стекла подзорных труб. Форштевни режут волны, кипит вода под сотнями весел, смотрят вперед носовые фигуры, сработанные когда-то мастерами-людьми, а теперь служащие впередсмотрящими эарам.
Великий имперский арбитр воздел над головой руки с обнаженным мечом. На лезвии вспыхнули руны, клинок побагровел, он предвкушал большую кровь. Посвященные сомкнули плечи, образовали кольцо вокруг герцога Стила.
Поморы-русичи с удивлением и страхом смотрели на них – на далеком севере Московии не в ходу магия, там надеются больше на себя и товарищей.
Творилось могучее заклятье Ледяного Кулака. Посвященные размеренно повторяли слова, они не спешили – торопливого мага могут ожидать бессилие, помутнение разума и смерть. Паруса корабля вдруг беспомощно обвисли – побочная сила заклятья вызвала на полмили окрест мертвый штиль. Затем на спокойной поверхности моря возникла большая волна с пенным гребнем, возникла и тут же застыла, всю поверхность водяной горы сковал лед. В двух сотнях футов от «Архангела Михаила» застыл и воздух, сгустившись в инеевый шарик размером с кулак. Раздался треск. Ледяной панцирь волны лопался, куски льда срывались и летели по воздуху к едва видимому шарику, тот каким-то неведомым образом проглатывал огромные куски замерзшей воды и рос, рос с чудовищной быстротой.
Пораженные поморы, незнакомые с подобной магией, замерли душевно и телесно, они не верили собственным глазам.
На поверхности моря лежала, чуть не касаясь борта, колоссальная сфера небесного цвета, с прожилками белых вкраплений. Она была даже больше корабля, верхний полюс сферы возвышался над топом грот-мачты.
Кольцо Посвященных разорвалось. Великий имперский арбитр встал у борта, направил острие меча на ближайшую галеру эаров. Ледяная сфера сорвалась с места, погрузилась до половины в море, поднятая ею волна накренила людские парусники. Со зловещим гулом гигантский снаряд ринулся на нелюдей. Быстрее и быстрее! Он мчался сейчас скорее самого лучшего скакуна, быстрее чайки. И не было от него спасения.
Даже за милю ужасный треск заставил дрогнуть сердца самых стойких. Ледяной Кулак ударил галеру, разметал корабль эаров во все стороны мелкой щепой, подмял под себя остов, при этом утробно ухнув, помчался дальше. Размер созданной магией ледяной сферы уменьшился, она стремительно опала на несколько ярдов.
Герцог Стил переместил острие меча, нацеливая Ледяной Кулак на носовую фигуру следующей галеры. Титаническая сила моментально остановила идущий полным ходом корабль, он взорвался крошевом дубовых досок; тела эаров, расплющенные, изуродованные, кувыркаясь в воздухе, падали в море.
Стилу становилось всё труднее держать меч, нацеливая Ледяной Кулак, клинок стал тяжелым, как гранитная скала. Магический предмет не желал долго подчиняться кудесникам из смертных, он хотел уйти вниз, в уютную темень глубины, растаять, разлиться первородной влагой, которую разнесут потом придонные течения.
Третья галера уничтожена, четвертая… Утробный гул Ледяного Кулака перешел в пронзительный душераздирающий визг, он стал уже вдвое меньше.
Великий имперский арбитр с огромным трудом удерживал меч, руны на лезвии ослепляли, глаза застилал лиловый туман. По щекам Стила покатились окрашенные кровью слезы.
Пять, шесть, нет, уже семь галер разбито, раздавлено безжалостным льдом. Восемь!
Потеряв сознание, один за другим падают Посвященные вокруг Великого имперского арбитра. Поток сил, помогающий укротить Ледяной Кулак, иссякает.
Девять! Шар небесного цвета бъет в борт галеры, проходит сквозь ее корпус так же легко, как арбалетная стрела прошивает кусок гнилой мешковины. Меч герцога Стила падает вниз, вонзается глубоко в брус фальшборта. Освободившийся Ледяной Кулак издает почти человеческий вопль радости, ныряет в воду, чтобы раствориться в ней и снова стать свободной волной.
И вновь подул ветер.
