моей жизни дневника.
Дневник, которому сейчас не было бы цены, увы, не сохранился. Когда мне исполнилось шестнадцать, и я жил на Сахалине, уже поступив в мореходное училище, на день рождения приехал из Холмска к отцу.
Тут попались мне под руку те мои детские каракули, стало вдруг почему-то стыдно за них, и я бросил дневник в огонь.
Ровно через год снова влюбился в девушку, которую звали Раисой, она оставалась в Южно- Сахалинске, а я плавал матросом по Японскому морю вдоль татарского побережья острова, тосковал по ней и… начал вести дневник.
Вот с той поры я бережно храню заветные тетради и небольшие блокноты.
Поверь мне, читатель: польза от ведения дневника огромная. О возможности хоть как-то влиять на Время я уже говорил… Но главное еще и в том, что дневник дисциплинирует ваши мысли, научает грамотно и толково излагать их, знакомит с азами сюжетосложения, наконец, попросту о б р а з у е т ваш интеллект, формирует жизненный стиль и позволяет верно оценивать ситуацию. О том, что любой дневник — бесценное свидетельство эпохи, я уже и не говорю, настолько сие очевидно.
И, конечно же, подвигает вас к тому, что принято называть индивидуальностью. Тот, кто ведет дневник, уже не похож на себе подобных, он хотя бы чуточку, но возвышается над остальными.
…Вчера, 28 марта 1993 года, в воскресенье утром мы гуляли с Геннадием Ивановичем Дурандиным по Власихе. Он дочитал второй том романа «Вторжение» и сказал, что дневниковые записи мои, где говорится о том, как складывался замысел сочинения, как работал автор над первыми страницами, показались ему не менее интересными, нежели сам роман.
Вот и о «Вечном Жиде» тоже. Разве сумел бы я вспомнить, когда родилась идея написать его, если бы не имел возможности заглянуть в дневник?
Сейчас уже второй час ночи. Вечером завершил работу над «Вечным Жидом» и собрался вот без перерыва изготовить эпилог к роману, завершение его, подобное «Земным передрягам», которыми закончил «Вторжение».
Ладно, на сегодня хватит. Последнюю главу я писал и утром, и днем, и вечером. Даже рука онемела… Так всегда у меня бывает, когда повествование идет к концу.
Посмотрю только, где значится первая запись о «Вечном Жиде». Кажется, в декабре 1992 года.
А утром, на свежую, как говорится, голову принялся перелистывать дневник в обратную сторону, будто бы двигался на Машине Времени в прошлое, и сделал удивительное открытие, выяснилось, как все происходило на самом деле.
Но это уже юрисдикция второй главы «Писательского камбуза», на котором с в а р и л Станислав Гагарин сей опус.
II. ДНЕВНИКОВЫЕ ВЕХИ СОЧИНИТЕЛЬСКОГО ФАРВАТЕРА
Разумеется, не намерен утомлять читателя публикацией здесь всех страниц дневника со дня возникновения замысла до 28 марта, когда поставил точку в основном тексте.
Приведу здесь только те записи, в которых так или иначе говорится о романе «Вечный Жид», ничего в этих заметках не трогая и не поправляя.
Итак, вот что значилось под датой 24 сентября 1992 года во вторник:
Ура! Только что возникла идея нового фантастического романа «Вечный Жид». Цепочка представлений складывалась сим образом. Вспомнил, что «Агасфера» Эжена Сю подарила мне Людмила Николаевна. Потом подумал, что хорошо бы взять тайм-аут и прочитать все четыре тома. Может быть, здесь, в Голицыне. Далее думаю: взять сюда все четыре тома или поначалу один? Следующая мысль — читать с разрывом, с отвлечением на другую литературу, или же з а п о е м, так сказать.
И тут прорвало! А что, если самому написать про Вечного Жида? Некую фантасмагорию, где показать в особом зеркале наше Смутное Время…
Тут и от Жени Сю оттолкнуться, и с Булгаковым посоперничать. Отменная идея! Родился и такой эпиграф:
— Кто вы?
— Агасфер… Или Вечный Жид.
— Куда держите путь?
— В никуда.
— Когда достигнете цели?
— Сегодня.
Это вроде как бы из разговора автора с Агасфером. Использовать и Сю, и мой рассказ «Агасфер из созвездия Лебедь», и рассказ о Вечном Жиде у Ильфа и Петрова. А что? Вообще собрать информацию о Вечном Жиде… Кто он и откуда!
25 сентября, среда.
Пора собираться на завтрак. Проснулся в пять утра, сделал зарядку и сел считывать с машинки текст «Дневника Отечества» к Первой книге «Ратников России». Закончил в 7.00 и пошел гулять по улицам Голицына. Затем звонил Дурандину и Вере, вот хочу пару стихотворений поправить.
Вчера проработал схему «Вечного Жида».
«Вечный Жид» — роман многоплановый. Во времени и пространстве. Надо выйти за пределы России — весь мир — арена действия. Итак — мой герой и есть Вечный Жид. Только он этого не знает. Он — к о н с, законсервированный спецагент. Идёт, будто кто толкает его. И вдруг — сигнал! Начать действовать! Отечество в опасности…
Два ряда, может быть? Современность и библейские времена?
Нет, это уподобление Булгакову — роман в романе. Вставная история будет выбиваться из ряда, ее надо тактично конвергировать, вплести в текст.
Имя! Как будут звать героя? Семен Ячменев. Симеон… Нет, имя не годится. А Ячменев был во «Вторжении» Кто же?
Романов? Иванов? Имя дать славянское — Ярослав. Энергично! Святополк — претенциозно. Ярополк — фамилия! Голицын? Нужен Рюрикович… Кто? Кто? Лучшая фамилия, разумеется, Гагарин, но Гагарин уже был.
Конечно, Вечный Жид — это писатель Станислав Гагарин, в нем всегда жил Вечный Странник. Но сие треба замаскировать.
Итак, Имя Рек — писатель, моряк, юрист, издатель, журналист, предприниматель. Кто еще. Депутат? А что? Воткнуть его и в политику. Надо подумать. И странно, что идут вторые сутки, как родилась идея романа, а первой фразы все еще нет.
Уже полночь близится, а Германа все нет. Вообще никого и ничего нет, кроме идеи. Владимир Шереметьев. Шаховской?
Георгий Победоносцев — в лоб! Идея странничества перекликается со странствующими рыцарями. Бродяжничество. Паломники. Богомольцы. Калики перехожие.
Силы Добра — силы Зла. Процесс превращения земного человека в космическое существо.
Начать — захватывающе!
Уже 23–55, а с места не двинулся. Потом его будут звать Агасфером, но до того так звали человека, в оболочке которого Агасфер находился. Ладно… Буду думать. Имя и фамилия.
29 сентября, воскресенье.
Идет дождь, а сочинитель Земли Русской Станислав Гагарин идет обедать.
