владел чуть ли не половиной провинции и перечисление угодий которого заняло бы целую страницу. В начале XIX века не менее ловкие потомки феодальных семейств, занимая посты в правительстве, по существу, владели всей территорий Восточного берега. Эта картина полностью отразилась в докладах вице-королей и различных комиссий, в которых приводились документальные данные.
Произвол в распределении земли сочетался с примитивным, отсталым способом ее использования.
Кризис, особенно обострившийся в последние годы колониального периода, фактическая невозможность для Испании поддерживать монополистическую систему, ускользавшую из-под ее контроля и все еще тяжким бременем лежавшую на всех без исключения землевладельцах и торговцах, острота аграрной проблемы — таковы, как уже говорилось, были причины, которые в 1811 году привели к революции в Восточной провинции. Артигас, возглавив эту борьбу, оказался во главе самых различных слоев населения, единственная общая цель которых состояла в стремлении сбросить испанское иго. Здесь были люди, пришедшие из самых разных уголков провинции — пеоны, которых привели с собой помещики или приказчики, отряды гаучо и даже индейцы. В тяжелых битвах и испытаниях прошло несколько лет, и только в 1815 году войска Артигаса стали, наконец, хозяевами Монтевидео. Движение, возглавляемое Артигасом, как мы знаем, противопоставило себя правительству Буэнос-Айреса, давно уже утратившему революционный огонь, который вдохнул в него в свое время Морено. Знаменем этого движения был федерализм, который, однако, разные группы понимали различным образом. Представители города Кордовы, например, защищали консервативное начало идеи федерализма. Восточная провинция, наоборот, боролась за народное и прогрессивное содержание этого лозунга. Олигархия Восточного берега, конечно, тоже не раз изменяла Артигасу, но в силу определенных причин в конце концов была вынуждена, хотя и с недовольством, подчиниться ему. Революция вскоре породила свою верхушечную прослойку — военачальников: предоставленную им неограниченную власть они зачастую использовали для того, чтобы покровительствовать «своим» людям. Так возникали узы личной зависимости и как бы восстанавливались в новой форме феодальные отношения. Многие из этих «облагодетельствованных» людей обогащались за счет скотоводов и сделок с перекупщиками.
Когда в конце 1815 года правительство Артигаса начало реорганизацию провинции, перед ним предстала картина совершенно разоренной земли. На всей территории Восточного берега скот был истреблен, поместья заброшены, одни из-за того, что их владельцы бежали от революции, другие потому, что хозяева отсиживались за стенами Монтевидео. Две осады, длительный всенародный поход, гражданская война — все это нанесло экономике глубочайшие раны, залечивать которые следовало незамедлительно.
В июле Артигас дал Оторгесу указание начать раздачу казенных земель и тех земель, которые принадлежали европейцам — врагам революции. Эти земли должны были получить «трудолюбивые жители, желающие ее обрабатывать». Оторгес обратился к Кабильдо, чтобы тот объявил об этом населению. Артигас также написал в Кабильдо, прося его заставить помещиков заселять свои имения и обрабатывать их при необходимости с помощью государства. На это давался двухмесячный срок; в случае невыполнения Артигас предлагал передать земли этих помещиков в казну.
Угрожающий тон заявления Артигаса и многочисленные жалобы помещиков на грабежи, которым они подвергались, привели к тому, что через три дня собралась Хунта землевладельцев в присутствии майора Риверы. Она утвердила регламент, составленный Мануэлем Пересом, и затем его отвезли Артигасу в Пурификасион.
В этом документе ничего не говорилось об острой проблеме землеустройства огромной массы крестьян. Отмечалась лишь необходимость положить конец многочисленным злоупотреблениям военных отрядов, находившихся в сельских местностях в качестве гарнизонов.
Не утвердив привезенный документ, Артигас составил вместо него свой собственный, который назывался «Временный Регламент Восточной провинции касательно развития ее сельского хозяйства и обеспечения безопасности землевладельцев». Этот документ был отослан в Кабильдо для исполнения.
