числились в давно устаревшем списке муниципалитета. Самым же главным было то, что вся площадь была заполнена народом, причем это была не просто толпа — марионетка в руках вождей; это была сознательная масса, стремившаяся добиться независимости.
В десять часов утра в присутствии муниципальных судей, членов Королевской аудиенсии (судебного управления), епископа и военачальников началось историческое заседание. Здесь присутствовали моряки, военные, адвокаты, врачи, священники, торговцы, помещики, служащие, домовладельцы.
Разумеется, вице-король и его приспешники стремились всячески удержать рушащуюся колониальную власть. Однако аргументы, выдвинутые первым оратором — епископом, были не только неубедительными, но прямо жалкими. «Высшая; власть принадлежит испанцам, — говорил он, — сколько бы их ни было, мало или много, а американцы обязаны им подчиняться и уважать их власть».
Патриотическое чувство креолов было глубоко задето этими устаревшими концепциями. Они ответили на них энергично и убедительно. Доктор Кастельи и доктор Пасо бросились в атаку и разбили вздорные тезисы защитников колониализма. Кастельи заявил, что власть Испании в американских странах изжила себя. Его слова вызвали гром оваций.
На заседаниях Кабильдо Абьерто, начавшихся 22 мая, образовались два крайних полюса, две противоположные партии. Лозунг партии испанцев сформулировал епископ Луэ, требовавший «защитить существующую власть и неоспоримое право испанцев управлять Америкой»; партия патриотов выдвинула революционный тезис Кастельи о том, что власть должна принадлежать народу. Между этими двумя лагерями образовалась третья сила — промежуточная примирительная партия, которая получила название партии Кабильдо. Она стремилась к тому, чтобы, передав власть в руки муниципального органа, свести на нет политические перемены и таким образом помешать патриотам немедленно захватить власть и свергнуть вице-короля и его правительство.
Таковы были три главные действующие силы, участвовавшие в драме, которая разыгралась в Буэнос-Айресе 22–25 мая. Народное волнение, охватившее город 22 мая, продолжалось и в последующие дни. Казалось, замыслы тех, кто хотел предать начавшуюся революцию, были близки к осуществлению — была назначена реакционная Хунта, возглавляемая вице- королем. Молодежь из отрядов Френча и Берути, зорко следившая за маневрами роялистов, и самые широкие слои населения были взволнованы этой ситуацией. Народ ворвался в казармы и стал брататься с солдатами. Обнимаясь, они давали клятву свергнуть власть вице-короля, даже если придется прибегнуть к оружию.
Большинство членов Кабильдо категорически потребовало отставки вице-короля. Был составлен список новой, революционной Хунты во главе с Сааведрой.
Несколько дней народ не покидал Пласа Майор — площадь, где заседал Кабильдо. Рано утром 25 мая с балкона Кабильдо был оглашен список революционной Хунты. Так был похоронен старый режим колониальной монархической власти в Буэнос-Айресе.
Новой Хунтой руководил ее секретарь Мариано Морено, который начал проводить первые революционные мероприятия. Многие из них вызывали яростное сопротивление консервативных членов Хунты, но Морено непреклонно вел свою линию, опираясь на поддержку членов Хунты Пасо и Кастельи (последнего называли Сен-Жюстом Майской революции). Была установлена новая шкала пошлин на вывоз местных товаров; была начата борьба с контрабандой; была разрешена добыча металлов при условии уплаты специального налога — так было покончено с бесконтрольным вывозом металлов. Были отменены исключительные торговые привилегии, принадлежавшие нескольким откупщикам. Военный отряд, который сопровождали представители новой власти, должен был захватить Линье и других монархистов, устроивших заговор в Кордове, и расправиться с ними на месте. Именно так и поступил Кастельи, второй посланец Хунты в Кордову, имевший специальные и ультимативные указания.
