вором, подлецом и обманщиком.
Тем временем в Буэнос-Айресе происходили знаменательные события: члены Триумвирата были заменены другими лицами, которые были навязаны монархистами из Ложи Лаутаро; они стремились создать диктатуру, о необходимости которой начал открыто заявлять Бернардо Монтеагудо, один из главных идеологов Ложи. 31 января 1813 года в соответствии с декретом от 8 октября торжественно открылась сессия Генеральной конституционной ассамблеи. Депутаты, избранные на ассамблею, были представителями той прослойки, которая после смерти Морено вела двойственную политическую игру. Это вполне соответствовало духу создававшегося государства национальной буржуазии.
С объединением двух войск появилась возможность вновь предпринять осаду Монтевидео — последнего бастиона испанской монархии в Ла-Плате. Правда, начало этой второй осаде положил еще раньше некий Хосе Культа, предводитель гаучо, который со своими людьми присоединился к армии патриотов 1 октября, за двадцать дней до того, как приступил к осаде Монтевидео Рондо, приведший свои войска из Буэнос-Айреса. Дивизии, которые Сарратеа отобрал когда-то у Артигаса, были возвращены, и теперь объединенное войско, стоявшее у стен Монтевидео, состояло из семи тысяч человек.
На защиту Монтевидео было брошено несколько полков (кстати, именно из них солдаты переходили на сторону патриотов). Командующий обороной майор Понсе высокомерно заявил:
— Осаждающие — это всего-навсего несколько гаучо и индейцев, вооруженных копьями, стрелами и ножами, да монахи, которые вообще никаким оружием не владеют. Мы быстро выгоним их под музыку.
На самом же деле город находился в крайне тяжелом положении. Гранаты падали на улицы и площади. Не было семьи, которая не была бы погружена в скорбь и отчаяние. Город голодал, и люди буквально дрались из-за куска хлеба. Усиливалась ненависть между партиями. Все шире разворачивались действия партизан, которые самыми различными способами преследовали жителей. Особенно отличался в этом молодой партизанский вожак Лавальеха.
Кольцо осады сжималось все теснее. Царила полная неразбериха, и, чтобы разобраться в принадлежности людей к тому или иному лагерю и отличить осаждающих от защитников города, использовались цветные ленты — белые для патриотов, красные для испанцев. Это вдохновило поэта Вальденегро, который сочинил куплет-десиму. Начертанный на большом плакате, он служил знаменем, которое патриоты несли во время наступления.
Два цвета — алый и белый — на выбор судьба вам дает. Отныне за вами дело, решайте, что вам подойдет. Если выберешь алый, тотчас навлечешь на себя наше мщенье;; если белым отдашь предпочтенье, под защитою будешь у нас.
Особую популярность получили высмеивающие испанцев сатирические строфы из сьелитос, которые сочинял Идальго. Они как будто перелетали через городские стены и становились известными в осажденной столице. Среди певцов были и женщины; одна из них, Виктория, черноволосая отважная певица с прекрасным голосом, каждый вечер переходила с места; на место, исполняя свои песенки и не забывая о том, что, концерт может быть нарушен перестрелкой.
Самое важное событие конца 1812 года произошло 31 декабря — это была победа Рондо в предместье Монтевидео — Серрито, где он разгромил испанскую армию Вигодета и Муэсаса. В бою особенно отличились негр Видела и патриот Восточной армии Мондрагон, убивший наповал бригадира Муэсеса. Под вечер остатки испанского войска были оттеснены за городские стены. Наступали последние часы осады.
Апрельский конгресс и «Инструкции 13-го года»
Как уже было сказано, в январе 1813 года во время осады Монтевидео в Буэнос-Айресе собралась Конституционная ассамблея. Сарратеа, тогда еще занимавший командный пост в армии, получил от Триумвирата указание об избрании депутатов Восточной провинции — одного от города Мальдонадо и одного от эмигрировавших жителей Монтевидео. Сарратеа, ни с кем не советуясь, сам выбрал депутатов из числа тех, кто сочувствовал правительству Буэнос-Айреса и отнюдь не представлял интересов Восточной провинции. Это вызвало неудовольствие даже у Триумвирата и ускорило смещение Сарратеа с его поста.
