным, но уже ограниченным в своих физических возможностях.
Делать какие-либо обобщения по поводу работы Эриксона очень сложно, так как он был разным в разное время и с разными людьми. Он стремился говорить на языке тех, кого обучал. Он обучал с помощью метафор, которые разные люди могли понимать по-разному. Естественно, что, стараясь его по нять, мы пытаемся причислить его к определенной психотерапевтической категории. Однако очевидно, что он не работал в рамках какой-либо одной стандартной терапевтической идеологии. Его идеи не основывались на психодинамической теории и не использовали базовый инструмент этого подхода — интерпретацию бессознательного. Он не принимал основные предпосылки бихевиоральной терапии и не использовал ее главный инструмент — четкое положительное подкрепление. Он не принимал теорию семейных систем и ее центральную идею о том, что поведение члена системы является продуктом поведения остальных ее членов. Развивая свой собственный уникальный способ гипноза, он развивал и уникальный терапевтический подход. Сейчас, спустя десять лет после его смерти, мы все еще не можем найти для него место в какой-либо из современных или прошлых модных терапевтических школ.
Поразительно, что терапевт может быть столь широко известен, случаи из его практики могут так широко обсуждаться, а его идеология остается во многом непонятной. Эриксон был человеком, прокладывающим собственный путь. Хотя я помню, как однажды он рассказал о человеке, оказавшем на него большое влияние. Когда Эриксон был маленьким мальчиком, добрый доктор вылечил его и дал ему пятицентовую монетку. Именно тогда Эриксон и решил стать врачом. Возможно, тот добрый доктор не просто пробудил у Эриксона призвание, но и послужил образцом. Потому что, несмотря на всю свою тон кость и глубину, во многих отношениях Эриксон работал как добрый и умный сельский врач.
Литература
Haley, J. (1959)
Haley, J. (Ed.) (1985)
Haley, J. (1986)
Haley, J. (Ed.) (1991)
Примечания
1
Данная статья была впервые опубликована в 1967 г., когда М. Эриксон был еще жив. — Прим. ред.
2
Исследование работы доктора Эриксона было частью проекта Г. Бейтсона по изучению коммуникации. Во многих беседах, посвященных совместному изучению гипноза и гипнотическому подходу к психотерапии, участвовал Джон Уикленд.
3
'Гипноз: его возрождение как лечебной модальности'
4
Большинство людей, к сожалению, представляют себе Эриксона хрупким стариком, разговаривающим с большим трудом. В годы своего расцвета он контролировал звуки голоса и движения своего тела лучше, чем кто-либо из известных мне людей. Это было частью его мастерского влияния на людей. У него была невероятная способность к взаимодействию с людьми. К сожалению, осталось слишком мало видеозаписей. Несколько лет назад я попросил разрешения записывать его работу, но он ответил, что этого делать, пожалуй, не стоит. Он не хотел, чтобы его помнили как беспомощного, с трудом говорящего старика. В