Майская революция имела в лице Морено человека с ясной, холодной головой, сильными руками и неустрашимым сердцем: он весь отдался борьбе за то, чтобы едва родившаяся революция не была задушена. Первые шаги революционной Хунты должны были быть решительными и строго обдуманными. Необходимо было поэтому создать четкий план и разработать четкую стратегию, чтобы вести борьбу с врагами, которые образовали единый фронт от границ Перу до Монтевидео, а также предотвратить изоляцию Хунты и найти пути для установления справедливых отношений с другими странами. Было очевидно, что реакционные силы, поддерживавшие колониальную власть, готовы действовать безжалостно. Поэтому Морено и его друзья из Хунты решили составить «План действий», которому новое правительство будет следовать до тех пор, пока не будет создана целая система мероприятий, обеспечивающих свободу и независимость. «План действий» был подписан 30 августа. Морено поклялся держать его в строгой тайне.
«План действий» родился в результате глубокого осмысления действительности. В нем было учтено множество факторе имевших огромное значение для будущего страны. Приведем важнейшие из этих факторов: революция произошла в стране с огромной пустынной территорией, населенной индейцами и гаучо, с ничтожным числом городов; экономическая система страны зиждилась лишь на деятельности испанских торговцев-монополистов и тех креолов и англичан, которые были связаны с контрабандой, а также на скотоводстве. В стране не было ни промышленной буржуазии, ни капиталов, ни специалистов, с помощью которых можно было бы создать действительно сильное национальное производство.
Что же предлагал Морено в своем «Плане действий»?
«План» предусматривал следующее: экспроприировать имущество пяти или шести тысяч богачей — скотоводов, торговцев, ростовщиков, и получить таким образом капитал в 200–300 миллионов песо, которые «можно будет пустить в оборот, в частности, с его помощью создать фабрики, сахарные заводы, увеличить сельскохозяйственное производство и так далее. В результате в течение нескольких лет возникнет контингент образованного, создающего ценности трудового населения и не будет необходимости закупать вне страны необходимые для населения продукты; конечно, речь идет не о предметах роскоши, которые, будучи бессмысленными и возбуждающими порок, вообще не должны импортироваться, тем более что их ввоз требует много золота».
С этими пунктами была связана и политика укрепления отношений с Англией. В «Плане» говорилось: «Хотя мы и терпим вред от Англии, она все же нам необходима как оплот от возможных попыток восстановления испанского абсолютизма».
И в экономической и в социальной области «План действий» намечал революционную политику, которая «не руководствовалась бы интересами только Буэнос-Айреса, а была бы общенациональной, американской в широком смысле слова».
Между тем в Монтевидео испанцы в предвидении возможных осложнений еще двумя годами раньше начали объединять различные социальные группировки, и прежде всего богачей, для открытой войны против правительства Линье в Буэнос-Айресе. Главным действующим лицом был Элио, упрямый и твердолобый. И Элио, и вице-король Перу Абаскаль, и председатель аудиенсии в Чаркасе Писарро, и архиепископ Чукисаки Моксо, и временный губернатор Потоси де Паула Сане — все они пытались огнем и мечом защитить испанский абсолютизм. К тому же Элио был лично заинтересован в сохранении испанской монополии в торговле. Его действия в Монтевидео были направлены прежде всего против Национальной партии, которая как бы представляла здесь дух Майской революции. В Монтевидео тщательно скрывали все, что происходило в Буэнос-Айресе. Поэтому приехавший в Монтевидео секретарь Хунты доктор Пасо был вынужден бежать отсюда из-за реальной угрозы его жизни.
Элио уехал в Испанию, чтобы доложить там о происходящих событиях. Временным губернатором был назначен Сория. Когда в Монтевидео стали известны революционные действия Хунты Буэнос-Айреса, Сория ответил на них угрозами: по всему городу были развешаны эдикты, в которых он объявлял изменниками всех тех, кто осмелится, даже в частных беседах, предложить какие-либо изменения в правительстве или назовет имена каких-либо руководителей помимо тех, которые назначены испанским королем Фердинандом VII или Центральной хунтой Испании, являющимися единственной законной властью. Таким образом, в то время как в Буэнос- Айресе бурно развивалась деятельность революционной Хунты, в Монтевидео усиливалась борьба реакции против патриотов.
В это бурное время Артигас продолжал жить в провинции, «всегда на коне», по-прежнему занятый защитой населения от бандитов. Получив чин капитана улан в сентябре 1810 года, он был направлен в Колонию-дель- Сакраменто по указанию губернатора. В конце того же года он выехал из Колонии в