В конце марта 1813 года Рондо передал указание правительства Буэнос- Айреса о необходимости принести присягу Конституционной ассамблее, а также предложение жителям Восточной провинции избрать своих делегатов на съезд ассамблеи, который намечалось созвать в апреле. Артигас предложил осуществить все это тогда, когда соберется ассамблея Восточной провинции; именно она должна сформулировать важнейшие проблемы, а затем передать их на рассмотрение Буэнос-Айреса через одного из делегатов — Томаса Гарсиа де Суньига.
5 апреля в просторном доме Артигаса в поселке Трес-Крусес собрался конгресс, на который съехались наиболее видные представители Восточной провинции, идеологи и практики революционного движения.
Заседание протекало в торжественной обстановке. Делегаты были одеты в парадные платья, что вызвало особое любопытство людей, собравшихся у дверей и под окнами дома; они расселись у стола в помещении, отличавшемся аскетической скромностью. Позади стола стоял Артигас, без всякого оружия, в скромной военной одежде. Развернув документ, он начал медленно и спокойно зачитывать его. Читал он, чётко произнося каждое слово своим глуховатым, твердым голосом, без всяких декламационных ухищрений. Хотя речь Артигаса носила отпечаток того пламенного стиля, который был присущ его секретарю Баррейро, составлявшему этот документ, в нем прежде всего обнаруживалась его собственная позиция и характерные для него четкость и ясность в выражении своих концепций.
Граждане, — начал Артигас, — в результате проведенной кампании и благодаря вашей единодушной воле я предстал перед вами. Мы провели вместе шестнадцать месяцев, которые были временем славы и несчастий. Сегодня я имею честь вновь заговорить с вами, дабы решить вопрос, как будете вы осуществлять свой суверенитет. Далее он сказал:
— Все наши труды, отмеченные энергией и постоянством, не приведут ни к чему, если не будут определены в качестве направляющей силы непреложные принципы политической системы, во имя которой велась борьба.
Одним из принципов, на которых зиждилась доктрина Артигаса, была демократия. Именно для того, чтобы осуществить ее, Артигас предстал перед ассамблеей, дабы она утвердила его мандат.
Мой авторитет исходит от вас, — сказал он, — и кончается в тот момент, когда вы вновь соберетесь. Вы — та сила, которая располагает полностью всеми правами. Пусть возникнут перед вашим взором результаты моих надежд и жертв, и вы сами определите, каково должно быть вознаграждение за мои труды. Сейчас вы решаете, сохранить мои права или нет.
Артигас хорошо знал, каких жертв потребовала борьба. И он с полным правом мог сказать:
— Пепел и руины, кровь и отчаяние — такова картина, которую вы видите на земле Восточного берега, и такова цена ее освобождения. Но зато теперь там живет свободный народ.
Затем он заговорил о необходимости защищать права народа, который, несмотря на то, что прошло уже три года революции, все еще был беззащитен. Он предложил также признать верховную власть Конституционной ассамблеи.
«Призыв Артигаса», как назвали произнесенную им речь, потряс всех присутствующих. Участники ассамблеи прониклись горячим чувством восхищения и признательности к руководителю великого исхода и защитнику народа.
После проверки полномочий делегатов и назначения комиссий приступили к формулированию восьми важнейших пунктов. Среди них было требование публичной сатисфакции Артигасу за нанесенные ему оскорбления. В остальных пунктах содержалась политическая программа ассамблеи: оборонительно- наступательный союз Восточной провинции с другими провинциями, то есть принцип конфедерации, исключающий подчинение одной провинции другой, что имело место при предшествующем правительстве; полная свобода Восточной провинции, жители которой являются независимым народом, хотя и подчиняются конституции, утверждаемой конгрессом всей нации. Затем были избраны пять депутатов, которые должны будут представлять Восточную провинцию в Буэнос-Айресе.
13 апреля, после целой недели дебатов, были окончательно сформулированы двадцать статей,
