добраться.
— Смотри, Валя, такие дяди ничего даром не дают.
— Чересчур бдительным стал ты в своем Павлограде.
— Павлодаре.
— Ну, значит, в нем… Знаем мы, дорогой провинциал, и про наведение мостов, и про деидеологизацию, и про попытки мирного врастания… У нас во дворце такие зубры международное положение читают, что только держись. А как же мирное сосуществование? Разрядка, Хельсинки? Ведь не означает же все это, что мы зверем на них должны смотреть? Так что, брат, мы тут дело знаем туго. И вовсе даже не лопухи.
— Ну-ну, — только и ответил Вигрдорчику Колотов, что еще он мог сказать.
Кэйт выпил свой коктейль, простился со всеми и уехал. Костя успел заметить, что он передал одесскому кинорежиссеру визитную карточку. Одессит согласно покивал головой и бережно спрятал ее в желтый объемистый бумажник.
В воротах появились еще две пары. В одном из парней Колотов узнал молодого актера, снявшегося недавно в многосерийном фильме о гражданской войне. Он узнал его, несмотря на то что экранный кавалерист-буденновец отпустил длинные пряди волос, лежавшие на плечах модного пиджака с блестящими пуговицами. Остальные были Колотову неизвестны.
— Был женихом Ирины Вагай, — шепнула про актера Сонечка Ромова. — Вот дуреха, отказалась от него, уехала в свой Рубежанск! А теперь этого парня к премии представляют. Могла бы стать лауреатшей. Серж далеко пойдет.
— Как она? — спросил Костя. — Ты вроде переписываешься с нею?
— Давно не писала, только на днях отправила ей письмо. Кэйт вот тоже про Ирину спрашивал.
— Кэйт? А он-то при чем?
— О, Костик! Тут такая история! Гранд романтик… У них ведь любовь была.
— У Ирины и у этого типа? Откуда они знают друг друга?
— Ирина на последнем курсе с ним познакомилась, в Доме кино. Ты знаешь, он даже жениться на ней хотел.
— Выдумываешь, Соня.
— Точно! Наверно, она и этому вот красавчику отказала из-за Кэйта. А потом вдруг взяла и уехала в свою Тьмутаракань. «Ты уедешь к северным оленям, в жаркий Туркестан уеду я…» Правда, когда в Москву приезжала, встречалась с Кэйтом у нас на даче.
— Интересно, — сказал Костя. — И даже весьма. «Такие вот бывают у вас интересные дела», — с горечью подумал он.
«ХВАТИТ УБИЙСТВ НА ПЛЯЖЕ!»
Вадим Николаевич обвел собравшихся тяжелым взглядом. Глаза его были красными, воспаленными.
— Мы собрались, товарищи, для того, чтобы подвести предварительные итоги, — начал Королев, — и выработать наконец эффективные способы ведения этого дела, которое должно же когда-нибудь быть сдвинуто с мертвой точки, черт возьми! Хватит убийств на пляже!
«Опять не сдержался, — подумал Андрей Иванович. — Нет, положительно он нуждается в отдыхе. Иначе и дело не пойдет».
— Что мы имеем? — продолжал Королев. Он уловил укоризненный взгляд Гукова и взял себя в руки. — Два убийства на пляже — вот что мы имеем в первую очередь. И утечку материалов из секретной лаборатории. Судя по обстоятельствам дела, можно взять за основу такую версию. Ирина Вагай, являясь вражеским агентом, установила связь с кем-нибудь из лиц, имеющих доступ к закрытым материалам. Официально таких лиц трое. Заведующий лабораторией, инженер Муратов и сам автор открытия инженер Кравченко. Кто из них? А может быть, есть и четвертый, о котором мы не подозреваем.
— Автора, пожалуй, можно исключить, — заметил Василий Мелешин, один из самых молодых сотрудников отдела.
Все повернулись к нему, и Мелешин покраснел, глянул на Гукова, под руководством которого он участвовал в этом деле. Андрей Иванович кивнул ему ободряюще.
