Мгновение Саммастер наслаждался предсмертными муками Хаварлан, затем обернулся и увидел, что другие противники мчатся, чтобы окружить его, по земле и по небу. Бримстоун. Ажак. Певчий дракон. Две симпатичных сестры с волшебными жезлами. Беловолосый дварф в броне из меха полярного медведя и даже искалеченный полуголем, все еще борющийся, несмотря на потерю руки и почти разрушенную ногу.
Это был кошмарный момент, которого Саммастер никогда не мог избежать. Все, чего он хотел, все, чего он когда-либо желал — это исполнить свое предназначение и создать лучший мир. Все же снова и снова кучка завистливых, злобных негодяев восставала против него, чтобы разрушить все, что он пытался создать. Разгромить и унизить его. Сделать это, как стая крыс, потому в одиночку ни один из них не обладал достаточной храбростью, честью или мастерством.
Но не в этот раз. Даже если Азут, Мистра, и все ее Избранные встали против него. На сей раз, во имя крови всех драконов, он победит и уничтожит Тамаранда, Нексуса, и всех их прислужников раз и навсегда.
Он начал заклинание и вынул нефритовое кольцо из внутреннего кармана мантии. Певчий дракон торопливо пропел музыкальное заклинание, и вокруг лича вспыхнуло пламя. Взрыв немного обжег, но не настолько, чтобы разрушить его собственное заклинание. Он возложил корону на голову, и сила прошла сквозь него.
Он пожелал обратиться, и, хотя он по-прежнему состоял из мертвой, высушенной плоти и голых костей, все остальное изменилось. Его пропорции раздались, пальцы стали когтями, лицо превратилось в челюсти рептилии. Изодранные, гниющие крылья показались из плеч, а из основания позвоночника возник хвост.
Спустя мгновение он стал дракoличем. Воплощением сущности неупокоенного древнего красного дракона. Самым большим и самым могущественным созданием на поле битвы, чья физическая сила стала столь же ужасной как и магия.
Ажак спикировал на него, и он плюнул облаком пламени. Щитовой дракон увернулся, но даже легкое прикосновение обожгло половину его тела.
Саммастер засмеялся, и, наслаждаясь рокочущим громом, в который превратился его голос, начал следующее заклинание.
Павел наблюдал, как Рваный Плащ пробормотал заклинание и взмахнул кусочком кварца. Лед покрыл дрожащий щебень сверху завала, сковывая как цемент кирпичи.
— Это замедлит големов, — сказал волшебник бесстрастным, как всегда, тенором. — Сейчас я предлагаю, чтобы Сурини или Дригор попытались сотворить контрзаклинание. Возможно, божественный вариант магии будет работать там, где тайный терпел неудачу.
— Сделаю, — сказала жрица Селуны.
Пристально глядя вверх, как будто она могла видеть луну через потолок, коснувшись серповидного рельефа на своей булаве ритуальным жестом, она прочитала молитву. Тем временем, слой льда хрустел и раскалывался. Целедон и Огненные Пальцы бормотали заклинания. Без сомнения, они тоже пытались удержать живые статуи.
В конце заклинания Сурини Павел призвал отблеск утреннего света, надеясь, что это поможет. Но нет. Вспышки силы продолжали скакать и извиваться вокруг парившего амулета.
— Это тоже бесполезно, — сказала Сурини. — Мне жаль.
— Если мы не можем ничего сделать, — пронзительным голосом сказал Дарвин, — то должны отступить прежде, чем големы освободятся. Поскольку с ними мы справиться тоже не можем!
Игнорируя волшебника, Уилл поднял взгляд на Павла.
— Что за бесполезную глупость ты пытался сделать?
— С самого начала, — сказал Павел, — мы знали, что Саммастер должен был изменить магию, порождающую бешенство. Потому что раньше оно черпало свою мощь от звезд и пробуждалось только тогда, когда Убийца Королей появлялся на небе. К тому же, являясь творением эльфийской высшей магии, оно повиновалось бы только воле тель’Квессир.