Стил, пошатываясь, отошел от борта, двое воинов Истины подхватили его под руки, усадили на скамью. Герцог из последних сил творил заклятие Восстановления, он не имел права быть слабым. Четыре галеры, подобно голодным волкам, открывшим клыкастые пасти, близятся. Скоро будет бой, не магический, а самый обычный и кровавый: меч против меча, сила человека против силы нелюдя.
Вражьи галеры приблизились уже меньше чем на милю. Выстроились на носу «Архангела Михаила» арбалетчики и лучники, неподвижно стояли за ними мечники. Великий имперский арбитр упруго вскочил на ноги, поднялся на капитанский мостик. Токи воздуха, нарушенные магией, восстановились – «Архангел Михаил» резво шел вперед, за ним, в кабельтове, следовал «Святой Петр». Канониры раздували тлеющие фитили, бегал по палубе «Архангела Михаила» приземистый краснолицый мужичок в простой поддевке с окладистой бородой. Уральский пушечный мастер Артамонов в последний раз проверял свои детища из надраенной бронзы, давал наставления русским пушкарям.
Галеры замедлили ход. Зачем торопиться, когда добыча сама плывет под прицелы катапульт, к жалам обитых медью таранов.
Капитан Трофим Посадов направил подзорную трубу на ближнюю галеру. На носовой ее площадке, точно муравьи, суетились эары, сноровисто заряжая катапульту огромным бочонком «греческого огня». За ними в необычных, нелюдских позах застыли эары-воины абордажной команды. Посадов разглядел шевеление щупальцеподобных конечностей, зажатые в них многочисленные орудия убийства и опустил подзорную трубу, потом истово перекрестился и твердыми руками самолично взялся за штурвал, сменив рулевого.
«Святой Петр» выкатился из кильватера вбок, дабы иметь лучший прицел. До галер осталось пять кабельтовых, четыре с половиной… Со звоном выстрелила галерная катапульта. Бочонок «греческого огня», роняя жаркие капли, прочертил в воздухе дугу и упал в море в трехстах футах от «Архангела Михаила». Адский состав горел и в воде, образовав чадящее маленькое огненное озерцо.
Артамонов махнул рукой, крикнул:
– Пали!
Латники на палубе, непривычные к грому пушек, новому изобретению хитроумных московитов, зажали уши ладонями. «Архангел Михаил» задрожал всем корпусом, палубу заволокло едким пороховым дымом. От души ухнули и пушки «Святого Петра».
На галере, что приближалась с левого борта, надломилась расщепленная ядром мачта, сокрушила такелаж, рухнула и ударом своего тяжелого тела поломала множество весел. Носовая площадка галеры заодно с катапультой опрокинулась назад, на палубу, занялись бочонки с «греческим огнем». Быстро накренился другой эарский корабль с проломленным бортом.
– Не копайся, заряжай! Бомбу, бомбу не передержи, в дуло ее, окаянную! – кричали пушкари- наводчики подручным. – Пали!
Еще залп! Арбалетчики на носу только готовились метать стрелы, а пушки уже кусали и рвали врага с недоступных для арбалетов дистанций. Горящая галера получила еще две бомбы, осела больше разбитым носом, из которого, будто кости, торчали ломаные шпангоуты. Однако гребцы не переставали гнать корабль вперед, приближая тем самым собственную гибель. Галера уткнулась в набежавшую волну и вся в пене, взбитой веслами, нырнула под воду.
Из сотен глоток вырвался торжествующий рев. Но нелюдь наседала, поврежденная галера почти не сбавила ход и грозно надвигалась, за ней еще две. Их курсы сходились на «Архангеле Михаиле». Эары откуда-то знали, что Великий имперский арбитр и члены Большого Круга Пятидесяти плывут именно на нем.
Все три эаские галеры приближались с правого борта. Капитан побелевшими пальцами сжимал штурвал. «Так держать! Нельзя дать чудищам взять нас в клещи, у нас справа по борту «Святой Петр», там Семен Мурманов капитаном, не подведет, сдюжим, отобьемся, ведь и арбитр с нами, и волшебники!» – думал он.
Рванулись, отскочили, скрипя блоками, уральские пушки, ядра впились в раненую галеру, закричал от радости Артамонов:
– Как стреляем-то, православные, как стреляем!
Легла на борт галера. Слетели в море с отвесно вставшей палубы эары-бойцы вместе с абордажной площадкой. Раскрылся вдруг парус, упал с мачты, накрыл полкорабля. И под его белым саваном всё
