К третьему барьеру, которого она боялась, как никогда ничего не боялась прежде. Но она была шипом Когтей Правосудия, и долг требовал, чтобы она прошла сквозь него.
Ощущение было, словно огонь объял ее снаружи и внутри. Все равно, что стать существом, которое не просто переносило мучение, а, собственно, и было мукой. Хаварлан не могла сказать, махала ли она крыльями. Чувства были потеряны во всепоглощающей боли. Но, видимо, махала, и они принесли ее прямо к костяному лицу лича в окне.
Тот в изумлении смотрел, начиная осознавать, что происходит. Открыл рот, полный гниющих и сломанных зубов, чтобы пробормотать заклинание. Но прежде, чем он успел это сделать, она врезалась в вершину башни, словно камень, запущенный из катапульты.
Столкновение разрушило карниз, где стоял Саммастер и отбросило его назад. Он и Хаварлан упали на землю за стенами замка под дождем камня, расколотой древесины и черепицы.
Мир смазался, затем снова прояснился. Очевидно, Хаварлан потеряла сознание только на мгновение, потому что ничего не изменилось. Саммастер еще поднимался на ноги.
Он встал перед нею и пристально посмотрел ей в лицо.
— Умри! — прорычал он.
Новая боль пронзила ее грудь. Она попробовала схватить когтями лича, но ее лапа не двигалась.
Хаварлан утешилась сознанием, что она вытеснила Саммастера из сети его защиты. Возможно, ее товарищи смогут справиться с ним здесь. Должны, поскольку ее бьющееся сердце сделало последний удар и остановилось.
Тэган понял, что он и его товарищи попали в ловушку между наступавшими стражами и хранилищем, содержавшем сердце бешенства, войти в которое — смерть. Он задался вопросом, скажет ли Дарвин, что пытался предупредить их всех о том, что что-нибудь подобное может случиться.
Но человек в белом не сделал этого. Вместо этого он, как другие священники и маги, творил колдовство. Вспышки рокотавшего пламени, потрескивавшие молнии и другие проявления мистической мощи полетели, чтобы ударить в стражей.
Или скорее просто для того, чтобы осветить фигуры из обтесанного камня и чугуна. Как и подозревал Тэган, они были механизмами, как конструкт из костей, с которым он столкнулся до этого, и насколько он мог сказать, магия лучших из колдунов Лунного Моря ничуть не повредила им.
— Воины, вперед! — закричал он, и ринулся на железного голема, который излучал жар как печка. Меч Рилитара пронзил его морду, и, выпустив дым из литых ноздрей, ожившая статуя напала на него будто змея. Авариэль увернулся и нанес удар в горло, но его клинок отскочил.
Дживекс напал на железного стража и царапал его когтями, высекая искры. Уилл бросился под его живот и ударил его кривым клинком. Павел обошел сбоку и бил сиявшей булавой. Тем временем, Сурини, Целедон и Дригор напали на другой механизм. Оружие, лязгавшее по камню и металлу, производило ужасный шум.
— Мы будем сдерживать их! — проревел Тэган. — Маги, покончите с бешенством!
Рваный Плащ начал напевать, и, мгновение спустя, Дарвин тоже. Они читали не в унисон, и слова смешивались в сбивающем с толку эхе.
Тэган надеялся, что контрзаклинание будет коротким. Он и его товарищи боролись отчаянно и изо всех сил, но почти без результата. Даже зачарованное оружие часто отскакивало от существ из железа и камня и только царапало или откалывало мелкие кусочки в то время как живые статуи наносили ответные удары со скоростью и силой настоящих драконов.