— Думаю, я понял, — сказал Тэган. — Так как лич должен был изменить миталь, ключ, который получили ученые, больше не подходит к замку.
— Но почему ты решил, что может помочь вспышка солнечного света? — спросил Дживекс.
— Так как я полагаю, что понимаю, что сделал Саммастер, — сказал Павел. — Для того, чтобы привести колдовство в действие, он вытягивает мистическую силу прямо из Бездны, или, возможно, одного из Адов, и сосредотачивает его с помощью собственной филактерии. Это единственный способ, которым он мог получить контроль над волшебством — соединив его с собственной сущностью. Поэтому я надеялся, что мощь Латандера, которая изгоняет нежить, ослабит метафизическую структуру магии достаточно, чтобы наше контрзаклинание подействовало. Поэтому я отказываюсь считать, что наши исследования были полностью ошибочными. Наше изобретение только не столь совершенно, как надо бы.
— Да, — сказал Дарвин, — и ваша небольшая уловка нисколько не помогла. Так что…
— Пожалуйста, друг мой, — сказал Огненные Пальцы. — До сих пор вы сражались как герой. Продержитесь еще немного, пока я попробую сделать кое-что другое. Он пробормотал заклинание, и летающая светящаяся рука возникла около филактерии. Она несколько раз попробовала схватить черный амулет и оттащить его от центра пентаграммы, но тот выскальзывал из ее хватки. Затем один из плясавших завитков адского огня лизнул ее, и она разрушилась.
— Моя очередь, — сказал Уилл. Он раскрутил свою пращу и швырнул камень в филактерию. Булыжник попал прямо в цель, но отскочил рикошетом, не сдвинув ее с места.
— Проклятье!
— Возможно, — сказал Павел, разворачивая свиток, который Сурини написала для него, — часть проблемы — это расстояние. Наше волшебство может оказаться более мощным, если призывающий будет находится в физическом контакте с филактерией. Я попытаюсь сделать это.
— Что? — заорал Уилл. — Ты же говорил, что внутри комнаты опасно.
— Да. Потоки силы могут сжечь и отравить меня. Если только наши друзья не создадут мне какую- нибудь оборону оставшимися заклинаниями.
Уилл тряхнул головой.
— Мне это не нравится.
— Я тоже не в восторге, но ты можешь предложить что-то лучше?
— Даже если это хороший план, — сказал Дригор, — ты здесь не самый мощный клирик.
— Нет, но я один связан с солнцем. Это важно, когда имеешь дело с нежитью, как это было в нашей вылазке в Тень. Так что я единственный, кто может это сделать. Согласны?
Покрытое шрамами лицо Дригора скривилось.
— Вынужденно.
— Тогда решено. Быстрее, каждый дайте мне ваши благословения и защиты. Судя по звуку, големы вот-вот выберутся из ямы, и тогда вы должны будете держать их подальше от моей спины.
Из щебня показались крылья и спинной гребень каменного дракона. Тэган взмахнул своими крыльями, подпрыгнул в воздух и пролетел над големом, снова и снова ударяя его мечом. Дживекс пронесся за ним, сел врагу на спину и стал царапать когтями.
Сверкая желтыми глазами, голова статуи появилась из-под земли и повернулась к атакующим. Широко раскрыв пасть, существо изрыгнуло струю серого пара. Тэган попытался уклониться, но всё же дыхание накрыло его.
Его мускулы свело, а холодная тяжесть сковала конечности. Он начал падать.
Он поискал Дживекса и ощутил укол ужаса, когда увидел, что волшебный дракон, все еще сидевший на спине голема, стал куском серого гранита, таким же как его противник. Однако Дживекс тоже избавился от эффекта окаменения, и его чешуя замерцала как только плоть вновь стала живой. Механизм напал на
