Истины заглушили леденящий свист его кнута. Огромный фаллос насильника торчал как сухая сосновая ветвь, под ним, на земле, белела целая лужа семени, вытекшего при непрерывных животных оргазмах.
Сверкнула метательная звезда – фаллос отлетел от тела подонка. Следующая звезда вошла в рот, кроша зубы. Ярость пустившего снаряд воина была так велика, что звезда прошла сквозь череп и вышла до половины на затылке, в крошеве костей и каплях мозга.
Разбойник, увязывавший переметную суму, упал со стрелой в спине. Дезертир, не успевший еще истрепать форму солдата Империи, недоуменно уставился на левую сторону груди, на торчащую оттуда рукоятку ножа, свалился кулем подле ворот, из которых выбежал.
Воины Истины не обнажали мечей, они не желали марать благородную сталь клинков кровью омерзительных человекообразных животных, которых они считали хуже эаров. Разбойников истребляли на расстоянии стрелами, метательными звездами и ножами. Через минуту шайка навсегда прекратила кровавый путь по земле Империи.
Люди Великого имперского арбитра спешились и разошлись по домам, выискивая спрятавшихся разбойников. Найденных подонков ожидала только немедленная казнь на месте – по имперским законам военного времени иного приговора за разбой просто не было.
Воин Истины Олаф из Бергенна сапогом распахнул ворота и прыгнул в проем, чуя присутствия врага… Стил услышал за частоколом рык, похожий на тигриный, чуть погодя в проеме распахнутых ворот появился Жерар-Мясник. Предводитель убийц не носил бороды и усов, ничто не скрывало шрамы и звериный оскал лица. Руки Жерара, превосходившие толщиной бедро взрослого латника, держали над головой тело убитого Олафа. Шея воина Истины была сломана, голова болталась, будто у тряпичной куклы. Гигант подался вперед всем телом, и труп Олафа, описав в воздухе тридцатифутовую дугу, упал у ног коня Стила. Мясник скривился в ухмылке и исторг из нутра только одно слово:
– Арбитр!
Десятки стрел легли на тетивы луков, десятки рук вырвали из ножен мечи, но Стил прервал порыв своих людей.
– Не троньте его! – крикнул он, спешился и пошел навстречу главарю разбойников.
Вблизи Мясник производил ужасающее впечатление, он нависал над герцогом глыбой мышц, сшитых между собой нитями злобы. От него исходили концентрические волны звериной мощи, мощи тупой, но страшной, подчиненной только инстинкту убийства. Невидимые и неосязаемые волны леденили мозг, внушали страх. Кроме них Великий имперский арбитр ощутил близкое присутствие источника смрадной силы, который обычно сопутствует вещественным проявлениям черной магии, для которой нужны человеческие жертвы, кровь и души, умерщвленные младенцы и юные девушки.
Стил остановился в пяти шагах от Мясника, негромко сказал:
– Ты звал меня, заслуживший смерть – я перед тобой.
Мясник захохотал, и Стилу показалось, что он безумен, ибо ни один самый храбрый преступник не смел так вести себя перед лицом возмездия и смерти, а именно смерть олицетворял сейчас Великий имперский арбитр.
Гигант выхватил из ножен меч, из других ножен появился на свет странный кинжал с тремя лезвиями, закрепленными параллельно.
Оказавшись в левой руке Жерара Мясника, он потемнел. У Стила зазвенело в ушах, мир будто бы покачнулся. Кинжал Мясника представлял собой мощное магическое оружие, выкованное и заряженное демонической энергией в тайных мастерских братства Черного Шара.
Братство Черного Шара существовало двенадцать веков. Некоторые мудрецы, правда, утверждали, что оно гораздо старше, только раньше называлось по-другому. А тысячу двести лет назад якобы главой братства был найден Черный Шар, вечно холодный, как полярный лед. По легенде, была заключена в том шаре неуничтожимая сущность могущественного демона Щирто. С тех пор братство и получило известное ныне название, а Черный Шар стал его мощным талисманом. Так или иначе, но братство Черного Шара уже многие века являлось весьма сильной тайной организацией, противостоящей Империи. Оно было много раз нещадно бито имперской магией и мечами, три раза в сети стражей попадал глава братства, глумливо именуемый настоятелем. Но даже когда удавалось взять «братьев» Черного Шара живыми, пленники, связанные по рукам и ногам, опутанные магическими охранными сетями, извлекали из глубин разума короткое убийственное заклинание и выжигали собственный мозг.