Регламент представлял собой своеобразный краткий аграрный кодекс, основанный «на этическом принципе установления социальной справедливости». Он содержал 29 статей. Согласно первой статье, страна делилась на три зоны, власти которых несли ответственность за распределение земли. Оно должно было осуществляться рационально и справедливо. Прежде всего требовалось определить в каждой зоне те земли, которые можно раздать, а также выявить людей, которые были достойны получить участок. Как говорилось в статье шестой, «самые обездоленные должны были стать самыми обеспеченными». Поэтому теперь «право на земельный надел получали свободные негры, самбо, индейцы, бедные креолы, если только он обладали трудолюбием и достоинством, которых требовало с них благосостояние страны». Землю могли получить также бедные вдовы с детьми.
С предельной краткостью и ясностью были сформулирован в регламенте все основные аспекты аграрной проблемы. К землям, которые надлежало раздать, относились те, которые принадлежали эмигрантам, «плохим европейцам и еще более плохим американцам», а также те, которые начиная с 1810 по 1815 год, то есть до того времени, когда в Монтевидео вошли войска Артигаса, были проданы или пожалованы предшествующим правительством. Но даже и в этих случаях судьбу этих земель не следовало решать на основе чувства мести. Так, если на этой земле жила целая семья, то вопрос о ней должен был решаться в зависимости от числа детей.
Так как аграрный раздел должен был не допускать сосредоточения земли в одних руках, то было предусмотрено, что каждый может получить не более одного участка; кроме того, запрещалось отчуждать земельную собственность, продавать ее или отдавать под залог. Короче говоря, землю надлежало обрабатывать, и в статье шестой предусматривалось лишение права собственности в случае нарушения этого предписания. Таким образом, регламент возвещал настоящую социальную реформу.
Однако одного лишь распределения земли было недостаточно для решения проблемы ее использования; для этого необходимы были еще животные, скот. Поэтому в последней статье регламента были перечислены меры по восстановлению скотоводства, а также по созданию сельской полиции.
Аграрный закон, сформулированный в регламенте, преследовал одновременно цели экономические, социальные, юридические; он воплощал «истинно революционные принципы, способствующие ликвидации экономического неравенства».
Подписанный 10 августа, этот документ был тотчас же распространен, и через пятнадцать дней началась раздача первых участков, земли. Были изданы и развешаны во всех населенных пунктах соответствующие объявления.
Какова же была реакция на эту реформу и ее последствия? Членами Кабильдо, в большинстве крупными помещиками, она была воспринята холодно. Люди, уполномоченные осуществлять раздачу земель, проявляли медлительность, и их приходилось все время подталкивать. Многие землевладельцы, используя различные маневры, дружбу или родственные связи, пытались избежать изъятия земель. Сами военачальники вели себя недостойно: нарушая революционную дисциплину, они совершали различные преступления, в том числе и кражи.
Препятствия эти были вполне естественны — слишком сильно было еще мрачное наследие колониализма и преодолеть его в сознании нового общества за четыре года было невозможно. Но, несмотря на это, реформа все же двигалась вперед. Постепенно начинал изменяться образ жизни целого деклассированного слоя населения, прежде всего нищих, бродяг, гаучо, контрабандистов. В свое время они немало сделали для того, чтобы подорвать колониальную монополистическую экономику, но затем именно они превратились в консервативную силу, ставшую в последний момент опорой отмирающего старого режима.
Новые исследования (де ла Торре, Родригеса, а также Салы) доказывают, что, несмотря на все препятствия, уругвайская земля в результате реформы начала делиться на маленькие участки; гаучо, ранее живший на лошади, теперь привыкал к благородному труду на земле, начинал строить ранчо, загоны для скота, сеять первые посевы. Впервые тысячи людей осели на земле, поняв, что теперь она принадлежит им, а не является привилегией лишь колонизатора или нового каудильо. Начинал осуществляться руссоистский принцип равенства людей перед законом: равенство становилось действительностью, а не просто юридической талмудистикой. Это было начало того пути, который Ленин называл «североамериканским путем развития», открывавшим перед страной возможности радикального преобразования. Создание мелкой