пустой банальностью. «Иногда нужно расстаться с тем, что любишь». Теперь эта мысль не казалась избитой. Взяв фонарь, Меррик пошел к замку.
Пятнадцать минут спустя он стоял у двери Мэдлин. Тихо постучав, он нетерпеливо ждал. Мэдлин открыла дверь в пеньюаре и с распущенными по плечам светлыми волосами.
– Меррик! – Ее зеленые глаза радостно блеснули.
С трудом улыбнувшись, он подал ей отделанные кружевом панталоны и аккуратно сложенные чулки.
– Думаю, нехорошо, если Фиппс завтра на это наткнется.
Покраснев, Мэдлин взяла сверток.
– Можно мне войти, Мэдлин? Мне нужно еще кое-что тебе отдать… вернее, доказать.
– Да, конечно. – Удивленно подняв брови, Мэдлин шире распахнула дверь.
Как странно снова видеть ее в пеньюаре. Распущенные волосы падают почти до талии, босые ноги трогательно выглядывают из-под белой кружевной отделки на подоле. Меррик отвел взгляд. Еще будет время полюбоваться этим, если ему очень повезет. Меррик вдруг понял, что чувствовал Аласдэр, поставив на одну карту все свое состояние. Только сейчас на карту поставлено гораздо большее – вся жизнь.
На туалетном столике горела масляная лампа. Меррик вынул бумажник и вытащил из него драгоценный листок.
– Меррик?! – Мэдлин подошла вслед за ним к столику. – Что… что ты делаешь?
В последний раз взмолившись про себя, Меррик свернул бумагу в трубочку и бросил в стеклянную колбу.
– О Господи! Меррик! – Рука Мэдлин метнулась к лампе. Ухватив за запястье, Меррик удержал Мэдлин, чтобы она не обожглась в порыве глупой отваги и великодушия.
Оба молча смотрели, как пламя тихо лизнуло уголки брачного свидетельства, потом охватило весь листок. Через несколько мгновений все было кончено. Вокруг фитиля лежала только щепотка золы, да стекло немного потемнело от копоти.
С округлившимися глазами Мэдлин прижала ладонь к губам.
– Меррик! – прошептала она. – Боже мой! Зачем ты это сделал? И почему именно сейчас, спустя столько лет?
Меррик смотрел на то, что осталось от его брачных уз. Горстка пепла. Что ж, наверное, ничего другого и не было, и не могло быть. Его игра проиграна, и надо жить с этим, у него в рукаве больше нет козырного туза.
Он поднял глаза от лампы и встретился взглядом с женщиной, которая когда-то была его женой.
– Я хранил этот документ не в качестве улики, Мэдди, – сказал он, – а потому что это все, что у меня осталось. Теперь ничего нет. Нет наших имен в брачном регистре. Мистера и миссис Маклахлан больше нет.
– Ч-что ты сказал? – побледнела Мэдлин.
– Что я больше не связан с тобой, – спокойно ответил Меррик, – а ты – со мной.
– Но я… я думала…
Меррик пронзил ее взглядом прозрачных, как льдинки, голубых глаз.
– Что ты думала, Мэдди? – прошептал он. – Когда я тринадцать лет назад произнес клятву, то дал ее на всю жизнь. Я думал, что мы всегда будем вместе, в горе и в радости.
– Я тоже в это верила, – в отчаянии покачала головой Мэдлин.
Меррик положил ей руку на плечо.
– Ты была молода, очень молода и ничего не знала о горестях жизни. А я знал, Мэдди. Я хорошо это знал, поскольку у меня никогда не было покровителей и заступников. Но я был горд, и этот грех отягощал мою душу и усложнял жизнь. А теперь от всего осталась только щепотка золы, завтра слуги Аласдэра выбросят ее. Все кончено, Мэдди. Мы сами это выбрали.
– Меррик, я не знаю… не знаю, что сказать, – потрясенно смотрела на него Мэдлин.
Он кивнул.
– Подумай над этим, Мэдди. И ради Бога, не позволяй тому, что произошло сегодня между нами, затуманить тебе разум. Это твой второй шанс. Ты свободная женщина. Ты вольна выйти замуж за кого хочешь, жить, где захочешь и как пожелаешь. Я ни к чему не могу тебя принудить.
– А… а как же Джефф?
– Бумага сгорела, Мэдди, – покачал головой Меррик. – Как сложатся мои с Джеффом отношения, зависит только от нас с ним.
Прижав руку к сердцу, Мэдлин замерла у туалетного столика. Меррик быстро вышел и закрыл за собой дверь, чтобы не совершить какой-нибудь глупости.
Глава 20
Устами младенца глаголет истина
На следующее утро, спустившись к завтраку, Мэдлин увидела за столом только Аласдэра и его жену. Они радушно приветствовали гостью, но от Мэдлин не укрылось, что брат Меррика искоса поглядывает на нее. Похоже, сэр Аласдэр сожалел о своей поздней прогулке у озера.
Для всех было бы лучше, если бы ей с Мерриком позволили наедине довершить начатое, думала Мэдлин. Как закончить это теперь? Чем? Мэдлин этого не знала. Однако вмешательство брата как-то изменило настроение Меррика. У Мэдлин ныло сердце от потери брачного свидетельства. Что Меррик хотел этим доказать?