Тэган ускользнул от когтей, ударил по протянутой лапе противника и боковым зрением заметил движение сбоку. Голова голема повернулась на длинной шее, чтобы ударить его. Эльф отскочил назад, избегая атаки, а его противник рванулся за ним. Он отступил, сопротивляясь порыву использовать свои крылья, чтобы не открыть путь к Дарвину и Рваному Плащу. Голем атаковал все быстрее и быстрее. Он раскинул крылья так, чтобы авариэль не мог бы увернуться, даже если бы хотел. Дживекс приземлился на его голову, кусая и царапая, но был не в состоянии отвлечь. Тэган почувствовал мрачную уверенность, что скоро пропустит удар…
Вспышка холода выплеснулась на одно из раскрытых крыльев голема. Мускулы Тэгана сжались от внезапного холода, но, поскольку атака не зацепила его, то она не причинила ему реального вреда. Живая статуя, однако, стала перемещаться медленнее, чем прежде. Стало легче уклоняться от ее ударов и рубить в ответ.
Возможно, она сообразила это и сменила тактику. Голем отвел назад голову и открыл пасть. Тэган приготовился увернуться. Но Огненные Пальцы проговорил слова силы, и когда выдох вырвался изо рта статуи, пламя изогнулось кверху, расплескавшись по потолку.
— Хороший прием! — сказал Уилл. Он бросился под живот статуи и ударил. Держа светившуюся булаву обеими руками, Павел бил по боку.
— Отойдите, когда я дам команду, — сказал Огненные Пальцы. Он зачитал другую магическую формулу. — Сейчас!
Бойцы понеслись назад, а големы ринулись за ними. Но затем пол и фундамент под ним с грохотом развалились на кусочки под когтями статуй, и те барахтались в яме со щебнем словно животные в зыбучем песке.
Тэган ухмыльнулся. Понимая, что големы были более или менее нечувствительны к его волшебству, Огненные Пальцы вместо этого разрушил поверхность, на которой они стояли. Это была умная тактика.
Голоса Рваного Плаща и Дарвина становились громче. Более настойчивыми. Наконец, они приступили к заключительным словам контрзаклинания. Тэган повернулся к источнику бешенства, чтобы увидеть, что будет дальше.
Насколько он мог судить, ничего не произошло. Как и прежде вспышки силы продолжали перескакивать из прорех в стенах к парившему в центре кулону.
— Я не чувствую ничего необычного, — сказал Дживекс, зависая на одном месте. — Бешенство все еще у меня в голове.
— Это потому, — плюнул Дарвин, — что наша магия не работает! Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Куски камня наверху западни заскрипели и сдвинулись, потому что големы начали прокапывать себе путь снизу.
Тамаранд поймал восходящий поток, поднялся высоко в воздух, и спикировал на противника. Раненый ржавый дракон попробовал увернуться, но золотой настиг его и погрузил когти в его шею. Они рассекли мускулы и сломали позвоночник, почти оторвав существу голову. Тамаранд выпустил бившееся в конвульсиях тело и дал ему упасть.
На мгновение оставшись без противника, Тамаранд огляделся, чтобы оценить ход сражения в целом. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Саммастер наносит смертельный удар Хаварлан.
Тамаранд отрешился от потрясения и горя. Эмоции он оставит на потом, если выживет. Сейчас для главнокомандующего могло иметь значение только то, что серебряная выбила Саммастера с его оборонительной позиции.
Вопрос был в том, как лучше всего использовать это преимущество, а ответ, по сути, вел к другому невозможному выбору. Тамаранд бы едва рискнул отвлечь еще какую-то часть сил от битвы с адскими драконами, но также нельзя было игнорировать лича.
Поэтому, отдав команды магически усиленным голосом, золотой разделил силы еще раз. Люди на земле и некоторые из серебряных в воздухе нападут на Саммастера. Все остальные должны будут воспрепятствовать драконам полететь на помощь их господину.
По крайней мере, если бы они нажали на Саммастера достаточно сильно, то он был бы больше не в состоянии управлять войсками. Молясь, чтобы это что-то изменило, и желая, чтобы этим безнадежным предприятием командовал мудрый, неуязвимый Ларет, а не предавший его заместитель, Тамаранд повернулся, чтобы напасть на трио воющих драконов.