Многие цели братства оставались неясными, но главное, к чему стремились «братья» Черного Шара, было очевидным: они стремились к власти, власти над людьми, тайной и явной.
Паутина организации, порванная Империей, срасталась, на месте раздавленного паука в центре паутины восседал новый. Годы шли, члены зловещего братства всё более изощренно скрывались от преследователей, плели и плели липкие и смрадные нити заговоров, добывали знания, шныряли в потаенных углах мира, выискивая нужные им древние артефакты. Но росла мощь имперских магов, и в конце концов последний настоятель братства решил уйти с земель Континентального Имперского Союза в теплые джунгли Индии и безлюдные пустыни Аравии. Теперь там находили приют враги Империи, а сами «братья» редко появлялись в ее пределах. Они кропотливо накапливали силы, чтобы вернуться непобедимыми завоевателями.
Когда появились эары и волна перерождений покатилась по государству, взоры Империи обратились на гнезда братства. Выясняя правду, погибли десятки Посвященных, многие лучшие маги умерли раньше срока, растратив запасы жизненных сил.
Но цель была достигнута, в Империи узнали, что эаров создавало не братство Черного Шара. Но оно могло использовать ослабление Империи в своих целях.
Кинжал с тремя лезвиями назывался кинжалом Кобры, и он считался неотразимым оружием. Повинуясь команде владельца, лезвия покидали рукоять и с огромной скоростью мчались к жертве. Никакой доспех не спасал от жал этих клинков, к тому же отравленных ужасным ядом. Только лучшие маги, которых в мире можно было пересчитать по пальцам, могли защититься. Девять из десяти магов-Посвященных не смогли бы отвести удар кинжала Кобры. Великий имперский арбитр не принадлежал к числу этих девяти. Сей факт Жерару Мяснику пока был неведом.
– Я вызываю тебя на бой, проклятый Посвященный! – проревел разбойник. – Я оставлю Империю без ее арбитра, а когда появится новый, возродится и Жерар!
«Маги» Черного Шара не только снабдили Мясника оружием, но и наплели ему, что он восстанет из мертвых, если убьет меня или кого-нибудь из правителей Империи, – подумал Стил. – Теперь понятно, почему Мясник так нагл. Ведь даже с кинжалом Кобры он не уйдет живым от двух сотен искусных бойцов».
– Я принимаю вызов, Мясник. Миры Ада получат твою душу, – ледяным тоном, не повышая голос, ответил Стил, но его слова пробили толстую шкуру разбойника, заставили дрогнуть.
Однако уже через секунду гигант бросился в атаку. Жерар был настолько уверен в себе, что решил не сразу пускать в дело кинжал Кобры. Схватка началась на мечах.
Разбойник нашел в лице братства Черного Шара хорошего покровителя. Мясника блестяще обучили тайным приемам мечевого боя. Великий имперский арбитр не без труда увернулся от бокового рубящего удара, ответный выпад Стила наткнулся на изощренную веерную защиту, приемами которой владели далеко не все воины Истины. Стил с грацией кошки перемещался по деревенской улице, его губы шевелились, слова заклятья, способного сломить фантастическую силу кинжала Кобры, слетали с них.
В мире Астрала золотом загорались ряды символов, разгоняя фиолетовое марево странной реальности, в которой не было привычного течения времени, не было материи, и прошлое с будущим сходились вместе, присутствуя одновременно в каждом клочке неосязаемого призрачного пара… Символы сложились в правильный многоугольник; герцогу привиделось, что в вечернем небе, где уже показались первые бледные звездочки, открылся абсолютно темный провал, из него вышел вихрящийся хобот смерча, начал быстро удлиняться, потянулся к Великому имперскому арбитру. Вот он уже над головой, в мгновение ока преодолел он бездну пространства, коснулся головы, прошел сквозь кость и плоть, дошел до сердца. Поток энергии хлынул в Стила, подарил ощущение всемогущества и неуязвимости; серебристые доспехи вспыхнули холодным огнем в сгустившихся сумерках. Время резко замедлило бег.
Словно прорываясь сквозь тяжелую и вязкую ртуть, Жерар сделал шаг, медленно-медленно поднял меч для удара. Так видел Стил, в глазах же остальных движение разбойника отразилось смазанным пятном