— Резонно, — произнес Гуков. — Но и Кравченко мог проявить неосторожность… Невзначай поделиться информацией с коллегой или еще как…
— Это мы учитываем, — сказал Королев, — и потому тщательно изучаем окружение всех троих сотрудников «Сигмы». Пока ничего путного не получили. Но пойдем дальше. Режиссер Вагай получает секретные материалы. Теперь она должна передать их некоему Иксу. Либо это сам хозяин, либо его связник. Но женщину охватывает раскаяние. Она надеется приподнять черный занавес и пытается сообщить нам обо всем, начинает писать заявление, затем отправляется на пляж, где ее убивают. Почему? Можно предположить, что шефы Ирины Вагай узнали о колебаниях агента. Возможно, она пригрозила им разоблачением. Все это нам предстоит узнать. Вопрос: знали ли они о том, что материалы находятся у Вагай? У Андрея Ивановича есть одно соображение, на котором он предлагает построить расследование. Слово товарищу Гукову.
— Мне думается, что они не знают о передаче материалов Ирине Вагай. Более того, я уверен: им еще ничего не известно, — сказал Андрей Иванович. — Ночной визит в ее квартиру не в счет. Могли искать улики связи Ирины с нами, могли искать и подтверждение тому, что она дрогнула, заколебалась. И они бы нашли их, эти едва начатые заявления в наш адрес. Но «гостя» спугнула дворничиха, а утром начался осмотр квартиры. За результатами осмотра тщательно следили, и когда увидели, что легенда с несчастным случаем у них прошла — а это ваша заслуга, товарищи, — то успокоились. И теперь… Но, прежде чем я расскажу о своем предположении, мне хотелось бы, чтобы Вадим Николаевич продолжил рассказ о предполагаемом развертывании дальнейших событий.
— Со вторым убийством дело обстоит еще туманнее, нежели с первым, — вздохнул Вадим Николаевич. — Посудите сами, товарищи. Смерть Тимофея Старцева не дает нам ни одной прямой зацепки. Если по делу об убийстве Ирины Вагай мы можем перекинуть мостик к обнаруженным в квартире документам, то убийство Старцева в равной степени может быть и политическим, и заурядно уголовным. Что склоняет нас к первому варианту? То, что Старцев обнаружил, как якобы она тонула. Это раз. Теперь я все больше склоняюсь к мысли о том, что в этой части Старцев лгал, все было иначе. Второе. Его личные связи с погибшей. По уголовной же версии, наиболее достоверной причиной является ревность одного из многочисленных рубежанских рогоносцев, ставших таковыми по милости этого красавчика. Включая, товарищи, и начальника спасательной станции. Он один из наиболее возможных кандидатов в убийцы. Эта версия по-прежнему тщательно исследуется товарищами из уголовного розыска. Параллельно изучают они и другие возможности, близкие им по роду работы. Но пока оставим это в стороне. Связан ли Тимофей Старцев с первым преступлением? Является ли он сообщником, которого убрали по не понятным еще для нас причинам? Или Старцев и есть убийца Вагай, уничтоженный для запутывания следов? А может быть, именно он приходил в ту ночь к Ирине и наказан за то, что не выполнил задания? Не стал ли он таким же колеблющимся, как и убитая женщина? Мог оказать свое влияние на поведение Старцева и насильственный характер смерти Ирины Вагай… Что скажете, товарищи?
Первым взял слово заместитель Королева, седой высокий человек, опытный работник. Гуков вспомнил, что в этом году он готовится уйти на пенсию. С сорок первого года все воюет и воюет бывший «смершевец». И «лесных братьев» брал, и по убежищам-схронам, где прятались оуновские бандиты, пришлось ему поползать… Королёвский зам разобрал все выдвинутые его шефом положения и согласился, что оба убийства связаны между собой. Он предложил ряд мер по установлению канала утечки закрытых материалов из лаборатории. Дельно выступал заместитель. «Есть еще порох в пороховнице, — отметил Гуков, — не оскудели сметливостью старые кадры».
Дошла очередь и до Васи Мелешина. Тот встал, беспомощно завертел головой, глянул на Андрея Ивановича, словно искал поддержки.