Казалось, ей следовало бы вздохнуть с облегчением. Без этого клочка бумаги Меррик ничего не сможет от нее потребовать. Но почему ее охватила невыразимая печаль?
Эсме прошла вокруг стола, наливая кофе, и Мэдлин мало-помалу сосредоточилась на еде. Все трое беспечно болтали о погоде, о сельской ярмарке, которая состоится через две недели, о постоянных заботах, которых требует старый замок.
– Меррик опять этим занялся? – спросила Эсме. – Все еще осматривает дамбу?
– Да. – Сэр Аласдэр отставил чашку и промокнул губы салфеткой. – Поговорка «Лентяи помогают дьяволу» к моему брату не относится. Похоже, мы его до обеда не увидим.
Закончив завтрак, Мэдлин отправилась за Джеффом, чтобы отвести его к леди Эннис. Горничная убирала остатки завтрака в импровизированной классной комнате. Мистер Фрост, который утром был свободен, выразил желание прогуляться в деревню, расположенную в трех милях от замка.
Джефф пребывал в странном, приподнятом настроений.
– Ты рад, что поведешь утро с леди Эннис? – спросила его Мэдлин.
– Мама, я так волнуюсь, – ответил мальчик. – У меня целая сотня вопросов. Как ты думаешь, леди Эннис не будет возражать?
– На сегодня хватит и десятка вопросов, – рассмеялась Мэдлин. – Но думаю, цель нашего визита сюда и состоит в том, чтобы ты задал вопросы, которые тебя тревожат. Все вопросы.
У двери Мэдлин остановилась и поправила мальчику сюртучок.
– Ты выглядишь очень прилежным учеником, Джефф.
К ее изумлению, сын порывисто обнял ее за шею, чего не делал с детства.
– Сегодня замечательный день, мама. – Лицо мальчика сияло от счастья. – Я это точно знаю. Моя жизнь вот-вот переменится раз и навсегда, и скоро все будет прекрасно!
Мэдлин охватила внезапная радость. Неужели она до сих пор не понимала, как много значат для Джеффа визиты к прабабушке? Вчера он казался радостным и довольным. Но сегодня его охватила настоящая эйфория, это не было преувеличением. Джефф действительно выглядел совсем другим. Поблагодарив в душе Меррика за то, что он привез их сюда, Мэдлин тихонько постучала в дверь.
Когда Джефф скрылся в башенной комнате, Мэдлин неприкаянно побрела назад. Как только сын ушел, ее радужные надежды немного померкли. Удрученная, она решила прогуляться по берегу. Ей хотелось увидеть озеро при свете дня, словно это помогло бы ей ясно оценить то, что произошло прошлой ночью.
У лодочного сарая Мэдлин задержалась. Старый плот по-прежнему был привязан к свае. От одного его вида у Мэдлин защемило сердце. Их столько тут объединило, ее и Меррика. Одна ночь откровенности одолела долгие годы сомнений. Одна ночь любви вновь распалила огонь, который никогда не затухал. В этом Мэдлин теперь была уверена.
К ее досаде, слезы снова навернулись ей на глаза. Торопливо смахнув их, она решительно зашагала вперед.
Вскоре она уже шла по каменному мосту, ее настроение немного улучшилось, внезапный прилив жалости к себе быстро улетучился. На полпути она встретила сэра Аласдэра. Не похоже, что он бесцельно бродит здесь.
– Доброе утро, леди Бессетт. Вы, как я вижу, наслаждаетесь воздухом горной Шотландии.
– Да, у вас тут чудесно, сэр Аласдэр. Ваш дом просто замечательный.
– Можно пройтись вместе с вами? – протянул ей руку Аласдэр. – Признаюсь, я вас тут поджидал.
Мэдлин не оставалось ничего другого, как опереться на предложенную руку.
Они медленно пошли дальше. Время от времени Аласдэр останавливался показать то, что, по его мнению, могло заинтересовать гостью. Луг пестрел полевыми цветами. То там, то здесь вспархивали бабочки и кружились мотыльки. В отдалении виднелись заросли вереска, покрытые розовато-сиреневой дымкой цветов. Аласдэр что-то говорил, но Мэдлин слушала его вполуха.
Наконец он заметил ее равнодушие.
– Я должен извиниться перед вами, леди Бессетт, – наконец сказал Аласдэр. – Мое вмешательство вчера было неуместным.
– Вовсе нет, – искоса взглянула на него Мэдлин. – Но теперь это не имеет значения.
Аласдэр с недоумением посмотрел на нее.
– А мой брат думает, что имеет, – сказал он. – Можете не сомневаться.
– Он так и сказал?
– В этом нет необходимости, – ответил Аласдэр. – Черный Маклахлан умеет все сказать взглядом.
Мэдлин взглянула на него со странной полуулыбкой.
– Он Черный, а вы? Светлый?
– Да, что-то вроде этого, – рассмеялся Аласдэр. Какое-то время они шли молча.
– Я вам не слишком нравлюсь, сэр Аласдэр? – наконец нарушила молчание Мэдлин. – Мне очень жаль, что пришлось приехать сюда и нарушить ваш покой во время медового месяца. В свою защиту могу сказать только то, что на этой поездке настоял ваш брат.
– Да, меня ваш визит удивил, – задумчиво ответил Аласдэр. – Не могу сказать, что вы мне не
